Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Скитальцы

Я отчаянно боролась с водоворотом, вырывалась из его смертельных объятий. Но воздуха в легких становилось все меньше, и мучительная судорога выламывала тело. Хотелось бросить все, сдаться на милость омута и опуститься на его дно. Если у этой бездны оно было...

-- Не сдавайся, Мара, борись! -- раздался женский голос, низкий и мелодичный. -- Не уходи, Мара!

Вслед за ним воды над головой чудесным образом расступились, и в образовавшуюся прореху хлынул поток воздуха. Снова засиял дневной свет. Сделав вдох, такой глубокий, что закружилась голова, я рванулась вверх, к свету.

Вынырнув, отдышалась и закрутила головой, пытаясь разглядеть сушу. Но вокруг не было ничего, кроме волнующейся воды. Силы были на исходе, и я представить себе не могла, как буду искать берег.

То что я снизу приняла за дневной свет, на самом деле было лучами полной, низко висящей Тиль. Они полосами ложились на воду, превращаясь в дрожащие дорожки. Вдруг на одной из этих синеватых тропок появилась загадочная фигура, закутанная в длинный темный плащ с капюшоном. Она начала стремительно приближаться, словно свет Тиль сам нес ее ко мне -- а может, так и было. Вскоре я разглядела, что передо мною хрупкая невысокая женщина. Плащ, издали казавшийся черным, на самом деле был красного цвета.

-- Тир-на... -- выдохнула я, ощущая радость и надежду на спасение. Это ее голос позвал, вытащил из омута. Гадалка всегда появлялась, чтобы помочь и поддержать меня.

Ольда откинула капюшон, открывая худощавое лицо, казавшееся в свете Тиль еще бледнее, чем обычно.

-- Молодец, Мара. Ты настоящий воин.

Набежавшая волна окатила меня с головой.

-- Где берег? -- булькнула я. Вынырнула и принялась отплевываться.

-- Я укажу тебе. Но сначала мы должны поговорить.

-- Какой поговорить? -- возмутилась я, с трудом удерживаясь на поверхности воды. -- Ты видишь: скоро потону!

Тир-на мягко улыбнулась, отчего ее длинные, острые как иголки зубы, засияли под лучами Тиль, придавая ольде жуткий призрачный вид. Она провела ладонью над водой, и волны утихомирились. Поверхность разгладилась, став похожей на черно-голубой шелк.

-- Не утонешь. Я не позволю. Но я должна тебя предупредить: ты опять сошла с дороги судьбы.

-- В каком смысле? -- безнадежно поинтересовалась я, переворачиваясь на спину, чтобы хоть немного передохнуть.

-- Ты не должна отправляться на Дикий архипелаг. Это не твой путь.

-- Поздно. Я дала слово.

-- Кому? -- презрительно скривилась Тир-на, впервые изменив своему постоянному холодному спокойствию. -- Этому старому безумцу?

-- Неважно. Главное, он мне помог, и я сдержу обещание. К тому же, я не хочу бросать друга.

-- Это его путь. Не твой, -- с нажимом проговорила ольда. -- И я не позволю...

Несмотря на искреннюю благодарность и уважение, которые я испытывала к Тир-на, моему терпению наступал конец. Никто не будет диктовать мне, что делать и куда идти! Никто не помешает сдержать данное слово! Я перевернулась и куда-то поплыла наугад, отчаянно надеясь, что в той стороне есть земля.

-- Лак'ха говорит... -- начала было гадалка.

-- Твоя Лак'ха так же безумна, как и Белион, -- пропыхтела я, не заботясь, услышит ли ольда мои слова.

Она услышала. Вздохнула, проговорила вслед:

-- Подумай, Мара.

-- Мара, Мара, Мара... -- эхом отозвалось вокруг.

Фигура Тир-на окуталась голубоватым туманом и растаяла. Вслед за нею вода, небо, лучи Тиль -- все слилось в единое темное полотно, заволоклось дымкой и стало растворяться в ней. Только эхо звучало все громче и настойчивее:

-- Мара, Мара, ты жива? Ответь! Пожалуйста, милая, хорошая, красивая, очнись!

