Виктор Глумов - Город смерти

Порыв ветра принес голоса, собачий лай.

— Пиздец котенку, — прошептал Ходок. — И валить некуда. Предлагаю Дизайнера к дереву примотать, пусть забирают!

Сейчас они так и сделают. Вадим покрепче сжал пистолет. Пусть только попробуют! Надо было с Синтезатором оставаться. Тот бы на опыты не пустил. Леон задумчиво смотрел вдаль. Выбирал межу синицей и журавлем.

— Уходим, — проговорил Леон и зашагал вдоль огромной лужи.

— И что? — изумился Ходок. — Ну, куда мы… Тут же спрятаться негде! Найдут же!

Леон заткнул его хлестким ударом.

— Значит, так, отступать я не намерен. Находим место в болоте, где сыро, но нет топи. Укрываемся мхом, рогозом… что под руки попадется. Затягиваем языки в задницы и не дышим. Всем ясно?

— У них собаки, — прошептала Сандра. — Да и машина тут… Следы-то свежие!

— Прошла почти неделя. Собаки потеряли наш след. Будем надеяться на лучшее… Все равно выбора нет. Бежим!

Как выяснилось, бежать было некуда. Участок суши, где издох вездеход, оказался мысом, с трех сторон окруженным топями.

— Что вытаращились, — зашипел Леон. — Прячемся! В рогоз, живо! Только палками проверяйте дно, чтоб не увязнуть.

Сандра и Вадим залегли рядом, плечо к плечу. Из воды торчали только головы, тела утопали в вязкой жиже. Леон и Ходок исчезли из поля зрения.

Голоса все ближе, ближе… Вадим зажмурился. Сандра до боли сжала его пальцы. Бессмысленно прятаться. Нужно выйти и сдаться, спасти ее! Пусть живет. Надо найти в себе силы, встать… Не должна так закончиться его жизнь! И Вадим оборвал себя: откуда глупая надежда? «Со мной этого не случится». Случится, случится! Именно с тобой!

— Колямбус! Ты глянь! Это че? — хрипловатый мужской голос.

Лунари нашли машину Синтезатора. Колямбус ответил неразборчиво, тихим голосом. Загомонили другие лунари. Взвизгнула собака.

На время находка их отвлечет. Или, наоборот, стимулирует. Там же следы… Следов-то! Рука Сандры дрожала. Интересно, она тоже надеется или прощается с жизнью?

Совсем рядом захлюпала грязь.

Конец.

— Я тебя люблю, — прошептала Сандра.

— Я тоже, — механически откликнулся Вадим.

И позавидовал ей. Вот так умереть за любимого. В двух шагах от мечты… Настоящей мечты. А он…

— Дизайнер! — донесся вопль Ходока. — Сандра! Хорош валяться! Выходите!

Вадим скрипнул зубами. Мишаня, сука, сдал-таки! И чего Леон сразу его не пристрелил? Интересно, Леон мертв? Вроде не стреляли.

Сквозь стебли Вадим разглядел человека — сутулого, с огромным рюкзаком. Рядом с мужчиной семенила девочка. Да это ведь не лунари! Крестьяне или муты… Какая хрен разница!

— Мы спасены, — проговорил он. — Сандра, мы спасены!

Не удержавшись, он чмокнул ее в щеку, девушка уткнулась в грязные руки и разрыдалась. Вадим поднялся и протянул ей руку.

Это были муты. Человек тридцать — целая деревня. Двигались они организованной толпой: в середине — две телеги, запряженные клячами. На телегах — домашняя утварь, клетки с курами и гусями. Кривые колеса поворачивались со скрипом, тонули в грязи.

Ушастый паренек лет четырнадцати подгонял хворостиной двух телок и стадо коз с козлятами. Мужчины и женщины волокли огромные мешки, даже малые дети что-то несли. Две девки — худющая замарашка и верзила с неестественно длинными ногами — затянули тоскливую песню, без слов, сплошной вой.

