James Swallow - Немезида

Охранник встал, шатаясь, как пьяный.

– Тьма, – пробормотал он, – падают чёрные завесы. Мужчина поперхнулся и сплюнул желчь.

Жунь снова пнул его:

– Предполагалось, что ты будешь меня защищать! Почему ты этого не сделал?

Его лицо было багровым от злости. Вопреки законам Империума, без позволения или санкции Адептус Терра, бонза обеспечил себя охранником, который обладал не только боевыми навыкам, но и толикой психических способностей. Долгие месяцы его ненаглядный убийца был его самым тщательно охраняемым секретом, но сейчас, похоже, правда вышла наружу.

– Здесь Кулексус! Понимаешь, что это значит?

Охранник кивнул:

– Я знаю.

Когда бонза впервые услышал название клана ассасинов, когда ему рассказали историю о том, что значит это слово, он ей не поверил. Он понимал концепцию псайкеров – людей, одаренных – а как некоторые говорили, проклятых , – касанием варпа. Сущность псайкера ярко пылала в царстве имматериума, навечно связывая вселенную плоти с миром эфира. Но если они отражали дальний конец спектра, в середине которого теплились скудные огоньки жизней обычных мужчин и женщин, то кто же тогда представлял противоположную чашу этих весов? Тьму?

Их называли париями . Они появлялись на свет случайно, в одном случае из миллиарда, и, как говорили, это были дети, рождённые без души. Там где псайкеры пылали, как звёзды, они были чёрными дырами. Они были воплощёнными противоположностями. Как лёд – по отношению к огню. Как тьма – по отношению к свету.

И, так же как случилось и со многими другими вещами, Империум Человечества нашёл применение и этим отклонениям. Клан Кулексус собирал парий везде, где только мог их найти, а слухи намекали, что их даже могли выращивать в автоклавах в массовом порядке, в неких секретных био-цехах где-то в терранской глухомани. До нынешнего дня Жунь Ей Жунь никогда в это не верил, отвергая саму идею как выдумку, созданную для устрашения царьков и регентов, которые правили под эгидой Императора. Но сейчас он познал страх, и вместе с ним – правду.

Жунь заковылял к дверному проёму, но в его одежды вцепились руки.

– Бонза, прошу вас, – произнёс прислужник. Длинный тощий человек торопливо продолжил: – Стойте! Игра не завершена. Ещё предстоит пускание жидкостей, их сбор, причастие!

Бонза обернулся и злобно уставился на прислужника. Как и все прочие из тех, кто управлял этим омерзительным притоном от имени повелителей Красных Проулков, он был задрапирован в полосы шёлка и расписан яркими красками. Его кожу покрывали многочисленные мазки, воспроизводящие повторяющиеся формы диска, жезла и противоположных фаз полумесяца. Жуню этот узор не говорил ничего. Он попытался оттолкнуть человека прочь, но тот не отставал.

– Вы не должны уходить, – прорычал прислужник. – Ещё нет! Он вцепился в руку бонзы и крепко её удерживал.

Жунь сплюнул и извлёк из кармана тычковый нож:

– Отвали от меня, – проревел он и тремя быстрыми движениями располосовал человеку горло. Бросив его умирать, бонза вырвался в коридор. Охранник находился подле него, его лицо было бледным и блестело от пота. Он что-то бормотал себе под нос на каждом шаге.

– Вокс, – выкрикнул Жунь, – дай мне твой вокс!

Охранник подчинился. Из его правого глаза сочилась полоска крови, похожая на багряную слезу.

Прокладывая себе дорогу через других клиентов борделя-переодевалки, прорубая себе путь тычковым ножом, бонза выкрикивал в микрофон коммуникатора цепочку приказов:

– Воздушная охрана, – проревел он. – Выслать мобили для ковровой бомбардировки, прямо сейчас, сейчас, сейчас !

– Местоположение? – спросил обеспокоенный голос координатора, находившегося в резиденции клана Ей.

– Красные Проулки! – ответил Жунь. – Сотрите их с лица земли!

– Господин, разве вы сейчас не в этом квартале?

– Выполняй немедленно! – это был единственный способ гарантированно убить Кулексус. У него не оставалось других вариантов.

В разрушенной квартире, Келл затаил дыхание и прислушался. За шумом смятения, царящего внизу на улице, аудиосенсоры его маски уловили звук компенсаторов гравитационного поля.

– Ванус, – произнёс он. – Ты это слышишь?

– Боевые катера, – сказал Тариэль, изучая свои голо-панели. – Класса "Циклон". Я считываю штурмовое построение.

Лицо Келла искривила гримаса, он вытащил из своего оружия магазин и быстро перезарядил его патронами другого типа.

Первый ракетный залп врезался в окружающие сквер здания, и бонза, пересекающий внутренний двор, поднял глаза вверх, вглядываясь в дождливую ночь. Самую высокую трущобную высотку охватило внушительное облако оранжевого пламени и чёрного дыма, и в разных направлениях разлетелись, крутясь, огненные завитки, которые зажигали новые пожары везде, куда они приземлялись.

Охранник держался позади него. Он практически ослеп от нестерпимой головной боли и был едва способен брести по прямой. Телохранитель-псайкер с огромным усилием доплёлся до наземной машины, запаркованной около ворот. Вокруг неё лежал круг мёртвых тел, убитых автономной системой безопасности. Узнав его, шофёр-сервитор поднял вверх крыло двери, пуская внутрь охранника и бонзу. Невдалеке попал в цель ещё один удар, снёсший черепицу с крыши борделя. Она полетела вниз, безвредно разбиваясь о бронированное покрытие машины.

– Вывези меня отсюда, – потребовал Жунь. – Не останавливайся ни в коем случае.

Охранник, полузалезший в дверь, внезапно закашлялся, и из его рта полетели брызги крови. Он обернулся. Блестящий чёрный силуэт в падении покрыл расстояние от крыши до уровня двора, и боль в его голове вспыхнула холодным пламенем. Фигура излучала кольцо невидимой силы, создающее вокруг неё ореол испаряющегося в туманную дымку дождя.

– Убей её! – завопил бонза пронзительным,полным ужаса голосом. – Убей её!

В позвоночник псайкера упёрлась нога, и Жунь вытолкнул его из безопасности машины, так что тот упал на колени. Крыло двери захлопнулось и плотно запечатались.

Ассасин Кулексус выступила вперёд. Охранник снова поднялся на ноги. Его взгляд привлекли капли дождя, скатывающиеся вниз по контурам маски-черепа. Они вытекали с глазницы единственного рубинового глаза, как будто она роняла слёзы. Телохранитель потянулся внутрь себя и ушёл на глубину, под пылающую боль, под устрашающую волну небытия, угрожающую его затопить. Он нашёл дыхание огня и высвободил его.

Пирокинетический разряд, возникший с глухим хлопком, заструился с кончиков его трясущихся пальцев. Удар пришёлся прямо в Кулексус, и она отступила назад, тряся своей раздутой стальной головой. Но крохотный огонёк надежды, которую питал охранник, умер секунду спустя, когда пламя угасло, почти как если бы его втянуло в ребристую поверхность зловещего одеяния ассасина.