Виктор Глумов - Город смерти

— Ничего меня не потрясло. Близнецы. Ну, двойники. Мы же разные.

— Ум-ни-ца! Узнаю себя в молодости: ершистый, упрямый, но живучий. И стрессоустойчивый. Мы сработаемся. В конце концов, нет приятнее компании, чем ты сам. Никто тебя не поймет лучше, никто тебя не поддержит качественней!

Вадиму казалось, что он начал отличать небо от земли в этом царстве черного цвета. Было сыро, прохладно. Какая-то птица заливалась в малиннике.

— Я сам не клонировался, — вспыхнул уголек, потянуло хорошим табаком, — он же, клон, все равно останется мной, с моим умом, с моими амбициями — человеку второго сорта это не нужно. Все ходили разговоры о клонировании гениев, но никто не решился. Легче использовать искусственный мозг, подгрузить туда копию, настроить, чем нянчиться с клоном. А с тобой иначе, ты — самостоятельный, ты вырос полноценным, ты — это я в другом мире. А здесь, я так понял, наш геном не пригодился… К лучшему. Не хотелось бы отбирать власть у себя самого, так и с ума сойти недолго. Ты согласен со мной, братишка?

— Мне наша встреча с самого начала напоминает шизофрению.

— Ага! — неизвестно чему обрадовался Синтезатор.

Клоны, искусственный мозг — мир будущего. Попроситься бы туда в гости… Нет, хватит чужого, он вернется домой, обязательно вернется.

— Долго ты операцию планировал? — поинтересовался Вадим.

— С самого начала. Как исследования начали. Собирал оборудование. Понимаешь, стать свободным, занять свое место — мечта, с детства мечта. Не копошиться среди быдла, не толкаться у кормушки. Взять свое. Труд на благо общества — пф! — кому он нужен! Я не собирался пахать на дармоедов. Чем ты занимаешься?

— Дизайнер. Плакаты, реклама…

— И как?

— Собирался сваливать в нормальное место, попал сюда.

— Я занимался синтезом. Ну, ты не поймешь, у вас только ядерный синтез, кажется. У вас науки делятся на точные и гуманитарные, да? Зря все это. От лукавого. Значит, как начали исследования, я палатку эту заказал, все продумал. Перебросил, не поверишь, в один заход! Потом еле убрался с места перехода. Затаился. Думаю, ты меня чувствовал — не бывает таких случайностей, я в момент перехода притянул тебя в этот мир, а потом ты заявился в мое убежище.

— И что, все-все за один раз? А транспорт?

— И транспорт, а как же. Утром покажу. Хорошая машинка, ее инопланетчики даже применяют.

— А что ты не свалил на другую планету?

— Издеваешься? Где ступила нога человека, там проросла бюрократия. Закон, контроль, учет. Пернуть нельзя без санкции и протокола. А взятки? Нет уж. Я не хочу быть слугой, я — хозяин жизни. И ты тоже.

— Да, согласен.

Помолчали. На воздухе было легче, чем в палатке, а хвастливый треп Синтезатора отвлекал от собственных мыслей, звал присоединиться, остаться здесь, черпать приключения большой золотой ложкой… Не сейчас. Может быть, лет через пятнадцать он станет таким же. И будет искать свой идеальный мир. Может быть, даже найдет. Но пока он не настолько неудачник, чтобы сбежать.

— Пойдешь с ними?

— Вряд ли, — как можно беззаботней произнес Вадим, — во-первых, мы направление не знаем, во-вторых, ты дельные вещи говоришь. Только Сандра останется, она от меня… Ну, сам понимаешь.

— Понимаю, — рассмеялся Синтезатор, — а заметил, как она на меня смотрит? Слушай, ты в два смычка не пробовал никого? Думаю, ей понравится! Все силы молодости и вся опытность зрелости — и, заметь, не изменяя любимому, мы же — один человек!

