Игорь Подгурский - Подземный рейд

Покойника быстро опознали по жетону смертника. Александр Шаломай, он же Плевок собственной персоной.

Судмедэксперт во время осмотра тела удивленно крутил головой и восхищенно цокал языком. Полицейский медик произнес: «Кожа от основания шеи вместе с мышцами лица и скальпом содрана одним куском. Будто носок с ноги сняли. Практически это невозможно, но факт налицо. Такого я за свою богатую практику никогда не видел. А вы уж мне поверьте, за свою жизнь успел всякого повидать. Здесь побывал мастер… Гм-м, профессионал». Старший оперативный группы осторожно уточнил без особой надежды в голосе: «Может, животное какое-нибудь лицо отгрызло?»

– Ну, конечно, животное! – возмущенно всплеснул руками медик. – Неизвестное науке животное сняло с человека комбинезон, сняло кожу с лица, как снимают обычную маску, вместе с волосами, аккуратно разложило снаряжение и ускакало дальше по своим животным делам. Кстати, следов крови вокруг нет. Значит, оно, то есть животное, свою добычу аккуратно упаковало во что-то герметичное. Значит, у этого, с вашего позволения, животного ай-кью выше, чем у некоторых присутствующих.

В голосе судебного медика было столько сарказма, что им можно было порезаться.

– На руках глубокие раны. Скорее всего, погибший перед смертью пытался схватить что-то режущее и очень острое. Например, скальпель, только очень длинный. Как вам такая версия? Подходит, а?

Содержимое многочисленных карманов и кармашков было аккуратно разложено в один длинный ряд вдоль стены. Вместе с комбинезоном и обувью пропала сумка-рюкзак.

Если бы с каэсэсовцем разделалась одна из подземных тварей, то можно было смело закрывать дело. Подписано – и с плеч долой. Только вот медик, похоже, не поставит свой автограф под таким заключением. Жаль! Хорошая была версия. Старший следственной бригады огорченно почесал затылок и приказал выбираться на поверхность. Дважды повторять команду не пришлось. Никому не хотелось задерживаться в неуютном подземелье. Тем более что за очередным поворотом бетонного коридора мог притаиться профессиональный убийца. Никому не хотелось пополнить чужую коллекцию скальпов. Под охраной армейского патруля криминалисты выбрались на поверхность и погрузились в микроавтобус. Труп в прочном пластиковом мешке положили в проходе между сидений. В отдельном пакете лежали разгрузочный жилет и снаряжение.

На свежем воздухе полицейские не скрывали испытываемого облегчения. По их лицам было видно, что они рады оставить сырость и темноту подземелья за спиной. Хотя в следственной группе подобрались мужики бывалые, успевшие на всякое насмотреться.

Микроавтобус заурчал мотором и резко стартовал с места. Водитель сидел в машине в то время, когда его коллеги спускались под землю на место происшествия, но, видимо, и ему передалось общее настроение.

Старший армейского патруля проводил взглядом синюю машину с белой надписью «Полиция» на боку. Сержант презрительно сплюнул вслед оперативникам.

«Слабаки!»

Поднатужившись, он с усилием закрыл тяжелую бронедверь шлюза, разделявшего два мира: поверхность и подземелье. До окончания дежурства его команды оставалось еще два дня. Не стоит расслабляться на солнышке. Бдительность, помноженная на собранность, – вот лозунг армейской патрульной группы на сегодняшний день, да и на все остальные, пока товарищи не сменят их в зоне ответственности, заступив в пятидневный караул.

В понедельник, на еженедельном утреннем совещании, проводимом во всех отделах Службы, официально сообщили о гибели Плевка. Горестных оханий и аханий не последовало. Не он первый, не он последний. Пробежал угрюмый шепоток среди каэсэсовцев и все. Лишь Бормотов не удержался и громко буркнул себе под нос:

– Царствие ему подземное!

– Он умер, как жил… будто скотину освежевали, – недипломатично прокомментировал услышанную новость Шаржуков.

На них зашикали. Олег в ответ махнул рукой: «Пустое. Сами знаете, каким он парнем был».

На беседу к дознавателю, больше смахивающую на допрос, его вызвали первым. По службе, да и не только, Шаржукову нередко, чаще, чем ему хотелось бы, приходилось общаться с представителями надзирающих органов. Ну, выдернули к следователю, и что?

В организационно-штатную структуру Коммунальной Службы Спасения входил спецотдел – служба внутренней безопасности. Это был орган, надзирающий за каэсэсовцами. Формально спецотдел входил в структуру КСС и стоял на всех видах довольствия, в том числе и финансовом, но фактически являлся самостоятельной организацией, напрямую подчиняющейся Министерству внутренних дел. Бюрократический парадокс заключался в том, что сотрудники спецотдела выполняли свои прямые служебные обязанности без оглядки на начальство КСС, не ожидая, что им дадут по рукам. Деятельность службы внутренней безопасности была направлена на пресечение и профилактику противоправных действий каэсэсовцев и преследование тех, кто совершил проступки. Незримое око пыталось подглядывать за Службой и вербовать агентуру внутри нее. Каэсэсовцы втихаря показывали спецотделу мозолистый кукиш и на контакт, начинающийся с доверительной беседы по душам, не шли. Узнают, что стучишь, солнышка больше не увидишь. Мало ли что может случиться под землей во время обычнейшего обхода?

Спецотдел был инородным телом в КСС, а коллеги из центрального аппарата воротили нос от «сослуживцев», за глаза называя их «наши ассенизаторы». Так и болталась служба внутренней безопасности, как дерьмо в проруби. Чужие для всех: и для своих, и для каэсэсовцев. Но все признавали – спецотдел нужен. Без него Служба могла пойти вразнос и пуститься во все тяжкие.

Стукнув один раз в дверь, Олег вошел в кабинет. За столом громоздилась широкая бесформенная туша. Уставная отутюженная синяя форма повторяла все складки оплывшего тела старшего инспектора Федотова.

Следователь проигнорировал вежливое «здравствуйте» и сразу же попытался взять быка за рога. Он решил огорошить каэсэсовца нестандартным вопросом. Сбить подозреваемого с толку. Федотов считал это своим личным ноу-хау. Оставалось грамотно разыграть пьесу, ноту за нотой.

– Представьте на мгновение такую ситуацию, чисто гипотетически, – дознаватель выдержал паузу почти по Станиславскому. – Перед вами стоит живой и невредимый Плев… э-э, Шаломай. Ваши действия?

– На мгновение, – Олег потер небритый подбородок. – Невредимый, говорите, – глаза каэсэсовца мечтательно блеснули, и он без запинки и ложного стеснения выдал ответ: – Дал бы ему в рожу!

Какой вопрос, такой ответ.

Шаржуков спокойно смотрел, как лицо у следователя краснеет и глаза наливаются кровью.