Владимир Царицын - Ген мужества

На пороге стоял мужчина средних лет и далеко не спортивной фигуры, несовершенство форм которой не мог скрыть даже балахонистый комбинезон светло-серого цвета. У вошедшего наблюдались серьезные залысины, короткая прическа тусклого пепельного цвета смахивала на лишайник. Глаза были под цвет прическе и балахону – серые, без блеска. Маловыразительный облик дополнялся скошенным безвольным подбородком.

- На ангела не похож, - тряхнул кудрявой головой гусар.

- На боженьку тоже не тянет, - подхватил Стас.

- Ты кто? – спросил Семен.

- Здравствуйте. Добро пожаловать в наш мир, который теперь и ваш тоже, - изрек незнакомец. - Меня зовут Федором Джоновичем…

- Интересное сочетание: Федор и вдруг Джонович, - заметил Стас. – Или Джонович – это фамилия? Ты не югослав случаем?

- Отчество, - сказал Федор Джонович. – А фамилия моя чисто русская - Скворцов. Но мы редко называем друг друга по фамилии и еще реже величаем по отчеству. Обычно просто – по именам. Меня вы можете называть Федором. Итак, я готов ответить на все ваши вопросы. Но вначале…

- Федя, мы на Земле? – не дал договорить Скворцову Стас.

Скворцов кивнул, но, вдруг погрустнев, сказал:

- Точнее, под землей.

- Так это ад! – воскликнул Сокольский.

- Ад?.. – задумался Федор. – Ах, да… Нет, это не ад, не преисподняя, как вы это называете. Я обо всем вам расскажу, но вначале…

- Год нынче какой на дворе? – спросил Стас.

- На дворе?.. – не понял Федор.

- Ну, в смысле, в каком времени мы оказались? Какой год сейчас?

- Две тысячи двести девяносто пятый.

- Фью! – присвистнул Сокольский.

- Ни фига себе! – чему-то обрадовался Филин. – Вот нас занесло, мужики!

- А нам тут есть дадут? – неожиданно спросил Воробьев, который сам предлагал недавно о еде не думать.

- Да... люди из глубокого прошлого страдают отсутствием деликатности, - тихо и не совсем внятно произнес Федор, по-видимому, он разговаривал сам с собой. - Эту особенность надо учесть при дальнейшем общении. А впрочем, их несдержанность говорит о том, что наши предположения…

- Чего ты там бормочешь? Я вопрос задал: харч будет?

- Естественно. Все будет – и еда, и все остальное. – Федор почему-то обиженно засопел – вот-вот расплачется. - Только я попросил бы вас: не перебивайте меня, пожалуйста. Вы меня все время перебиваете, не даете слова сказать.

- Говорите, Федор Джонович, мы будем соблюдать приличия, - пообещал за всех Орлов. Семен сердито сверкнул на поручика глазами, но промолчал. – Лишь один вопрос. Последний.

- Хорошо, - разрешил Федор, вздохнув, - задавайте.

- Мы живые?

- Я отвечу коротко: да, живые… А теперь, если позволите, я скажу то, что хотел. – Федор перевел дух. - Прежде чем приступить к пространным объяснениям и ответить вам на все накопившиеся вопросы: где вы находитесь, почему именно вы сюда попали, а, главное – в чем заключается ваша миссия, я должен сопроводить вас в санитарный бокс.

- Это еще зачем?! – не удержался от вопроса Семен.

- Мы возьмем у вас образцы крови, слюны, клеточной ткани… ну, еще кое-что. Не волнуйтесь, это совершенно безболезненно. Но необходимо. Надо провести анализы на предмет обнаружения явных и скрытых заболеваний, чтобы исключить возможность проникновения в наш мир извне какой-либо инфекции.

- А если мы заразные, нас того? – Семен резанул себя по горлу ребром ладони.

