Андрей Валерьев - Форпост (Тетралогия)

'А когда-то я по ней шёл. От парковки Деда. Как давно это было'

— Говорить о том, что я НЕ давал этим чуркам распоряжения убивать и грабить, бесполезно?

— Точно.

— И рассчитывать я ни на что не могу?

Федя был спокоен, как удав.

— Не-а. Это не правосудие, Федя. Это месть. Я привезу тебя в свой посёлок и как главного пирата просто вздёрну на мачте твоего пиратского корабля.

Маляренко заколотил кляп на своё место и пошёл в рубку.

— Франц, ходу давай!

Он шёл абсолютно спокойно, не пытаясь вырваться. Люди молча расступались перед ним и так же молча собирались за его спиной. Кемеровчанин деловито суетился на катамаране, пристраивая возле мачты, с которой свисала короткая верёвка с петлёй, бочонок.

На казнь того, кто направил сюда пиратов пришли все мужчины посёлка и несколько женщин. Детей отправили по домам, а беременные не пришли сами.

Иван Андреевич Маляренко сидел на борту катамарана и смотрел на всю эту суету с полным безразличием. На душе было пусто и мерзко. Если бы не эти негры, этот человек стал бы ему лепшим другом. Не подчинённым, а именно другом. Иван это чувствовал. Нет. Он это знал.

Андрей нацепил на шею Феди 'галстук' и затянул его. Как и полагается.

'Откуда он эти узлы знает?'

— Погоди. Вынь кляп. Пусть скажет.

Федя подвигал, разминая, челюсть, отвернулся от Ивана, развернувшись лицом к толпе, стоявшей на пляже.

— Я бы поклонился вам, люди. Да петля не даёт…

'Красиво говорит'

— … попросить прощения хочу, за всё что сделал. Хотя, по совести говоря, извиняться мне не за что. А тебе, Иван, вот что сказать хочу…

Андрей стоял, поставив ногу на край бочонка, готовый толкнуть его в любую секунду.

— … я ни в Иисуса не верю, ни в Аллаха. Ни во что я не верю, так уж получилось. Одно я знаю точно — кто-то или что-то ЕСТЬ. Оно за нами смотрит и всё запоминает. И за все наши дела с нас потом спросят. Не знаю кто и где, но спросят. И с тебя, Иван, тоже.

Маляренко встал, подошёл к бочке и отодвинул Андрея подальше.

— Я знаю Фархад Викторович, я знаю.

И сильным толчком вышиб бочонок из под ног Иванова.

— Семёныч, тебе дома строить не надоело?

Бородатый завхоз резко замолчал. Вопрос шефа поставил его в тупик. Да чего там в тупик — завхозу на секунду стало так страшно, что обмерло сердце.

'Не надо!'

— Ну…

Растерянность и страх отчётливо проступили на лице гостя.

— Семёныч, — Маляренко насмешливо хмыкнул, — никто тебя каналы рыть заставлять не собирается. Повторяю вопрос — дома строить не надоело?

— Нет. Нам же, кровь из носу ещё шесть домов здесь построить надо и четыре в Юрьево, так что…

— Семёёёныыыч… кому это 'кровь из носу нужно'? Тебе? Мне — нет. Пусть сами строятся. Камня здесь завезённого на десять домов точно хватит. И бруса и досок.

— Так а чего тогда?

Бородач не понимал, к чему клонит хозяин.

Ваня черпнул ковшиком из ведра холодную воду и полил себе на грудь. Боль немного отпустила.

— Ах! Хорошо.

Уже неделю Иван жил в цокольной комнатке, где был вырыт домашний колодец. Днём здесь было прохладно и легко. Ночи он проводил на веранде, а то и вообще — на шезлонге возле пирса. Рецидив болезни проходил. Медленно, но проходил и Маляренко уже потихоньку снова начал интересоваться делами.

