Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

Наконец, мужчина зашевелился. Поднеся к лицу руку, он одним пальцем сдвинул черные очки на лоб и почесал переносицу. Глаза пару раз быстро моргнули. Проведя все той же рукой по эспаньолке, Сэм оглянулся на замершую в ожидании девушку. Губы его тронула вечная кривая усмешка.

- Ну что, Канзаки-сан, - он неожиданно потянулся. - Похоже, у меня все-таки не получится остаться исключительно трусливым эгоистом.

- Это почему? - снова ощущая себя ничего не понимающим ребенком, спросила Мегуми.

- Потому что я теперь не один, - Сэм надвинул очки обратно на глаза. - А значит, будем спасать всех.

- Кхм... - поперхнулась Канзаки. - У тебя в голове что, коммуникатор?

- Ага. А в очках - монитор, - он хмыкнул. - Не в этом дело. Если хочешь, тебе такой же вставят.

- Нет уж, спасибо.

- Мудрое решение. Итак, у нашего старого знакомого созрел план. Но...

Толстяк отодвинулся от стены и шагнул в сторону Мегуми. Несколько испуганная надвинувшейся массивной фигурой, девушка сильнее вжалась в стену, не подавая, впрочем, вида. В конце концов, вряд ли стоило бояться всерьез. Правда?

- Канзаки, - сейчас он был совсем близко. Лица Сэма и Мегуми разделяли считанные сантиметры. Его живот слегка терся о край ее куртки. И вот такая вот неожиданная теснота почему-то заставила уши Канзаки предательски теплеть. - Мне нужна будет твоя помощь.

- По... помощь? - осознавая, что наступает неуместное смущение, она отвечала с запинкой.

- Помощь, - черные стекла очков блестели напротив.

- К-какая?

Большой и сильный мужчина практически напирал на нее, не обращая внимания на крохотность помещения. И на ощупь уже начинал казаться приятно мягким. Канзаки захотелось нервно сглотнуть. Чего это она? А он?

- Я все-таки, эгоист, декадент и пижон, - ответил он, глядя сверху. Подавшись вперед, Сэм уперся ладонью правой руки в стену возле головы собеседницы. - Поэтому мне придется попросить тебя, Канзаки...

- О... о чем?

А ведь он может заломать ее в считанные секунды, особенно в такой комнатушке. И никакое сопротивление не поможет. Но с какой стати?! Зачем ему это надо?!

И, самое главное - с чего ей вдруг лезут в голову такие мысли?!

А эспаньолка уже почти щекочет лицо...

Словно не замечая возникшей неловкости, Сэм продолжал.

- Помоги мне обезопасить ту самую.

- Т-ту самую?

- Да, ту самую.

Он отодвинулся, глядя ей в лицо. Внутренне выдохнув, Канзаки поспешно ответила:

- Конечно.

- Вот и отлично, - будто по мановению волшебной палочки Ватанабэ отодвинулся на другой конец комнатушки. - Тогда слушай меня очень внимательно.

Китами, пока Джонни тащил ее за собой прочь от дверей, за которыми гремела стрельба, слегка ошалев, смотрела на рваные дыры у себя на плече. Если придерживаться рамок привычной реальности, дырявым должно было бы быть тело, а не только одежда. Все вышло как в прошлый раз, с перерезанным горлом. И, в отличие от умения бить непонятной силой разнообразных подонков, подобная живучесть ее даже пугала. Вопросы смерти, все-таки, рассматриваются в области очень тонких материй.

Непрактичный Джонни держал автомат одной рукой, зажимая приклад под мышкой, другой крепко ухватился за руку Дзюнко и буквально тащил девушку за собой. Юноша летел вперед словно вихрь, лишь изредка замирая на поворотах. К счастью, больше террористов им не встретилось.

Сбоку мелькнула дверь с двойным значком: фигурки с телами-треугольниками, одна острым концом вниз, другая - вверх. Туда-то с размаху и ввинтился Джонни, утягивая девушку следом.

