Алексей Талан - Радуга

— Я ему все рассказал, — негромко сказал Виктор.

Мы рассеяно кивнули ему в ответ. Это было уже не важно. Капитан корабля поторопил нас. Если мы не стартуем сейчас, то придется ждать коридора до утра. Мы развернулись и стали подниматься по трапу, легонько клацая по нему своими ботинками. Внутри корабль был еще меньше. Кают компания, рубка, и две каюты на четыре человека в каждой. Не сговариваясь, мы расположились вчетвером в одной. Хозяин удивленно попробовал возразить, что мы его не стесним, но дело бы не в этом. Сейчас нам не хотелось отходить друг от друга ни на шаг. Мы чувствовали друг друга как никогда близко. Как будто постоянный инсайт. Нам казалось, что еще чуть-чуть, стоит лишь отойти на шаг, как мы больше не сможем. Мы потеряем веру в то, что собирались сделать. В экипажном отсеке было шесть кресел — еще два в рубке, для остальных членов команды. Мы сели, пристегиваясь и занимая свои места. Началось, та самая стадия, к которой все шло. Кульминация всей жизни. То, что будет самое главное. И важно оправдать доверие, важно не подвести самого себя, чтобы случайно не уронить поднятую не по силам ношу. Каждый человек знает, что рано или поздно настанет переломный момент в его жизни. Произойдет что-то такое, к чему он стремится всю свою жизнь. Каждый день, и каждое мгновение. И, старея каждое день рождение на один год, ты пересматриваешь свои планы, и вспоминаешь, что же ты сделал. И, задувая свечки на праздничном торте, ты спрашиваешь сам себя «что же такое я сделал неправильно». Почему завтра всегда не такое, какое ты ждешь. Но не каждому повезет добраться, дойти, с гордо поднятой головой до своей цели. До того, что лежит где-то в глубине твоей души. В самом потайном твоем месте. Это то, что снится тебе по ночам. Это то, что стучится к тебе в сердце каждую минуту. Надо всего лишь прислушаться и постараться понять. Ведь тогда сказка может стать реальностью. Той, в которую ты веришь, той, которая ты знаешь, что придет. Рано или поздно. Катер стартовал почти бесшумно, унося нас за пределы атмосферы, а потом и орбиты Земли. Мы сидели в общей каюте, упакованные в креслах. Мы приняли решение, и ничего уже нельзя изменить.

— Пусть нам повезет, — проговорил я.

— Пусть, — втроем ответили друзья. Пусть, подумал я. Ведь больше нам верить уже не во что. Ведь чудес не бывает.

— Итак, начинаем гиперпрыжок, всем приготовиться, — раздался в динамиках голос капитана, — удачного полета.

Мы ответили ему вразнобой. Свет в каюте мигнул, сменяясь привычным оранжевым, какой всегда бывает в гипер прыжке. Неважно, какой был до этого — синий, зеленый, белый. В гиперпрыжке он всегда оранжевый. И все предметы видны как-то размазано и размыто. Я еще успел подумать, что никогда прежде не замечал этого, прежде чем потерял сознание.

Перед самым поворотом, когда корабль загибает за пояс астероидов и его не могут уже засечь никакие локаторы, потому что радиоактивная руда поглощает почти все виды излучения, нас достали. Корабли невидимки, они проявились мгновенно, и даже при желании, мы не смогли бы ничего сделать, даже зная о засаде. Нас опутывали жесткой сетью удерживающих полей, медленно, но верно. Никто не знал, что у Шейха есть корабли класса «Стелс», выпускаемые только на одной планете этой Галактике, и идущие строго под секретные спец-заказы. Хочешь спрятать вещь — положи еe на самое видное место, а потом — возьми. Спрятать камень было невозможно, а вот здесь — нам уже не дадут с ним уйти. Мы выскользнули из этого пространства, вися в коконе из бесчисленных наложенных друг друга полей. Единственное, что оставалось, это неприятный осадок того, что нас обманули. Капитан сухим бесцветным голосом, он раньше служил во Флоте Конфедерации, сказал так, что бы слышали все, кто находился в рубке:

— Мы выведены в поле «Стелсами», боевая готовность, номер один, — все как по инструкции, точь-в-точь.

А потом все четыре пары глаз смотрят на меня, нет, они не верят, просто если ни во что не верить, тогда можно прямо сейчас выходить в открытый космос, но, к сожалению, это уже невозможно — все наши системы уже под контролем — даже лампочка тревоги уже отключена.