- Ну что вы, - улыбнулся Федор, - нет, конечно! Если какие-то отклонения от нормы будут выявлены, вас быстро излечат, - он подозрительно взглянул на Семена, который в этот момент чесал затылок. Семен заметил этот взгляд, и чесаться перестал, – выведут паразитов, в случае их обнаружения, естественно. Короче говоря, вас приведут в норму, и в наш мир вы войдете совершенно здоровыми и чистыми. Вам выдадут новую одежду…

- Я бы хотел оставить эту! – гордо заявил Прохор и щелчком сбил несуществующую пылинку на обшлаге своего ментика.

- Да-да, - поддакнул Семен. – И мне моя гимнастерка дорога как память. И ремень тоже. И сапоги.

- Вашу старую одежду продезинфицируют и вернут. Но, я думаю, что в новой одежде вам будет намного удобней жить и работать.

- Вы нас на себя работать заставите? – спросил Стас. – Мы что, пленные?

- Вы наши гости. Но, тем не менее, думаю, что нашу просьбу вы исполнить должны. Хотя бы из благодарности за воскрешение. А на все вопросы я отвечу, но позже, - напомнил Федор. – Прошу следовать за мной.

Едва они вышли из помещения, дверь с шипением стала закрываться. Она еще не полностью закрылась, а за ней уже стало происходить что-то необычное - раздалось гудение и попискивание.

Заметив недоуменные взгляды своих гостей, Федор пояснил:

- Это помещение было подготовлено специально для вашего прибытия. Сейчас началась его санитарная обработка.

- Паразитов уничтожают, – с видом оскорбленного достоинства изрек Семен.

После обследования и сдачи анализов, воскрешенных воинов отвели в душ, где они окончательно ожили под тугими струями горячей и холодной воды, смыв с себя вместе с усталостью и тревожными мыслями пот прошлого и засохшую кровь.

Растирая свое молодое тренированное тело жесткой мочалкой, щедро полив ее гелем для душа, Стас искоса поглядывал на обретенных товарищей по несчастью, оценивая их физические особенности.

Сокольский показался ему парнем не слабым – тонкая талия, широкие плечи, развитые мышцы на ногах, особенно на бедрах - сразу можно было признать в Прохоре опытного наездника и рубаку. Роста Прохор был выше среднего. Не верзила, но и не коротышка вроде Дениса Давыдова. Однако мышцы гусара не отличались особой рельефностью – они были покрыты слоем совершенно ненужного, по мнению Стаса, жирка.

«Погонять бы Прошу на кроссах, да на марш-бросках, - подумал Стас, - ему бы такие тренировочки на пользу пошли»

Юру Орлова можно было бы назвать худощавым, но и в его теле ощущалась немалая сила, однако сила эта была какой-то неявной, скрытой, как сила дремлющего ягуара. Вот Юрий лениво трет грудь мочалкой, но вот она вдруг выскользнула из руки. А на пол не упала! Резкое движении руки вниз, как смертельный бросок змеи. Все тело напряглось. На мгновение. Перед Стасом не ленивый слабак, а опасный и сильный боец. Мочалка поймана, тело поручика снова расслаблено. Снова Орлов кажется полусонным, худым и субтильным.

«А поручик-то наш не прост, - подумал Стас. – Реакция отменная. И силенка видимо немалая. Такое впечатление, что о восточных единоборствах он знает не понаслышке»

Но более всего Стаса поразили «святые мощи» старшины-пехотинца Семена Воробьева. Тот был еще худее Орлова, однако силы своей не прятал. Ему просто некуда было ее прятать – ни капли жира – только мышцы и сухожилия. Казалось, что весь он состоит из мышц и сухожилий. Скелет, обтянутый мышцами и сухожилиями. В одежде Семен казался (если не смотреть на лицо и натруженные руки) подростком, теперь же он предстал во всей красе. Такой, подумал Стас, и тяжести таскать сможет, что иным качкам не под силу будут, и марш-бросок побежит – первым на финиш придет. А как врежет кому кулаком по лбу – мало тому не покажется.