Леон, по самые уши измазанный грязью, с важным видом шагал рядом с плешивеньким горбуном, ведущим клячу под уздцы. Заметил взгляд Вадима, помахал рукой. Вадим невольно провел руками вдоль боков, размазывая липкую жижу. Только вымылись у Синтезатора. Хоть возвращайся.

Сандра завизжала, закружилась, запрыгала, повисла на Леоне. Вадим на собственной шкуре испытал, каково приговоренным у стены. Целятся в спину ружья, жизнь висит на волоске. И вдруг — помилование. Случается. Иногда.

Некоторое время он волочился сомнамбулой, потом сел в траву — ноги не слушались. Сколько раз ему казалось, что он сдохнет, не выдержит? Два, три раза? И ничего, живой. Вот и сейчас выживет. Последний бросок остался.

Рядом уселась нервно хихикающая Сандра, толкнула в бок, сунула в рот сигарету.

— Подкури мне, а? Руки мокрые.

Вадим чиркнул зажигалкой Синтезатора. Сандра затянулась, упала на траву.

— Ты знаешь, когда каждый день прощаешься с жизнью, перестаешь замечать, что она у тебя есть.

Вскоре появился Леон, грязное чудовище, навис, упер руки в боки:

— Что я могу сказать — повезло!

— У них что, село сгорело и они теперь всем табором кочуют? — спросила Сандра, не вставая.

— Темная история. Мут говорит, все окрестные деревни с мест срываются, — Леон сел чуть в сторонке, поставил у ног мешок. — Что-то там, говорит, скверное.

— А что? — Вадим вытянул шею.

— Хрен их знает. Посылали, говорит, людей на разведку, но никто не вернулся. Неделю назад потерялась связь с мутами, что за пределами обитаемого кольца. И диких давно не видно. Такие вот дела. Целая деревня без вести пропала. Большая деревня, богатая.

— Уж не из-за нас ли? — предположил Вадим, и на душе сделалось холодно и тошно. — Получается, мы попремся прямо в пекло. Хотя… выбора-то особого нет. Может, о нас уже давно забыли.

— Вот это вряд ли, — сказала Сандра. — Лунари скорее ноги протянут, чем вернутся, не выполнив приказ. Знаешь, что их ждет за неисполнение? То же, что и меня. Командный состав уж точно.

Муты скрылись в зарослях, доносились лишь обрывки заунывной песни.

— Что-то там случилось, — прищурившись, проговорил Леон. — Чует моя задница. Люди бегут — ладно. Но звери… Будем решать проблемы по мере поступления. Сейчас нам надо помыться.

Ходок обнаружился у сосны. Кидал нож в ствол и, наверное, воображал Леона. На скуле Мишани расцвел фиолетовый синяк. Увидев обидчика, он оскалился и сказал:

— Как все закончилось, а? Чуть в штаны не навалил.

В его взгляде не было привычного озорства. Улетучилось. И радость, и задор тоже исчезли. Не хочется Мишане в неизвестность, ему и тут хорошо. А нужно, тащит злой Леон на буксире, отстанешь — башку снесет. И попутчики ему опостылели. Ему бы забиться в свою квартирку, снять шлюшку и балдеть.

— Сколько впереди деревень? — поинтересовался Вадим.

— Спроси что-нибудь попроще, — ответил Леон. — Сюда меня никогда не заносило.

Воды вокруг было — залейся, но вонючая, болотная. Грязь начала подсыхать и схватываться коркой. Пока ручей нашли — все чесались.

На мытье ушло больше часа.

Ближайшую деревню услышали издали: горлопанили петухи, гоготали гуси. Выбравшись из лесу, Вадим понял, что это не деревня — большое становище. Слонялись муты и люди. Кричали дети. Мычали коровы. Пахло навозом и жареным мясом. И обозы, обозы, обозы.