- Уф! - выдохнул он, остановившись и закрыв дверь. - Все, туалет.

Они оказались в узком ответвлении коридора, устланном кафелем и ведущем к двум разным дверям. Соответственно, справа был женский туалет, слева - мужской.

- Хм... - хмыкнула запыхавшаяся Дзюнко. - По нужде надо, что ли?

- Смешно так, что прямо захотелось, да, - Джонни перевел дыхание. - Отсюда мы сможем выбраться наружу.

- Это как?

- Окошко в мужском туалете выходит на карниз сбоку. По нему мы сможем спуститься пониже и спрыгнуть.

- Интересно, - Китами передернула плечами. - В нас палить-то не начнут?

- Надеюсь, что нет, - ответил молодой человек. - С этой стороны они вряд ли смогут нас разглядеть. Если у них не сто человек натыкано по каждому окну. Да и Сэм их вроде как отвлек.

- Сэм? Так это, и правда, был Ватанабэ? - Дзюнко встрепенулась. - Он-то что тут делает?

- Понятия не имею, - он хмыкнул. - Я уже давно перестал удивляться каждый раз, когда он выскакивает.

- А что, много раз выскакивал?

- Да с тех пор, как мне было года четыре. Он нас с сестрой приютил когда-то.

- Благотворитель, - Китами неопределенно поморщилась. - Ладно, вечер воспоминаний отложим на тогда, когда у нас на спине не будет дырок от очередей и хозяев стреляющих автоматов.

- На редкость здравая мысль, - Джонни шагнул к левой двери.

- Еще раз намекнешь на то, что я тупая, испепелю, - сурово бросила ему вслед Дзюнко.

- Э! - он развернулся, дернувшись, словно ужаленный.

- Шучу, шучу, - отмахнулась она. - Но вот если сейчас следом пойдешь - испепелю и не поморщусь.

И Китами шагнула к двери со значком "W". Судорожно кашлянув, Джонни по-джентельменски повернулся к выходу в коридор, когда девушка взялась за ручку. Щелкнул замок, и их разделила граница света коридорных ламп и уютного полумрака уборной.

К счастью, никакой свирепый террорист из ближайшей кабинки не выпрыгнул, а значит, можно было умыться. Подставив ладони под флегматично потекшую из крана воду и оттирая попавшую на руки собственную кровь, Китами посмотрела в зеркало. На нее исподлобья глядела жуткая страхолюдина. Нет, она никогда не считала свое лицо страшным, но сейчас спутавшиеся волосы, синий взгляд сквозь контактные линзы и угрюмость лишили женственности в два счета. Клочья изодранной автоматными пулями одежды тоже не добавляли облику прелести. Дзюнко потеребила края рваных дыр. Все-таки жутко это - когда тебя убивают. И привыкнуть-то не выходит.

Набрав в ладони воды, она ополоснула лицо. Как выяснилось, оно все горело. По крайней мере, вода показалась очень холодной, словно кто-то окунул ее физиономий в зимнюю прорубь. А она разве нервничает?

Дзюнко задумалась. Странным образом тот факт, что они находятся в захваченном террористами здании, бегают от этих самых террористов и не так давно были ими пойманы, в сознании шел по пятам, но не давил на пятки. Ну, террористы. Ну, страшно. А чего делать, руки заламывать? Думать испуг, несомненно, присутствовавший где-то под сердцем, ей не мешал. Даже тогда. Когда тот страшный тип говорил, что ее надо убить, она не ощутила истерически-трусливого, сковывавшего мысли паралича. Наоборот, ее словно что-то подстегнуло напасть первой. Когда-то в первые ряды римских легионов отбирали тех, у кого в минуту опасности лицо не бледнеет, а краснеет. Это означало, что такой легионер не струсит, а встретит опасность активными действиями. Похоже, у нее лицо как раз краснело. По крайней мере, горячим оно было - в самый раз.