Олег Никитин - Черный Шаман

Он примерился и крепко ухватил зеленовато-желтого живчика двумя пальцами. Шкурка у того была твердая, немного шершавая и в то же время скользкая. Живчик завертелся вдвое шустрее. Вадим вонзил в него ногти и резко дернул. Звериный рев Хэмпстеда смешался с торжествующим возгласом сержанта.

– На, любуйся своим проклятием, – сказал он и сунул дергающуюся тварь Ирвину в ладонь. После чего выплеснул ему на грудь остатки шиповникового эликсира.

Американец зашипел сквозь зубы. Затем разжал ладонь, посмотрел на то, что там подергивалось, и брезгливо отбросил.

– Что за гадость, мать ее?

– Точно не скажу. Похоже на пиявку.

– Ох, Наср! Слышь, чувак, а пиявки ядовиты?

– Наоборот, страшно полезны. Их даже специально разводят. Во врачебных целях.

– Un-fucking-believable! – потрясенно воскликнул американец. – Первый раз слышу, чтобы кровососов выращивали для лечения. Наверное, это только в России. Правду видно говорят, что у вас медикаментов постоянно не хватает...

– Само собой. От болезней только водкой да пиявками спасаемся, – язвительно парировал Вадим. – Зато у нас образование первоклассное, даже самые тупые дети в колдовство не верят. А теперь встать, рядовой Хэмпстед. Довольно изображать жертву абор... э... проклятья. Нужно спешить. Кажется мне, свобода уже близко. Свежим ветерком веет.

Так и оказалось. Через какой-нибудь десяток минут быстрой ходьбы диверсанты разглядели впереди светлый полукруг выхода, затянутый густой сеткой растительности. Они издали радостный, не вполне цензурный клич – и побежали.

На поверхности стоял вечер. В небе слабо мерцали брызги ранних звезд. Такие же, но дрожащие и дробящиеся светлые точки виднелись внизу. Там несла мутные воды широкая медлительная Касуку. Вдалеке, на юге, сквозь силуэты пальм помаргивали огни Малелы.

Берег был пустынен, лишь неподалеку горел крошечный костерок.

Прорваться во дворец тем же способом, что и старшие диверсанты, LSn-01.2 не смог – это поставило бы под угрозу не только его собственную жизнь, но и целостность сосуда, чье значение с каждым днем, а в последнее время и часом возрастало.

В поисках безопасного входа в президентский дворец андроид уходил все дальше от КПП. Периметр имел форму замкнутого шестиугольника, и охранялся повсюду одинаково надежно. Люсьен начал испытывать что-то вроде тревоги, но тут его сейсмодатчики уловили глубоко под землей пустоту. Анализ показал, что это могло быть тоннелем или частью тоннеля, идущего от дворца в сторону реки Касуку. LSn-01.2 получил шанс.

Идя вдоль подземных пустот, он миновал кварталы состоятельных туземцев, затем кварталы среднего класса и бедноты, затем большую рощу кривых пальм, заваленную кучами мусора, и спустился по крутому склону к реке. Берег покрывали чахлые заросли каких-то эндемичных кустов, а вся почва между ними была обильно усеяна бытовыми отходами самого отвратительного вида. Судя по ним, в сезон дождей Касуку разливается и затопляет этот бережок, принося мегатонны плавучего хлама со всей Малелы.

К тому времени Люсьен успел потерять четкий след предполагаемого тоннеля. Однако надежда обнаружить вход еще оставалась, и он двинулся вдоль берега, не обращая внимания на грязь и заросли. Порой он проваливался в вязкую жижу, но подобные мелочи почти не замедляли его размеренного хода.

Касуку в район Малелы имела спокойный нрав и текла точно на запад. Хоть компас по ней проверяй. Туда же сносило воды впадавшего в реку подземного ручейка – вместе с президентскими нечистотами и теми непоседливыми хухум, которым было скучно в тоннелях.

Замеченный разведчиками костер находился также на западе. Рядом с ним виднелась одинокая человеческая фигура. Упитанный абориген готовил над углями что-то вроде шашлыка. От этой буколической картины – сидящий возле огня толстячок жарит мясо – прямо-таки веяло покоем и гражданским согласием. Друзья после короткого обсуждения решили, что опасаться позднего ценителя натуральной кухни не стоит. Пусть он лучше сам боится двух крепких парней.

От костра веяло дымом и горячей пищей. И это пробудило у морально менее стойкого черного диверсанта звериные, прямо-таки хищнические инстинкты.

– А давай нападем на него и отберем жратву! – блестя глазами, предложил Ирвин.

– Мы не бандиты! – мужественно возразил Вадим. – Пока нет иного приказа, мы по-прежнему бойцы KFOR, они же воины-освободители ОАТ.

– Можно подумать, только бандиты должны ужинать. Миротворцам не положено, что ли? Я, между прочим, уже много недель не пил апельсинового сока, а у меня он в контракте записан!

– Отнимать еду у мирных аборигенов мы не имеем никакого права!

– Так ведь это, поди, подлый киафу, наш заклятый враг, – зашел с другого бока голодный диверсант.

– Все равно кто, хоть тувлюх, – отрезал Вадим, гордясь собственной принципиальностью. – Для миротворцев нет разделения на племена. И даже таха пришли в город не для того, чтобы ссориться с простыми киафу.

– Разве? – усомнился Ирвин. – А я думал, что наша задача – поголовно их перерезать.

Он протяжно вздохнул и завистливо уставился на аборигена. Тот будто почувствовал: обернулся, заметил вдалеке диверсантов, схватил с рогулек шампур и шмыгнул в заросли.

– Точно, киафу, – сделал вывод негр. – Самая жадная порода. У-у, скотина! Зря мы ему не наподдавали. Сейчас бы уже были сыты...

– А мне он показался знакомым, – в сомнении проговорил Косинцев. – Наср, сейчас повсюду будет Онибабо мерещиться.

Подкрепиться и в самом деле не мешало. Вадим запустил руку в карман и выудил оставшиеся от «гуманитарного» обеда галеты и шоколад. Шоколад превратился в несъедобное даже на вид месиво и гадко вонял, так что пришлось его выкинуть. Галеты тоже подмокли, но лишь чуть-чуть. Долго размышлять, что за жидкость пропитала пачку, не приходилось. Аппетит у Косинцева сразу же значительно понизился. Выбрав себе наиболее сухой хлебец, остальные он отдал Ирвину. Тот в мгновение ока смолотил все, не обращая внимания на гадостный привкус помойки. Тогда Вадим отдал ему и свою галету.

После странствий по канализации пахло от диверсантов далеко не ландышами. Пропустив мимо ушей возражения американца, который опасался, что в реке пиявок еще больше, чем в тоннеле, Вадим решительно направился к воде. Отмерил шагов пятьдесят против течения, чтоб не бултыхаться среди президентских фекалий, разулся, сбросил одежду и полез в воду.

– Там могут быть крокодилы, чувак, – сделал последнюю попытку предостеречь его Ирвин. – И гиппопотамы. Утянут на дно и там проглотят!

– Вряд ли у крокодила пробудится аппетит на существ, которые воняют как мы с тобой. Тем более у гиппопотама. Они знаешь, какие брезгливые! К тому же меня будет охранять бледный лис Йуругу. – Вадим потряс амулетом. Внутри глиняного уродца загремели картечина и сушеный глаз жабы.