Вадим постарался выдавить из себя довольный гогот. Да уж. Прелесть просто. А что потом? Кто их знает, людей будущего, может, у них педерастия — в порядке вещей. Нет, у него таких склонностей нет. Что там говорил Синтезатор, кроме гона про «пока мы едины, мы непобедимы»? Обучение нейронных сетей, влияние образования. В общем, за себя Вадим был спокоен.

— Девочка хорошая, сиськи только маленькие. Ну, да выбора у нас особо нет. Представляю, какие тут красотки бродят.

— Не представляешь. — Вадим вспомнил Анит и решил не откровенничать. — Во сне увидишь — со стояком проблемы будут, лучше не знать.

— И как?

— Что — как?

— Есть проблемы? А то ты только намекни, я помогу девочку утешить…

— Пош-шел ты!

Синтезатор снова рассмеялся и стукнул Вадима по спине.

— Спокойно, братишка. Я тебе не враг, я — это ты.

Вокруг звенела и шуршала мокрая летняя ночь. Ночь в мире, которого не может быть.

— Как думаешь… — Вадим хотел сказать «мы», но передумал, — они смогут отсюда выбраться?

— Мне нравится ход твоих мыслей! «Они»! Хрен их знает. Может, да, может, нет. Коридор вероятностей нестабилен. Если наши сумели его заблокировать — нет, если не сумели — возможно. Но нет никакой гарантии, что вы окажетесь там, где нужно. С тобой — да, ты как будто ключ, понимаешь? Если коридор еще существует. А они… Слушай, братишка, да забей ты на них!

Родственничек, блин!

— Понимаешь, я привык… мне их жалко! Здесь прихлопнут их — и все!

— Ага, а там их ждет дурдом. Так, по-твоему, лучше? Гуманнее?

Вадим сделал задумчивый вид. Можно вернуться! Коридор — и дом. Душ. Компьютер. Настенька. Нормальная еда! Есть возможность! Есть!!!

Издалека донесся рев мотора.

— Пойдем-ка отсюда, — старший брат положил руку на плечо. — Да и спать надо. Полезно это иногда. Таблеточку дать?

Таблеточка подействовала отменно: срубило тотчас. Рядом говорили, гремели стульями, топали. Наверное, наступило утро. Все уже проснулись, Вадим осознавал это — и продолжал безмятежно дрыхнуть.

— Ты понимаешь, он приспособленец, — вполголоса сказал Леон и добавил что-то шепотом.

Вадим напрягся: это ведь про него! Это он-то приспособленец? Сука, сам на хвост упал, можно сказать, использует — и такое девчонке втирает. Ревнует, наверное. При мысли об этом злоба как-то сразу улетучилась. Даже жалко стало этого человека. Привык владеть, приказывать, и вдруг — на тебе!

— Зато он добрый! — возмутилась Сандра. — По-настоящему добрый! У него золотое сердце! Здесь я таких не встречала… И не встречу!

— Да раскрой же ты глаза! Он спит с тобой, потому что ему это выгодно, он терпит меня по той же причине. Он не лжец даже — актер. Врет, и сам верит, и в каждое слово вкладывает по огромному куску души.

— Ну, я же вижу! Мне-то он открывается! «Мы гораздо больше того, что хотим показать» — не твои ли слова?

Вздох. Леон продолжил.

— Хорошо, если так, Сандра. Я буду рад, если ошибаюсь.

— Господа, прошу к столу, — проговорил Синтезатор.

Вадим открыл глаза, потянулся. Подбежала Сандра, поцеловала в щеку. Какая она свежая, благоухающая после душа. И Леон преобразился, привел себя в порядок, волосы убрал в хвост, побрился. Рожа протокольная. Вадим обнял Сандру. Завидно тебе, да? Ну, завидуй, завидуй. Если даже Леон что-то и чувствовал, то умело это прятал под маской равнодушия. «Мы гораздо больше того, что хотим показать». Что ж ты скрываешь, философ?