Роберт Ферриньо - Грехи ассасина

— Две тысячи триста пятьдесят семь, с допустимой погрешностью пять процентов, — повторил толстяк.

Ракким посмотрел на него, отправив в рот большой кусок мороженого. Зубы заломило от холода, но вкус все равно оставался бесподобным. Мороженое Лео нетронутым упало с палочки на землю.

— Я думал… думал, мне станет легче, если я сосчитаю погибших, — пробормотал юноша. — Не стало.

— Мне очень жаль. Я не знал, что они собирались устроить.

— Диаметр спутниковой антенны составлял пятьдесят ярдов с пятипроцентным уклоном на глубину пятнадцать футов. — Голос Лео словно доносился издалека. — Трупы… трупы были сложены на высоту приблизительно фута от уровня земли. Если считать средний рост равным пяти футам десяти дюймам и среднее разложение в течение трех месяцев…

— Ты говорил, что там было темно и ты не знал, на что смотришь, пока не взорвалась фосфорная граната.

— Она все осветила.

— Всего на мгновение, ты не мог так быстро все рассчитать.

— Мне достаточно одного мгновения. Я все запомнил. Формы, углы, экстраполяцию, измерения. Архимед сказал, что если ему дадут рычаг нужной длины, он перевернет землю. Я могу рассчитать точную длину такого рычага, размер и вес точки опоры, и…

— Кто такой Архимед?

Юноша повесил голову.

— Не понимаешь? Говорю же, я очень хочу забыть все, что видел ночью.

— Забудешь. Со временем.

— Нет, Рикки. — Слезы Лео капали на землю рядом с растаявшим мороженым. — Мой мозг работает иначе.

Ракким обнял его за плечи.

— Я… не хочу рассказывать об этом Лиэнн, — всхлипывая, произнес юноша. — Отец говорит… он говорит, что, если ты кого-нибудь любишь, действительно любишь, у тебя не должно быть секретов, но…

— Плохой совет. Спайдер, конечно, умен, но в этом он ошибается.

— Ты Саре тоже не все рассказываешь?

Ракким рассмеялся.

Они долго стояли у парапета, и бывший фидаин похлопывал толстяка по спине, слушая его всхлипывания. Круз назвал его мягкосердечным, но именно поэтому юноша нравился Раккиму еще сильнее.

— Почему… — Лео вытер нос. — Почему Круз считает, что ты не входил в церковь?

— Потому что я так сказал.

— О!

— Подобные ему очень болезненно реагируют на то, что кто-то продвинулся на шаг дальше их. — Ракким доел мороженое, бросив палочку на землю. Город Колумбия мерцал вдали. — Если тебя это хоть немного утешит, я постараюсь сделать так, что ни Круз, ни его люди больше не смогут никого добавить в могильник. Можно что угодно говорить о Полковнике, но тактик он отличный. Даже если в его горном лагере есть уязвимые места, это не будет иметь никакого значения. Я направлю армию Круза прямо под огонь. Пусть Полковник их уничтожит. Я просто хочу, чтобы Малкольм и его люди отвлекли внимание на достаточно продолжительное время, пока мы с тобой будем разбираться с оружием. При условии, конечно, что Мозби уже нашел его.

— Сара говорила… — Лео шмыгнул носом. — Она говорила, что Мозби отличный специалист в своей области.

— Он воин-тень, и этим все сказано.

Толстяк заметил улыбку на лице Раккима.

— Сначала ты мне не понравился, но сейчас… Сейчас мне кажется, что я ошибался.

— Не увлекайся. Первое впечатление чаще всего оказывается самым верным.

— Не всегда. Сначала я возненавидел пояс, — сказал Лео. — Возненавидел опасность, насилие, ужасные акценты. Возненавидел жару, насекомых, безграмотность. А потом встретил Лиэнн. И все остальное потеряло всякий смысл.

— О своих честных намерениях расскажешь Мозби, когда закончим работу.

Вдоль реки тянулась цепочка солнечных батарей, отражавших дневной свет. Ракким в последний раз взглянул на город. Как бы он хотел отвезти Лео туда, показать ему лучшие достижения пояса. Времени действительно не оставалось.

— А теперь нам пора ехать.

— Что, если Мозби не захочет нам помочь?

— Он работает на Полковника не по собственной воле. Грейвенхольц увез его под дулом пистолета, взял в заложники его семью, оставил в доме вооруженных людей. Думаешь, ему захочется передать новое разрушительное оружие таким людям?

— Не могу его винить, но Мозби стал отступником. Нарушил присягу, предал страну. Он не станет работать и для республики.

— Джон остался в поясе не потому, что решил выступить против республики. Я убил бы его, если б это было так. Мозби не был предателем. Просто он нашел человека, которого полюбил сильнее, чем свою страну.

Лео кивнул.

— Я его понимаю.

Бывший фидаин посмотрел на него. Юноша взрослел, причем быстро.

— Церковь, — произнес толстяк. — Ты говорил, что внутри было действительно тихо. И спокойно.

— Правильно. — Ракким улыбнулся. — Мне сразу же захотелось уйти.

В три часа ночи, втянув голову в поднятый воротник куртки, со штурмовой винтовкой на плече, он ввалился в палатку, служившую армейской столовой. Ракким потопал ногами, попутно осматриваясь по сторонам. Пятеро солдат сидели на скамье рядом с электрическим камином. Пузатый повар в грязном переднике с вышитой на кармане кителя фамилией ХИТЧИНС читал журнал, облокотившись на стойку. Пепел падал с зажатого в углу рта окурка.

— Мне нужен полный кофейник и кружки для часовых у дома Полковника.

Повар оторвал взгляд от потрепанного экземпляра «Ежеквартального журнала политического деятеля».

— Я что, похож на долбаные сани с подарками?

Ракким пожал плечами.

— Шеф, я просто выполняю приказ.

Повар удивленно поднял бровь. Ему понравилось. Вероятно, к нему впервые обратились таким образом. Он снял закопченный помятый кофейник с задней конфорки. Взвесил его на руке, протянул Раккиму.

— Этим придуркам хватит. Кружки на полке.

— Спасибо.

Бывший фидаин подцепил большим пальцем пару кружек и направился к выходу.

— Ровно в шесть будут гренки с молоком и яйцами! — крикнул ему вдогонку повар. — Оставлю тебе двойную порцию, но через пять минут отдам первому, кто попросит.

Ракким вышел из палатки, сделал несколько шагов, свернул направо, перепрыгивая через камни. Правила светомаскировки соблюдались строго. Лагерь освещали лишь луна и звезды. Для его глаз их вполне хватало.

Прошло почти двое суток с тех пор, как он уехал из лагеря Малкольма Круза, однако пережитое там накрепко засело в памяти. Они с Лео провели рекогносцировку. Посидели в кафе, походили по магазинам на центральных улицах, собирая новости и слухи и сверяя их друг с другом. Многие думали, будто Полковник решил возобновить добычу угля. По мнению других, он открыл новое месторождение золота, серебра или даже алмазов. Всех радовало присутствие военных поблизости. Закари Смит вовремя и полностью оплачивал счета, его подчиненные соблюдали законы, с уважением относились к женщинам. Никто не жаловался. Единственным предметом ворчливого недовольства служили редкие пробки, возникавшие, когда к шахте по местным дорогам перевозили тяжелое землеройное и горное оборудование.