Владимир Царицын - Ген мужества

- Зови меня товарищем, - гордо заявил Воробьев. – Товарищ старшина или товарищ Воробьев.

– Хорошо, товарищ Воробьев… И все-таки, не надо так жарко выяснять отношения. И вообще не надо. Не самая подходящая ситуация для драки. Нам, господа… и товарищ Воробьев, о другом сейчас подумать надобно.

- Тебе надобно, ты и думай о чем хошь, - огрызнулся Семен и, вспомнив, заметил: – А не ты ли, гусар, меня на дуэль надысь вызвать собирался?

- Про дуэль это ты, товарищ Семен, сам придумал, у меня и в мыслях такого не было.

- Как это не было?! Ты говорил: за такие слова на дуэль вызывают.

- О дуэли я ничего не говорил, - повторил Прохор и, видя, что Семен немного остыл, продолжил: - Итак, господа, предлагаю прекратить разного рода пикировки и поразмышлять вот над чем…

- Над чем? – тут же спросил Семен, которого всего лишь несколько секунд назад совершенно не заинтересовало предложение Сокольского подумать.

- Во-первых, - гусар стал загибать свои длинные сильные, но излишне красивые и ухоженные, по мнению Семена, пальцы, - зачем мы здесь? Второе: где это – здесь? И, наконец, почему именно мы?

- Ответ на третий вопрос кажется мне наиболее простым, - немного подумав, сказал поручик Орлов. – Вернее, это не ответ, но есть нечто, объединяющее всех нас. Все мы полегли на полях сражений, отдав свои жизни за родину. Еще конкретней – за Россию.

- Это ты что ли за Россию жизнь отдал? – с вызовом спросил Воробьев, хмуро глядя на Орлова.

- А почему нет? – пожал плечами Прохор Сокольский. – В моем и в твоем, Семен, случае все очевидно. Чужеземец напал на Россию, мы встали на ее защиту и погибли геройски. Но и Юрий Андреевич защищал родину, ту родину, которую он считал своей и единственной. И не важно, кто был его врагом. И Стас… Хоть он и не с чужестранными захватчиками сражался, а с жителями своей страны, но...

- Ну, не только, - покачал головой Стас. - На стороне чеченцев много иностранных наемников воюет. Хаттаб, например, араб. Сука бородатая! Да там полно арабов и прочих мусульман.

- …Стас тоже родину защищал. Мирных жителей, россиян.

Воробьев хмыкнул, но промолчал.

- Итак, господа, - продолжил Сокольский, - здесь собрались воины - патриоты России. Погибшие воины…

- Мужики! – в голову Стаса пришла неожиданная мысль. - У меня есть еще одна версия. Правда, она… как бы это сказать?..

- Говорите, Станислав, - подбодрил его Орлов. - Чем больше версий, тем короче путь к истине.

- А что если нас по птичьему признаку сгруппировали?

- Как это? – не понял Семен. – По какому такому птичьему признаку? Ну-ка, ну-ка. Про ангелов с их песнопениями я уже байку тут слушал. Чего еще про птичек расскажете?

- Все просто, - стал объяснять Стас. – Ты Воробьев, Прохор - Сокольский, Юра – Орлов.

- А ты? – спросил Семен.

- Да, кстати, - заметил Сокольский, - по фамилии ты не назвался.

- У меня смешная фамилия. Я Филин. Станислав Иванович Филин.

- Как?

- Фи-лин, - по слогам повторил Стас и посмотрел на реакцию товарищей. Прохор крякнул, Юра опустил глаза и почесал нос, спрятав улыбку в ладонь. Семен, казалось, не понял.

- Ну и что? – сказал он. – Что здесь такого смешного? Не согласен.

- С чем ты не согласен? – спросил его Орлов.

- Чем это филин смешней воробья?

- Если ты, Семен претендуешь на самую смешную фамилию, - с улыбкой сказал Сокольский, - что ж, я не против. Пусть твоя фамилия самая смешная. Однако в замечании Стаса что-то есть, господа.

- Но не думаете же вы… - начал поручик Орлов, но его слова были прерваны внезапным появлением на свободной кушетке человека в средневековых доспехах и в белом балахоне с вышитым крестом на груди. Рука в железной перчатке сжимала цилиндрический шлем с алым плюмажем, с короткими острыми рожками и с прорезью для глаз. Длинные спирали белокурых волос падали на лицо и, переплетаясь с бородой, закрывали его целиком.

Все четверо изумленно уставились на пришельца, но тот вдруг стал быстро таять и вскоре исчез. Вместе со шлемом и перьями.

И тут же на его месте появился другой, одетый в черную куртку с глухим воротом, черные брюки и черные лакированные штиблеты. На глазах – черные очки. Он полежал на кушетке неподвижно секунд десять, потом его рука, на которую, кстати, была натянута черная кожаная перчатка, судорожно, короткими механическими рывками потянулась к очкам. Снять очки черный человек не успел, так как вдруг тоже бесследно растаял, уступив место… даме.

Незнакомка оказалась молодой соблазнительной блондинкой и предстала перед изумленной публикой неглиже. Белье на девушке было довольно странное - кожаное с металлическими бляшками и с шипами на них. А на нежные предплечья и голени стройных ног были прицеплены щитки, тоже кожаные и тоже сплошь в шипах. Впрочем, этот необычный наряд был не столько странен, сколько дополнительно придавал веса и без того льющейся через край сексуальности новоявленной. Блондинка силилась открыть глаза, и если бы ей это удалось, то они (Стас в этом совершенно не сомневался) оказались бы ярко-голубыми и бездонными как весеннее небо.

Девица застонала, да так жалостно и вместе с тем призывно, что троих джентльменов (Семен остался сидеть на кушетке, недоуменно скривившись и почесывая затылок) мигом смело со своих мест и толкнуло к кушетке, на которой страдала прекрасная воительница.

Первым оказался штаб-ротмистр. Он хотел приподнять страждущую за плечи, однако его руки прошли сквозь девичье тело.

В ту же секунду незнакомка исчезла.

- Что это было? – гусар изумленно посмотрел на товарищей.

- Кто его знает! – Стас был потрясен не меньше Сокольского. – Баба в бронированном лифчике, рыцарь средневековый, и этот… человек в черном… агент Смит. Фантомы какие-то. Такое впечатление, что все они - персонажи компьютерных игр.

- А это что еще за ерундовина, – недоуменно спросил Семен Воробьев. - фантомы, игры какие-то?..

Стас не ответил, посмотрел на стену, в которой был заметен проем и подумал: «На все вопросы нам скоро должен кто-то ответить. Иначе…» Что будет, если обитатели здешнего мира не придут и не ответят на все накопившиеся вопросы, Стас не сумел предположить.

- Я что-то есть захотел, - сказал он.

- Я уже давно хочу, - грустно откликнулся Прохор.

- А вы о жратве не думайте, - предложил Семен. – Вот я не думаю…

- И что, - спросил Сокольский, - не хочешь?

- Почему? Хочу. Просто не думаю. Вот закурить бы сейчас - это дело!

- А ты не думай о табаке, - подколол Семена Прохор.

- Господа! – сказал Орлов, - а ведь мы живые. Мертвые, как известно, есть не хотят.

- И не потеют, - саркастически заметил Семен. – А кому известно? Ты что, уже был однажды покойником?

Легкое шипение заставило всех повернуться к дверному проему.