— Внимание, внимание. «Горный Варяг-215», ответьте. Говорит императорская спецслужба. На вашем корабле может находиться особо опасный объект, просим оставаться на своих местах и выполнять инструкции наших офицеров. Мы полностью контролируем положение. Приносим извинения за случившуюся ситуацию.

Я подхожу к пульту и утапливаю кнопку ответа:

— Слушаю вас, говорит «Горный Варяг-215», поняли ситуацию и готовы подчиняться. Прием.

В эфире — лишь сухой треск. В голове — звенящая пустота, а что делать что-то надо. Команда смотрит на меня, я всматриваюсь в их лица, и кроме уверенности и решимости там больше ничего нет, ведь если по-другому, тогда можно просто лечь на пол и умирать. Я думаю непростительных долгих три минуты, а потом поднимаю руку:

— Делимся на две группы, и берем под контроль два шлюза на верхней палубе. Время исполнения — десять минут. Боевой код — красный, максимальное поражение.

Такие коды тревоги не даются даже на войне, только вот в таких, безвыходных ситуациях. В голове тикает таймер — тик, тик. Тело делает все само, куда-то идет, что-то нажимает и берет. Пока мы что-то делаем, мы живем. Главное — не впадать ступор и постоянно совершать какие-нибудь движения. В динамиках раздается хрип — а потом первые аккорды классической музыки. А все-таки они нас боятся, хоть чуть-чуть, хоть совсем немного, но боятся. — Взвод — стройся! По команде — оружие к бою! Есть такой специальный способ держать оружие на одних пальцах, чуть развернув кисть — чтобы им можно было пользоваться в условиях невесомости. Немного не удобно стрелять, но гравитацию могут отключить в любой момент. Еще пара командных фраз — и все. Небольшие капсулы, похожие на прозрачные капли отлепляются от «Стелсов» и быстро-быстро летят к нашему кораблю. Вот они прилепляются к шлюзам и выстраиваются в мостик — все готово. Что это такое? Деструкция. Полное разложение. Ноль. Вроде бы ты есть, а уже нет. Все на автомате. То, что ты заучил. Все четко и отточено. Все как обычно. Нет, это не рутина. И наверное, все не так как, всегда. Но почти. Очень похоже. Вперед. Только вперед. И ни шагу назад. А все остальное — мы сделаем сами. Это — наша работа. Двери проплавляются и вываливаются внутрь. Залп, плазма, вихри огня и чьи-то крики. Пускай. Я просто закрою глаза. Этого — как будто и не было. А все остальное — я придумаю сам. Это был обыкновенный спортивный зал. И с нашей стороны было чуть меньше. Крик «Хайа» — и вот размазанные в воздухе от быстрых движений тела, безумное напряжение рвущихся мышц и всепоглощающий инсайт. Ты чувствуешь дыхание своего напарника, ты знаешь, каким будет его следующее движение, ты — это он. Начинается красивый, безумный танец. Жалкая пятерка против пятнадцати — взмахи руками и падающие, хрипящие тела. На раздумье времени нет. Просто это танец, выверенный до каждого вздоха и шажка, танец, который нельзя прервать ни на секунду. Команда Шейха сделала лишь одну ошибку — воинов Действия у них было всех пятнадцать. И идя сквозь корабли, мы играли в Закон, мы его несли на своих плечах. Такое было впервые, но у нас это получилось, потому что мы поверили в себя. Мы шли ради какой-то цели, и это нас удерживало от того, чтобы сдаться. А потом — тишина. Мы парим в пустоте, и нас здесь уже нет. Я вслушиваюсь в нее, и мне кажется, что я понимаю, что произошло. Мы — стали теми, кем хотели быть. У нас закончились мечты. Мы дотянулись до звезд. Мы коснулись неба. Мы обуздали огонь, и прогнали Богов с небес. А потом оглянулись вокруг — и никого не нашли. Потому что то, что горит — оно в нас. Где в самом дальнем уголке сердца, где-то там, куда не заглядываешь никогда. И чем дальше мы уходим, тем дальше мы убегаем от самих себя. Чтобы что-то понять, нам пришлось потратить слишком много времени, а теперь — уже поздно. Мы убиваем сами себя. Но зато мы наконец-то поняли, что все самое ценное — оно в нас самих, и никуда от нас не денется. Просто надо иметь силы и мужество, чтобы заглянуть в себя, сломать барьеры, и побеждать. Только так, только поэтому. В огонь. Вперед! Нас осталось до обидного мало — всего пять человек, и маленький катер, который мы забрали у «Стелсов», уходя в струну мы молчали и жадно пили воду в кают компании. Нам не о чем было говорить, ведь в этой битве, каждый был каждым.