Александр Афанасьев - Чужая земля

Территорию аэропорта окружала колючка — быстроустанавливающаяся спираль Бруно — но датчиков не было. Если бы были — операторы сошли бы с ума от постоянных сработок. Сержант, а за ним и Чамберс — перебрались к самой спирали и залегли. Сержант посмотрел на часы.

— Раньше срока. Пятнадцать минут…

— Что?

— Заткнись и лежи, не поднимай головы.

Чамберс подчинился. Он был напуган — только сейчас начал понимать, в какое дерьмо ввязался. Если их поймают на базе — могут убить после пыток и выбросить в канаву, а потом привычно свалить все на талибов.

Патрульную машину они увидели раньше, чем услышали — по ослепительному лучу прожектора, шарящему по окрестностям. Потом услышали и двигатель — Чамберс определил, что это был Лэндровер, старый, с бензиновым двигателем. Машина медленно шла по периметру, обшаривая окрестности ослепительно мощным лучом прожектора.

Сержант протянул руку — и прижал Чамберса к земле. Он знал, что гражданские могут испугаться и побежать в самый неподходящий момент. Но машина прошла мимо, оставив после себя только удаляющийся шум и едва ощущаемую вонь выхлопных газов.

Сержант пролежал еще десять минут — на всякий случай, мало ли. Потом — поднялся, достал из своего снаряжения что-то вроде коврика, но очень большого, размером больше снайперского мата, подпихнул снизу под колючку, предварительно проверив, не пущен ли по ней ток.

— Делай как я, понял? Перелезаешь здесь. Если что не так, эта штука тебя до костей располосует, понял?

Чамберс кивнул.

— И не ссы. Просто делай то же что и я. У тебя получится.

Легко сказать. Страх не ушел, он свернулся отвратительно холодным и скользким комком где-то в районе желудка…

Сержант перелез первым. Чамберс — вторым. Эта проволока и в самом деле могла располосовать незащищенную плоть до кости — говорят, что ее изобрели нацисты, которые строили концентрационные лагеря.

— Держись за мной! И тихо!

Они перебежали в тень — кое-где горели фонари, но у самих ангаров была тень. Часовые у ангаров не стояли, все ограничивалось объездом каждые полчаса, не более. Караульный взвод — был в помещении, которое чуть ли не за четверть мили отсюда.

Меры безопасности, скажем прямо — не впечатляли. И это страна, которая теоретически ведет войну с терроризмом.

За сержантом — Чамберс перебежал дальше, потом они сунулись в проход между ангарами. Сержант сделал ему знак оставаться на месте, сам — пошел вперед по узкому проходу…

Выглянул — и тут же дернулся назад как ошпаренный. Лэндровер стоял в тридцати с небольшим ярдах, около него было несколько солдат. Сержант успел заметить какой-то крупнокалиберный пулемет, вероятно китайский — на турели рядом с прожектором, который сейчас был выключен. Его не обнаружили. Иначе сейчас поднялась бы стрельба…

Стараясь ступать как можно тише, сержант вернулся назад.

— Первая точка накрылась. Идем на вторую!

Чамберс сжался — им надо было пересекать поле — целое летное поле.

— Подождем, потом пойдем. Не побежим, а пойдем. Так, как будто имеем на это право. Все понял?

Чамберс кивнул.

— Ни хрена не понял. Я дам тебе конец веревки. Держись за нее так, как будто от этого зависит твоя жизнь…

Минут через двадцать с небольшим, они услышали как заработал тот же самый двигатель, звук этот начал удаляться — машина пошла. Сержант подошел к выходу из проулка, посмотрел — чисто. Сунул своему гражданскому напарнику конец фала.

— Как будто от этого зависит твоя жизнь!

Чамберс пришел в себя уже у самолетов — это были пузатые, неуклюжие транспортники и около них было достаточно тени. Сержант закинул куда-то веревку, с третьего раза она зацепилась…

— Я поднимусь наверх. Потом брошу веревку тебе. Обвяжись вокруг пояса. И держись. Умеешь делать морской узел?

— Да… да, сэр.

Сержант мысленно выругался. Навязанный ему гражданский был полной обузой, хорошо только что рюкзак свой тащит.

— И тихо…

Сержант беззвучно начал подтягиваться и в несколько секунд исчез на крыле. Потом — сверху спустился конец, Нортон Чамберс скользкими от пота руками обвязал его вокруг талии. Потом — его с неожиданной силой рвануло вверх…

Крыло самолета оказалось не таким, как он ожидал: оно было чуть шершавым, и теплым, еще сохранившим дневное тепло — соскользнуть с него было невозможно.

— Держи веревку в руке — сказал сержант, и полез на фюзеляж, там было хоть чуть-чуть, но повыше…

Все началось неожиданно. И быстро.

Яркая вспышка, дым — и они увидели, как со стороны гражданского сектора аэропорта взлетает ракета, полосуя воздух лисьим хвостом пламени. Через секунду — за ней последовала еще одна ракета. И еще.

— А это что еще за нахрен… — пробормотал Чамберс.

— За мной!

Более опытный Гибсон — соскользнул обратно с фюзеляжа на крыло. Чамберс последовал за ним, стараясь не выронить камеру стоимостью с автомобиль.

— Твою мать, зенитные ракеты! Ублюдки!

В воздух пошла еще ракета, за ней еще одна… Били с территории гражданского аэропорта… не опасаясь задеть гражданские самолеты… видимо, все равно. Психи конченные…

— Что за нахрен происходит?

— Лежи, мать твою! — сержант лихорадочно приводил в боевую готовность автоматическую винтовку.

В небе что-то вспыхнуло, словно фейерверк.

— Они что-то сбили.

На территории спецсектора вдруг погас свет — разом, хорошо, что у них у обоих были монокуляры ночного видения. Включив их — они увидели, как со стороны ангаров к машинам бегут вооруженные люди. Их было человек двадцать, не меньше.

— Разбей камеру!

— Что?! — не понял Чамберс.

Вместо ответа — сержант выхватил из рук Чамберса фотокамеру, хватил ее о бетон. Брызнули осколки.

— Какого хрена?!

— Ты что, не понял?! Там лазерная система наведения! Мы подтвердили наличие цели, мать твою! Они сделали из нас смертников!

Расплата последовала незамедлительно — на территории аэропорта полыхнула вспышка, яркая, как фейерверк, с искрами, взлетающими в темное небо, почти сразу же — еще одна. Третья — видимо попала в заправщик и он рванул, осветив все здание аэропорта. А вот четвертая — попала прямиком в скопление машин у ангаров, и они взорвались ярким пламенем…

— Беспилотники бьют! Пошли! Только задницу мне не прострели!

— Твою мать…

Держа наизготовку автомат, сержант вскочил — и Чамберсу не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру. Он достал из-под репортерского жилета свой Глок-17. Он считался оперативником и прошел стандартный курс подготовки британских оперативных агентов — но последний раз стрелял восемь месяцев назад — и то в воздух, чтобы отпугнуть грабителей. Ему не хотелось идти туда, где взрывы и бушующее пламя, где стреляют и могут убить, или кто-то в невадской пустыне нажмет на кнопку — и от тебя мокрое место останется. Но он понимал — что только находясь рядом с сержантом Гибсоном он может выжить — и ему прочего не оставалось, как бежать за ним — и молиться, чтобы его не убили…