James Swallow - Немезида

– Как думаешь, он придёт сюда?

– Воитель?

– Кто ж ещё? – ему показалось, что воздух вокруг них внезапно стал неподвижным.

– Арбитры говорят, что Астартес разберутся с ситуацией, – по виду Дэйга было ясно, что он в это не верит.

Йозеф помрачнел. Теперь, когда он задал вопрос, он обнаружил, что не может прекратить думать на эту тему:

– Мне всё ещё трудно уместить это в голове. Идею, что один из сыновей Императора замыслил против него бунт, – эта концепция казалась нереальной, как если бы дождь восстал против облаков.

– Лэймнер говорит, что мятежа вообще не было. Что это лживая уловка Адептус Терра с целью поддерживать замешательство на провинциальных планетах, чтобы они сохраняли верность Тронному миру. В конце-концов, запуганное население – покладистое население.

– Наш досточтимый префект-надзиратель – идиот.

– Не собираюсь с этим спорить, – кивнул Дэйг. – Но с другой стороны, разве это предположение чудовищнее мысли о том, что Воитель повернулся против своего собственного отца? По какой-такой причине он мог на это пойти, если, конечно, так или иначе не повредился рассудком?

Йозеф почувствовал пробежавший по спине озноб, как если бы солнце пересекла тень.

– Это не из-за невменяемости, – сказал он, не будучи уверенным, откуда исходят эти слова. – И, в конце-концов, отцы тоже могут быть подвержены ошибкам.

Он заметил вспышку раздражения на лице Дэйга.

– Ты говоришь про обычных людей. Император гораздо больше, чем это.

Йозеф задумался над ответом, но его внимание отвлекло возвращение Горосп. Её тщательно отрепетированное выражение надменной нейтральности сменилось серьёзным видом, в котором в равной мере смешались обеспокоенность и раздражение. Он был заинтригован, что же она такого обнаружила, что её поведение настолько изменилось. Она держала в руке информационный планшет и лист виноградной бумаги.

– У вас для нас что-то есть? – спросил он.

Горосп заколебалась, затем быстро отослала охранников. Когда они остались втроём, она твёрдо посмотрела на блюстителей закона:

– Прежде чем мы продолжим, я должна получить от вас ряд заверений. Информация не будет раскрыта, если вы отвергнете любое из нижеследующих условий, это понятно?

– Я слушаю, – сказал Йозеф.

Она отмечала условия, загибая свои длинные пальцы с изящным маникюром:

– Этой встречи не было – любая попытка предположить противное задним числом будет отрицаться и может быть рассмотрена как покушение на клевету. Вы не будете ссылаться на способ, которым была получена эта информация, ни при каких обстоятельствах – ни сейчас, в каком-либо официальном документе, касающемся расследования, ни позднее, где-либо в кругу юристов. И, наконец, самое важное – имя Торгового Консорциума Еврот никоим образом не будет связано с подследственной персоной.

Мужчины переглянулись.

– Полагаю, у меня нет другого выбора, кроме как согласиться, – сказал Йозеф.

– У вас обоих, – настойчиво произнесла она.

– Тогда подтверждаю, – сказал Дэйг, настороженно кивнув.

Горосп вернула планшет и развернула виноградную бумагу. Йозеф увидел на ней текст досье и изображение заросшего щетиной человека бандитской наружности с глубоко посаженными глазами.

– Было совпадение между следом крови, который вы предоставили, и единственным субъектом, числящимся в нашей биомедицинской документации. Его имя Эрно Сигг, и известно, что он находится на просторах Исты Веракруз.

Йозеф потянулся за бумагой, но она отвела свою руку.

– Он был пассажиром одного из ваших кораблей?

Когда женщина не ответила тотчас же, Дэйг свёл концы воедино:

– У вас там досье работника без денежного содержания, да? Сигг не пассажир. Он работает на вас.

– А, – кивнул Йозеф, внезапно всё понимая. – Что ж, туман развеивается, не так ли? Последнее, чего хотел бы Пустотный барон – это чтобы доброе имя его клана упоминали в связи с кровожадным психом.

– Эрно Сигг не является служащим Консорциума, – гнула своё Горосп. – Последние четыре лунных цикла он уже не состоит в нашем штате. Клан пожизненно аннулировал его обязательства и его пай вследствие... инцидента.

– Продолжайте.

Женщина бросила взгляд на бумагу:

– Сигг был уволен после происшествия на одной из торговых станций Консорциума в глубоком космосе, в котором было применено насилие.

– Он ударил кого-то, – выдвинул предположение Йозеф и по её расширившимся глазам понял, что был прав. – Убил?

Горосп отрицательно покачала головой:

– Не произошло ничего непоправимого. Но... было применено оружие.

– Где он сейчас?

– У нас нет записи на этот счёт.

Губы Дэйга скривились:

– То-есть вы решили его вышвырнуть? Просто сбросить на нашу планету человека, совершившего насильственное преступление, даже не предупредив местные правоохранительные органы? Полагаю, я смогу найти судью, который классифицирует это как безответственное подвергание опасности.

– Вы неравильно поняли. Сигг был освобождён после срока содержания под арестом, соразмерного с тяжестью его проступка, – Горосп снова заглянула в бумагу. – Согласно пометкам, сделанным сотрудниками нашей службы безопасности, он искренне раскаивался. Он добровольно отдался на попечение благотворительной реабилитационной группы здесь, на Исте Веракруз. Вот почему он просил, чтобы его выпустили на этой планете.

– Что за группа? – спросил Дэйг.

– В досье упоминается, что это часть неофициальной организации, называемой Теог.

Йозеф вполголоса выругался и выхватил бумагу из руки женщины:

– Дайте её мне. Мы заберём это с собой.

– Вспомните наше соглашение! – начала настаивать она, её щёки стала заливать краска. Но префект уже шагал прочь к колеоптеру.

Бонза Жунь Ей Жунь вскочил с роскошной кушетки, на которой он возлежал, расшвыривая стоящих по обеим сторонам от него прислужников. Его одежды распахнулись; он издавал бессвязные выкрики и рычание, пытаясь сорвать сеть опутывающих его голову золотых мехадендритов, которые змеились из ушных отверстий, ноздрей и рта. "Снимите с меня эти штуки!" – проревел он, метаясь по комнате и сбивая кальян и стол, уставленный бокалами с вином и заваленный ампулами.

В конце-концов он освободился, сделав отчаянный рывок, и свирепо осмотрелся в поисках своего охранника. Жунь слышал звуки насилия и паники, доносящиеся из других помещений. Что-то пошло совсем не так, и в нём поднималась волна ужаса. Она превратилась в ярость, когда обнаружилось, что охранник стоит на четвереньках, уставившись в лужу собственной рвоты.

Жунь отвесил ему сильный пинок:

– Чем ты там внизу занимаешься? Вставай! Поднимайся и защищай меня, никчёмная развалина!