— Да кто ж знал, что Герд был Феде другом закадычным? Моя оплошность — не поинтересовался. Волком теперь смотрит.

— Ничё. Деваться то ему некуда. Не к неграм же обратно. Здесь ему всяко лучше живётся.

— Угу. В общем так, Семёныч, пойдёшь со своими ребятами к Герду с сыновьями в помощники. Мотай на ус, Семёныч. Учись. Все тонкости подмечай. Это дело здесь даже нужнее, чем дома будет.

— Ага. Угу.

Завхоз сидел на лавке и озадаченно чесал макушку. В глазах его постепенно разгорался огонёк азарта. Как-то совсем неожиданно шеф приоткрыл перед ним новые горизонты, где маячили тааааакиииие перспективы и таааакиииие возможности…

— Я вот тут чего думаю, Иван Андреевич. Домишки строить мне надоело… в корабелы хочу податься.

Ваня улыбнулся.

— Отличная мысль Николай Семёнович. Просто замечательная!

Герд Хелмерс терпеливо сидел на крыльце дома босса и ждал. Чему-чему а терпению за последние годы он научился хорошо. В комнатку дома, который он делил вместе со всей своей семьёй с семьёй русского солдата, час назад прибежал посыльный и жестами велел ему идти к хозяину. Герд встал. Оправил тщательно заштопанные русской хозяйкой дома шорты и пошёл. И вот уже больше часа он сидит и ждёт.

Позади хлопнула дверь и на веранду выскочил неимоверно довольный Семёныч. Дружески подмигнув фламандцу, он показал ему на дверь.

— Заходи!

'Zakhodi' надо запомнить…'

Выглядел местный босс неважно. Когда глаза привыкли к полумраку комнаты, Герд увидел, каким бледным было его лицо. Губы отливали синевой, а дышал он очень редко. Каждый вдох, по видимому, давался ему с болью.

Рядом с Ivan сидела красивая молодая женщина.

'Одна из его жён. Таня, кажется'

— Садись, Герд. Разговор у нас будет долгий.

После смерти Феди, никто из жителей Севастополя ни фламандского, ни французского языков, понятное дело, не знал. Даже канадцы. Но, как оказалось, Герд спокойно понимал по-английски и, с пятого на десятое — по-немецки. Так что с общением проблем не было.

Иван посмотрел на гостя, вздохнул, и вытащил атлас.

— Герд, смотри сюда…

Маляренко вкратце рассказал фламандцу всю известную ему историю. Как, почему, где и когда они оказались. Герд воспринял всё стоически. На лошадином лице бельгийца не дрогнул ни один мускул, а сам он ничем не выдал свои эмоции.

'Может, он не поверил?'

— Ты всё понял?

— Да.

— Точно?

— Да.

— Точно?!

— Да. Мне надо выпить.

— Таня…

Женщина вышла в соседнюю комнату за самогоном, а мужчины продолжали молча друг друга изучать.

Из полного стакана мутного первача Герд аккуратно отпил маленький глоточек и поставил стакан на стол.

— Дальше.

— Мне нужен КОРАБЛЬ, Герд. Не лодка. Корабль. У меня, — Иван вытащил лист с самодельной картой Европы, которую по памяти нарисовал Борис, — у меня вот здесь дела есть.

Палец упёрся куда-то в Прибалтику.

Фламандец сидел, уставясь в одну точку и, похоже, ничего не видел. Таня щёлкнула пальцами. Герд очнулся, взял стакан и допил его мелкими глотками.

— Иди, Герд. Завтра поговорим.

Контракт на строительство большой лодки был заключён на следующий день.

Жена Герда, пообщавшись с женщинами-канадками, быстро выяснила, что жизнь здесь — это лучшее, что они пока видели. Так что, прочухавшийся бельгиец, недолго думая, заключил с Иваном Договор. Он ему — лодку, а Иван ему — дом, вид на жительство и, в перспективе, кучу заказов.