Олег Никитин - Черный Шаман

Между прочим, кого-то он сильно напоминал, этот злодей. И фигурой, и голосом...

– Эй, в реке! – крикнул предполагаемый маньяк. – Тебе что, отдельное приглашение нужно? А ну лапы в небо и шагом марш из воды. Ирвин Чьянгугу, к тебе обращаюсь!

«И как нас зовут, знает, – отметил Косинцев. – Дьявольщина, ну кто же это? Эх, было бы посветлей».

– Если через три секунды не встанешь рядом с Вадимом с поднятыми руками, отстрелю ухо! – тем временем продолжал стращать американца злодей.

– Кому отстрелишь? – полюбопытствовал Ирвин. – Вадиму?

Пузанчика вопрос заметно озадачил. Он на пару секунд задумался. Друзьям как раз хватило времени сообразить, что перед ними ни кто иной, как их вечный злой ангел, ефрейтор Онибабо.

Тот наконец-то сделал выбор и объявил:

– Первому – тебе!

До этого судьбоносного момента Ирвин еще колебался. Никак не мог решить, что лучше, быстро нырнуть в Касуку и уплыть под водой, рискуя попасть на закуску к крокодилам? Или выйти на сушу? После столь очевидной угрозы время колебаний окончилось. Меткость Онибабо была широко известна. Прицелится в ухо, а попадет в брюхо. Или в башку. Конечно, и без уха хреново, но без головы-то совсем никакой жизни.

Американец торопливо зашлепал к берегу.

– Что, предатели, попались? – ядовито проговорил Онибабо, когда незадачливые диверсанты приняли требуемое положение: бок о бок, лапы в небеса. – Хотели к Волосебугу дезертировать? Не подозревали, что за каждым вашим шагом ведется наблюдение? Слабоумные идиоты! Ха-ха-ха! Сдам вас полковнику Забзугу, тут же звание капрала получу. А то и обратно капитана. Вот тогда наплачетесь!..

– Размечтался, чучело! – выступил Вадим. – Строгий выговор получишь с занесением в грудную клетку, а не звание.

– Но-но, придержи язык, белая обезьяна! – рассердился Онибабо. Потом до него дошло, что Косинцев держится чересчур вызывающе для взятого с поличным дезертира. Он подступил чуть ближе и качнул пистолетом: – Ну-ка, объясни, за что мне могут дать выговор?

– Не могут, а дадут. Разницу понимаешь? Мы выполняем совершенно секретное задание командарма Мвимба-Хонго. И раскрыть тайну поручения не имеем права. Но ведь ты угрожаешь нам смертью, а мертвецы вряд ли способны отчитаться перед маршалом... Так, Ирвин?

– Верно, чувак. Если ефрейтор нас пришьет, командарм не узнает тех сведений, ради которых мы рисковали жизнью. Он, конечно, самый великий колдун таха, но не сможет превратить мертвеца в говорящего зомби. Поэтому поведай нашему другу Онибабо все до мельчайшей подробности. А уж если ему потом вырвут язык, чтоб не мог проболтаться, так нам с тобой и дела нету. Нам ведь тоже, наверное, языки вырежут.

– Уж это как пить дать! Да и глаза выколют, пожалуй. Ну, уши-то без разговоров отхватят. Пальцы по одному...

– Нет, нет, замолчи! Не хочу ничего слышать, – взвыл Онибабо.

– Поздно, – трагичным тоном сказал Вадим. – Слушай же! Я, рядовой ОАТ Вадим Косинцев, и мой соратник, рядовой ОАТ Ирвин Чьянгугу, находимся здесь, на берегу реки Касуку...

Онибабо, крича: «Прекрати! Прекрати!», отскочил назад и заткнул уши руками.

– Хорошо бы совсем удрал, – прошептал Ирвин.

