Игорь Подгурский - Подземный рейд

– Что вы себе позволяете? – прошипел Федотов. – Не понимаете, о чем вас спрашивают?

– Да понимаю, – пожал плечами Олег. Его даже немного удивил новый вопрос, он же четко ответил.

Еще больше его удивила реакция дознавателя. На глазах красное одутловатое лицо побелело и пошло малиновыми пятнами. Каэсэсовец с досадой подумал: «Был младшим инспектором, носился за нами, как сорвавшийся с цепи пес, а как попал на должность старшего, так сразу же раскабанел. Что с ним будет, когда станет главным инспектором?»

Неожиданно дознаватель спросил:

– Вы верите в жизнь после смерти? – Вопрос был задан таким тоном, словно в нем и заключалась суть допроса. Федотов старательно убаюкивал внимание лифтера.

– Зачем забивать себе голову чушью? – пожал плечами Шаржуков и в свою очередь поинтересовался: – Почему такой интерес к метафизике?

– На то я и следователь, чтобы сбивать с толку таких… как вы. Зачем?! Почему? Не надо из меня дурака делать. Здесь вопросы задаю я.

Федотов с хрустом сломал зажатую в руках дешевую одноразовую ручку. Не такого ответа он ожидал. Все они тут одним миром мазаны. Какого каэсэсовца ни возьми, гонору и дури на троих обычных людей хватит с гаком и еще останется. Кажется, вот взял голубчика за жабры, ан нет. Разжал руку, а в ней только воздух.

Старший инспектор откашлялся, прочищая горло, и злобно выдавил из себя:

– Свободны!.. Пока свободны! – следователь попытался сохранить хорошую мину на лице. – И больше мне на глаза не попадайся.

Федотов огорченно покачал головой. Кавалерийским наскоком выбить допрашиваемого из колеи не получилось. Ноу-хау в общении с лифтером не сработало в очередной раз. Следователь не терял надежды найти хоть какую-нибудь зацепку. Пусть косвенную, но указывающую на причастность Олега к преступлению. Потом вспомнил про алиби. Оно оказалось у Шаржукова железным и стопроцентным. В журналах спуска под землю фамилия лифтера отсутствовала. Нелегальные посещения городских катакомб просто так к делу не пришьешь.

На прощание следователь почти по-дружески посоветовал лифтеру:

– Иди, только смотри не наломай дров. Это я тебе как опытный лесоруб говорю.

– Ага, лес рубят, аж кора летит, – неинтеллигентно попрощался Шаржуков, поднимаясь со стула, и вышел из комнаты. Олегу не ответили на его приветствие в начале беседы, а к таким вещам он всегда относился трепетно и спуску давать не собирался. – Плавали, знаем.

– Лес рубят, щепки летят, – Федотов сказал это уже закрывшейся двери, – а мы стоим на страже… бдим, так сказать.

Судьба сводила старшего инспектора из отдела дознания с лифтером лицом к лицу не в первый раз. Следователю особенно не хотелось вспоминать об их первой встрече.

Это было несколько лет назад, он пытался прищучить Шаржукова и его приятеля Бормотова за нелегальную торговлю раковинами, но ничего, кроме зря потраченного времени и полного разочарования, не вышло. Сначала все шло как по маслу. Каэсэсовцы пришли на встречу с подставным покупателем. Партитура, любовно написанная следователем, начала разыгрываться акт за актом. Тогда Олег и Алексей были еще зелеными салагами, в самом начале своей карьеры. Это сейчас они так заматерели. Но, что ни говори, а уже тогда чутье у каэсэсовцев было звериное. В тот раз, почуяв неладное, приятели избежали ловушки, скрывшись в вентиляционной шахте. Искать беглецов под землей было бессмысленно и небезопасно. Городские катакомбы – это их вотчина. Здесь они чувствовали себя как рыбы в воде. Видеосъемка зафиксировала две фигуры в форменных комбинезонах с накинутыми на голову капюшонами. Лица закрывали темные защитные щитки. При увеличении поставленная на стоп-кадр запись показала, что идентифицированные нашивки на груди заклеены обычным медицинским пластырем для мозолей. Пришли из уличного подземного перехода и канули под землю. Кстати сказать, место встречи с покупателем они определили сами. Не нравятся условия, сделки не будет. Тогда на это полицейские не обратили внимания, а зря. Аванс, гаденыши, взяли немаленький. Заметьте, казенных денег. Стоя у распахнутой настежь решетчатой дверцы шахты, за которой темнела многометровая глубина вертикального провала, следователь, а тогда еще младший инспектор, до боли сжал кулаки. В голове пульсировала одна мысль: «Развели, как неопытного стажера. Поди попробуй найди их в запутанном лабиринте тоннелей. Затаились в темноте и хихикают над ними, втихаря потешаясь. Чтоб им провалиться!»

Профессиональная гордость была уязвлена. Младшего инспектора Федотова душила детская обида. Горечь поражения выплеснулась громким ругательством. Эхо, живущее в широкой трубе шахты, весело отозвалось, и из черной овальной дыры донеслось: «Ля! Ля-а!.. Ля-а-а!..» Плюнув от избытка чувств в темноту, горе-сыщик отправился в отдел писать отчет и готовиться к ежемесячным вычетам из зарплаты. О летнем отпуске на берегу ласкового моря можно было забыть…

В наказание за бездарный провал операции младшего инспектора перевели с оперативной работы в спецотдел. Не хватает сноровки ловить каэсэсовцев, займись профилактикой в среде потенциальных правонарушителей.

На следующий день десяток свидетелей обеспечили Олегу и Алексею непоколебимое алиби. Каэсэсовцы в один голос подтвердили, что они в этот день и как раз в это время обедали в служебной столовой. Сотрудники Службы были из разных отделов, но круговую поруку никто не собирался нарушать. Каэсэсовское братство стояло выше закона и, тем более, – службы собственной безопасности. Сделать подлянку синим мундирам считалось хорошим тоном в среде каэсэсовцев…

Вторым в кабинет следователя вошел Бормотов. Алеша справедливо опасался, что его попытаются использовать не по назначению, а в качестве громоотвода или козла отпущения за то, что тоже был не в ладах с Плевком и хуже того – дружил с Олегом.

Но ни тем, ни другим лифтер становиться категорически не желал. Он привычно сделал оловянные глаза и начал играть роль услужливого болвана, готового во всем сотрудничать со следствием. Любой вопрос он переспрашивал одной и той же фразой: «В смысле?» В лучшем случае отвечал невпопад: «да» или «нет». Посторонний человек справедливо решил бы, что ай-кью у Бормотова ниже железного табурета, привинченного к полу, на котором тот сидел. Но бывший младший, а теперь старший инспектор справедливо не считал себя посторонним. Он уже имел печальный опыт общения с каэсэсовцем.

– Что за чушь вы несете? – тоскливо вопрошал старший инспектор.

– В смысле? – пучил глаза Алексей. Для разнообразия он периодически сводил их к переносице.

– Отвечайте на конкретно поставленный вопрос.

– Да, да, нет, да, – четко отбарабанил Бормотов с мудрой улыбкой имбецила на лице.