-- Мне нравится твой тон, -- прохрипела я, с трудом разлепляя глаза. -- Продолжай в том же духе.

Пробуждение было не из приятных: голова гудела, будто в ней морты плясали, все тело выкручивало болью, к тому же я дрожала от мерзкого сырого холода. Вся моя одежда была мокрой до нитки. Лежала я на спине. Вокруг стоял полумрак. Лэя видно не было, его голос доносился откуда-то справа.

-- Очухалась, орясина зеленая! -- приветствовал меня Лэй, но счастье, звучавшее в его голосе, противоречило грубости слов.

-- Мгновение назад ты по-другому выражался, -- хмыкнула я.

-- Ну я ж не знал, что ты слышишь... -- смутился мальчишка.

Я попробовала встать, но попытка не увенчалась успехом. Зато выяснилось, что на ногах у меня железные колодки, а руки скованы за спиной. Удалось только сесть и, отталкиваясь ногами, прислониться к стене. Я огляделась и увидела Лэя: друг неподвижно стоял в углу, странно вскинув руки над головой. В следующее мгновение я поняла, что эльф прикован к цепям, свисавшим с потолка.

Мы находились в крошечной комнате, больше похожей на каменный мешок -- расстояние между сочащимися слизью стенами было не больше трех шагов, а потолок висел так низко, что, казалось, грозил раздавить нас. Под потолком было даже не окошко, а узкая, меньше бойницы, щель, в которую падал тусклый свет.

-- Как мы здесь оказались? -- пробормотала я.

-- Ты что, ничего не помнишь?

Я задумалась. Последнее, что осталось в памяти -- деревенский дом, ночная тишина вокруг, спокойствие и сонливость. И вдруг -- какая-то враждебная сила, ощущение удушья и темнота...

-- На нас напали маги...

-- Поразительная догадливость! -- пробубнил ушастик. -- Ясное дело, напали. И ясное дело, маги. Чего головой крутишь?

-- Лиса ищу...

Лэй проговорил что-то на эльфийском. Хотя фраза была певучей, я сразу догадалась, что мальчишка выругался.

-- Убежал Лис. Еще и вещички успел прихватить, а с ними и свою долю.

Я откинулась на стену, пытаясь унять головную боль. Значит, маги... как же я так оплошала? "Ничего удивительного, -- мелькнула тут же быстрая мысль. -- Ты истратила всю силу антимага на обезвреживание ловушек в доме ростовщика". Да, я не успела отдохнуть и восстановить силы.

-- Где мы?

-- Да морт его знает! -- фыркнул Лэй. -- Меня тоже вырубили. Думаю, мы в подвале какого-нибудь замка или большого особняка, захваченного мятежниками. А может, он изначально принадлежал какому-нибудь волшебнику.

-- Ты не пробовал освободиться?

-- Как, интересно? -- разозлился мальчишка. -- Мое главное оружие -- магия, а для того чтобы ее творить, нужны свободные руки. К тому же, на цепи явно наложены какие-то заклятия: они обездвиживают меня, я не могу даже пошевелить пальцами.

-- Можешь хотя бы сказать, сколько времени мы здесь находимся?

Лэй немного помолчал, потом уверенно произнес:

-- Не меньше суток. Я такие вещи чувствую.

-- И что, никто за все это время не приходил?

-- Знаешь, что самое страшное, Мара? -- вздохнул эльф. -- Не плен. В конце концов, раз нас не убили на месте, значит, надеялись договориться. Страшно будет, если те кто нас сюда бросил, сами попадут в плен или погибнут. Вот в этом случае нам конец. Наши истлевшие кости найдут лет этак через триста... -- речь его становилась все тоскливее и безнадежнее. В конце Лэй заключил: -- А, плевать... все равно я ничего не могу сделать, -- и поник головой.