Однако столь счастливое событие не значилось в программе этого вечера. Через считанные мгновения ефрейтор опомнился. Более того, нашел элегантный выход из щекотливой ситуации. Он выудил из кармана замурзанный носовой платок, с помощью зубов разодрал его надвое и вставил половинки в уши. Затем вновь навел на друзей пистолет и преувеличенно громким голосом сообщил:

– Я буду сопровождать вас до штаба великого командарма. Во-первых, мне известен короткий путь. Во-вторых, под охраной вам будет спокойней. В-третьих, жалование капрала в полтора раза выше, чем у ефрейтора. Быстро собирайтесь!

Ирвин начал одеваться.

– Находчивый сукин сын, – огорченно буркнул Вадим, шнуруя ботинки. – Но если мы бросимся от него в разные стороны, то наверняка сумеем удрать. Хотя бы один сумеет. Давай, брат, на счет три. Сейчас, только шнурок заправлю. Раз...

– Подожди! – нервно прервал его Ирвин. – Что значит «хотя бы один»? А вдруг это окажусь не я? Тем более ты одет и обут, а я нет. Не побегу я по этим поганым кустам босиком и с голым торсом, они колючие! И змеи ползают! Короче, я не готов отвлекать на себя внимание придурка с пистолетом, пока кто-то там спасает свою шкуру.

– Почему кто-то? Ведь это буду я, твой командир и друг.

– Раз друг, так сам и отвлекай. А я спасусь. Расскажу полковнику Велтенбранду, как ты героически погиб, и тебя наградят посмертно. На могилу цветы стану носить. Девушке твоей сообщу про нашу боевую дружбу и про твои последние минуты жизни. А может, и в гости съезжу, когда отпуск дадут, утешу чем смогу. Как ее зовут, вроде Эльза? Она блондинка, надеюсь?

Вадим с презрением посмотрел на двуличного американца. Тот между тем нахлобучил на череп дурацкую каску и скорчил рожу, невинней которой трудно было представить. Лицемер чертов.

Косинцев сплюнул сквозь зубы и процедил:

– Теперь понятно, почему во Второй Мировой мы еле дождались от вас открытия второго фронта.

– О чем ты, чувак? Какой второй фронт? Да вы вообще в той войне не участвовали! Америка в одиночку разгромила полчища нацистов и узкоглазых. Мне прадед рассказывал, он под Сталинградом воевал! Ну, англичане немного помогали.

– Охренел, солдат? Ладно, проехали. Тем более, помнится, чернокожих тогда в боевые части не брали. И правильно делали. – Вадим нахмурился, подпустил в голос металла: – В таком случае, рядовой Хэмпстед, слушай команду. Раз побег не удался, по прибытии в расположение ОАТ приказываю тебе убить Мвимба-Хонго.

– Чувак, да ты спятил! – испугался Ирвин. – Как я это сделаю? У него телохранители. Да и остальные таха... Меня же в клочки разорвут. Ты забыл о волшебной метке на моей шкуре? Да меня за одну секунду прирежут, чувак.

Сохраняя каменное выражение лица, Вадим пожал плечами.

– Не «чувак», а «господин сержант» и «сэр». Это первое. Приказ отдан, солдат. Это второе. За невыполнение боевой задачи трибунал – это последнее.

– Да забей его себе в очко, этот гребаный трибунал! Не страшнее смерти!

– Сэр, – сухо напомнил Косинцев.

– Шкура сержантская, сэр, мать твою! – окончательно распсиховался американец. – Asshole! А я его другом считал...

– Я тебя тоже.

Оба набычились и стали смотреть подчеркнуто в разные стороны. От этого увлекательного занятия их оторвал пронзительный окрик ефрейтора Онибабо. Бывший капитан, размахивая оружием, велел безотлагательно двигаться вверх по реке.

– Ориентир номер один – костер. Около него остановитесь.

Сохраняя сердитое молчание, диверсанты побрели к еле теплящемуся ориентиру номер один.