Павел Дартс - Крысиная башня

Бомжара наконец миновал толпу, пока трое патрулей только проталкивались через ее центр.

— Упустим, ой, упустим! — азартно и отчаянно подумал Самохин, расталкивая торговцев и покупателей, — А вдруг у него там…

Он даже не смог представить себе, что бы такое могло быть в коробке у бомжа, что было бы настоящим «сокровищем». Пачки валюты?… Да кому она сейчас нужна-то?? Импортные кофе, чай, шоколад, сигареты? Все это в последнее время стало жутким дефицитом; и, уже проталкиваясь через последних торговцев, Самохин подумал, что неплохо бы, если бы у бомжа были в ящике сигареты… А что? Вполне реально, ящик большой, явно для бомжа ценный, — и не очень тяжелый. А сигареты сейчас, после того как известные события прервали поставки из сопредельных стран, не считая уж страны экзотические, становились подлинной валютой, ценностью, подороже чем талоны Администрации, каждый из которых гарантировал обед из трех блюд в одной из столовых «Зеленой Зоны». И уже убедив себя, что у бомжа в коробке точно сигареты, само-собой краденые, и подлежащие немедленной конфискации, Сергей, вырвавшись из толпы, лихорадочно заозирался, ища знакомый синий плащ. Отчаяние охватило его — неужто упустили??

— Да вон он, тащ-сташ-ант! — радостно выкрикнул один из патрульных, явно тоже предвкушавший поживу, указывая на бомжика, ковыляющего за угол. И точно, — проклятый бомжара, все так же прижимая к пузу объемистую коробку, уже готов был скрыться за углом дома. Но, то ли он тоже запыхался, продираясь через толпу, да еще таща перед собой коробку; то ли внезапно заболела нога, но теперь бомж значительно снизил скорость перемещения; он уже не бежал, а быстро, но сильно прихрамывая, шел, по-прежнему пугливо огладываясь. Патрульные устремились к углу дома, за которым только что скрылся бомж.

Миновав угол, они сразу увидели его вновь, — по прежнему прихрамывая, он ковылял по засыпанному мусором и опавшей листвой тротуару во дворе, вдоль дома.

— Ну, теперь никуда не денется! — радостно подумал Самохин, снизив темп с бега до быстрого шага, и стараясь отдышаться. В прямой видимости бомж мог укрыться только в подъезде, и это был, разумеется, не вариант. Тупой бомжара даже не догадался спрятаться в каком-либо из открытых подъездов пятиэтажки, пока патрульные не видели его. Теперь-то точно никуда не денется! Патрульные тоже перешли на шаг. Они явно настигали его, а бомж из-за вдруг открывшейся хромоты передвигался все медленнее — но коробку не бросал.

Через полминуты преследования, когда расстояние до ковыляющего бомжа сократилось до десятка шагов, Самохин официальным, начальственным голосом окликнул его:

— Гражданин! Немедленно остановитесь!

Бомж тут же выполнил команду, и, перекосившись на один бок, повернулся к преследователям. Совершенно нелепая детская бейсболка с изображением какого-то мультперсонажа и массивные черной оправы очки с треснувшим одним стеклом и перемотанной лейкопластырем дужкой невольно приковали на секунды внимание Самохина. Забросившие в процессе преследования автоматы за спины, патрульные чуть с боков обступали бомжика, чтобы он и не вздумал вновь бежать, — впрочем, что ему никуда не деться, он явно уже и сам понял. Стоял, повернувшись к ним лицом, по-прежнему держа перед собой большой цветной, глянцевой печати картонный ящик.

— Гражданин! Патруль Новой Администрации, старший лейтенант Самохин! Предъявите…

В процессе своей тирады Самохин успел оценить вместимость ящика; мелькнула приятная мысль «А ну как не просто сигареты, а еще и импортные?!», и, уже собираясь закончить сакраментальным привычным «Предъявите документы!», он непроизвольно заметил три вещи:

Что бомж, несмотря на неопрятные патлы, торчащие из-под бейсболки, совсем не стар; скорее — молод, лет тридцати пяти — тридцати семи, широкоплеч и здоров.

Глаза бомжа, сквозь стекла очков, неприятно цепко и без всяких признаков страха или хотя бы почтения перед представителями Власти, желтыми кошачьими бельмами упершиеся Самохину в лицо…

И то, что ящик… Сначала он не сообразил, а когда понял странную несообразность, — то, что правая рука бомжа держала коробку не за стенку и не за днище, а БЫЛА В КОРОБКЕ, — когда Самохин это с удивлением увидел, — было уже поздно.

На несколько глухих хлопков раздавшихся за соседним домом, подозрительно напоминавших выстрелы, обратили внимание все, находящиеся в этой части рынка, но никто не устремился посмотреть, что же там произошло. Люди успели отучиться проявлять излишнее любопытство. Трупы «с признаками насильственной смерти», если так можно сказать про тела, конкретно простреленные; или, что того чаще, порезанные, с размозженными головами, обнаруживаемые в городе то тут, то там; наглядно показывали, что:

— не стоит «гулять» в одиночку,

— не стоит находиться на улице невооруженным,

— не стоит проявлять излишнюю прыть и совать свой нос в безлюдные места.

И потому, вместо того чтобы бежать смотреть, что же там случилось, после несколькосекундного затишья базар зажил своей прежней жизнью. Лишь время от времени торгующие с опаской поглядывали на тот угол, за которым скрылся патруль, и из-за дома которого слышались хлопки. Впрочем, и хлопки-то выстрелы напоминали очень отдаленно, и наиболее сознательные смогли убедить себя, что это и не выстрелы вовсе, а хлопки петард, чем балуется оставшаяся без занятия школота. Да и что там могло случиться, там, куда побежал вооруженный патруль Администрации? Ведь автоматных очередей не было!

И лишь минут через пятнадцать на рынок ворвалась запыхавшаяся потная тетка, суетливо ставшая дергать занятых людей:

— Где?… Где она?? Где администрация-та? Где власти-та, а?… Да позовите ж скорей!!!

Несколько торгующих от нее отмахнулись, и только тогда обратили на нее внимание, когда она завопила благим матом:

— Ааааа!!! Че ж вы все-таааа!!..Там ить патруль побили-и-иии!!!

Тогда несколько наиболее смелых, или отчаянных, побежали в указанном теткой направлении. Через минуты прибежали и вооруженные охранники. Патруль лежал в полном составе, все трое. Три лужи крови на асфальте слились уже в одну большую — у офицера была прострелена голова, солдаты были добиты ножом в шею. Оружие, патроны и рация исчезли. Чуть поодаль валялся замызганный, весь в пятнах, синий плащ, разительно воняющий хлоркой; дурацкая на вид бейсболка, окровавленный дешевый нож и растоптанная цветная коробка из-под микроволновой печки с рваными дырами в боку.

Через час усталый мужчина в потертой и мятой милицейской полковничьей форме осмотрел место происшествия. Жутко хотелось спать, кружилась голова от недосыпа — но после суточного дежурства вытащили сюда, как единственного оставшегося в городе специалиста по баллистике. Черт бы их побрал…