Ол Гот - Остров

Это утро преподнесло еще один сюрприз. Как будто прочитав ее недавние мысли, провидение, а вернее всего «господин коммандер», сделало девушкам подарок. На нижней террасе, из плетеного кресла у камина поднимался, смущенно улыбавшийся Дик. Тесса не стесняясь Речел, с радостным визгом повисла у него на шее, а Лиз почувствовала, как сжалось сердце от предчувствия, чего-то еще плохо осознанного.

Поведение сестры всколыхнуло в Лиз доселе неведомое чувство – чувство ревности. Чувство которое она еще никогда не испытывала ни к одной женщине, тем более к сестре. Они всегда бескорыстно делились партнерами, но теперь об этом не могло быть и речи.

Однако роман Дика с Речел, хотя, по-видимому, и завершенный, не учитывать было нельзя, и это заставило Лиз присмотреться к подругам. Саэко со своими помощницами, хотя и сверкнули радостно глазами, но тут же скрылись в глубине дома. Речел с вялой улыбкой взмахнула приветственно рукой, и удалилась в дальний угол террасы.

Сестру в расчет девушка принимать не собиралась. Дик, наконец, был рядом и уже ни какие препятствия Лиз теперь смутить не могли. Не собиралась она, и учитывать настроения Дика – юноша должен был стать ее любовником.

- Хватит. Висни на шее у Ричи. - Быстрые руки непросто оттеснили сестру. Как бы лаская юношу, расстегнули ворот форменной рубашки и обнажили правое плечо. Татуировки не было. - Извини. Вы с братом слишком похожи. Мне не хотелось бы ошибиться.

Такое поведение всегда корректной, разве что кроме той ночи на яхте, Лиз окончательно повергло Дика в изумление, и он не знал, куда деть свои руки, когда она, ласкаясь, всем телом прильнула к совсем обескураженному лейтенанту.

В довершение всего она обратилась к равнодушно взиравшей на всю эту комедию подруге, заведомо не интересуясь ответом:

- Реч. Я надеюсь, ты не возражаешь? - И тут же шепча ему на ухо. - Я лучше и умею быть верной.

Бесстрастное молчание недавней любовницы, похоже, задело летчика больше чем бесцеремонность Лиз.

- Да, что вы, в конце концов?.. Я так спешил вас увидеть, а вы... - Не поддельное смущение выдал, какой-то жалкий, растерянный и от того показавшийся девушке особенно милым, снимавшим всякие сомнения, жест, которым он показал на стоявший у кресла чемодан. - ...Крутите меня, как безмозглую куклу.

Но Лиз, не собиралась оставлять ему хоть какой, нибудь путь к отступлению:

- Крутить тобой с этой минуты я не позволю никому. Тесс очень мило поладила с твоим братцем, и я не вижу причины, почему бы не поладить нам. И очень хорошо, что ты не устроен. Здесь полно места. Пойдем. Я покажу тебе «нашу комнату».

Опыт и интуиция подсказали Лиз единственно верное решение. Дик явно не знал, ни что отвечать, ни что делать. Речел демонстрировала полное равнодушие к происходящему, как бы подтверждая окончательный разрыв, а старая заноза, засевшая в сердце молодого человека, еще во время первого свидания с юной аристократкой, наверняка, опять начинала саднить. К тому же молчание подруги для Лиз свидетельствовало и о том, что до появления Ричи она согласна делить комнату с сестрой. Да и времени на сомнения летчику не дали. Девушка, схватив его за руку, решительно увлекла его за собой. В том, что ему предлагали, юноша усомниться не мог. Лиз начала раздеваться уже на ходу, как только лестничный марш скрыл их от глаз, оставшихся на террасе.

Лиз решила, что Речел поможет подруге и безропотно отдаст ей свою комнату. Ждать она не желала и к тому времени, когда девушка повернула защелку двери, она была практически обнаженной. Под нетерпеливой рукой, на пол посыпались пуговицы форменной рубашки. Руки обвили шею юноши, а прохладные груди тесно прижались к его разгоряченному телу. Дик, явно смутился, но не сопротивлялся, и Лиз почувствовав ответ на ее поцелуй, стремительно увлекла его на ложе любви. Размещение юноши в комнате, которую Лиз, не задумываясь, объявила своей, заняло времени заметно больше, чем на это рассчитывали ожидавшие их подруги.

Уже переводя дух после свершившегося, она поймала себя на том, что анализирует свою победу. Хотя инициатива полностью была за девушкой, не почувствовать перемен произошедших в юноше опытная «жрица любви» не могла - это уже был не тот девственно чистый мальчик. Дик не проявлял инициативы, не делал лишних движений, но не произвольные прикосновения к ее телу, умение понять, что задумала любовница и способность подстроиться под нее выявили вдруг неожиданно возникшую опытность молодого человека. Речел, при их редких соитиях, такого опыта ему дать не могла. За недолгое время Дик, набрался опыта в делах любви, а впрочем, в то время, да и потом Лиз было на это абсолютно наплевать. Более того, она была довольна произошедшим и не хотела этого ни от кого скрывать. Да и скрыть это было не возможно. Когда она под руку с Диком явилась к завтраку, глаза сидевших за столом убедительно свидетельствовали о том, что у них нет сомнений, какого рода дела задержали пару наверху.

Впрочем, за завтраком Лиз, уже в качестве главы экспедиции, вела себя в отношении лейтенанта чисто по-деловому, что остальными, кстати, было воспринято как должное. Дик был явно заинтересован находками и живо присоединился к обсуждению планов на этот день. К тому же в отличие от брата его больше интересовал раскоп на берегу. В конце концов, к общему удовольствию было решено, что работами на берегу займутся Лиз и Тесса при участии лейтенанта, который взял на себя командование прикомандированными солдатами и воздушный транспорт. На море общее руководство переходило к Саэко и Речел, в распоряжение которых, поступали японки, как прекрасные ныряльщицы и молодежь, хорошо освоившая акваланг. Летчик, кроме того, обещал организовать помощь моряков в подъеме на поверхность больших находок.

Больше недели прошло в увлеченной работе. Откровенно счастлив был Берти. Для которого Дик был не меньшим авторитетом, чем Ричи, к тому же позволявший мальчику занимать место рядом с пилотом вертолета во время ежедневных полетов с горы к месту поисков и обратно. Берти ухитрялся с одинаковым энтузиазмом нырять с аквалангом и копаться в сумрачной пыли пещеры. Хотя в последние дни морю, он отдавал времени явно больше. Обломки кораблей и заросшие водорослями пушки, были для ребенка привлекательней битых черепков, которые с непонятным для него восторгом искали старшие сестры.

Битые черепки на самом деле для старших были куда важнее всех в месте взятых пушек, которые могли бы вытащить на берег подводные искатели. Близняшки еще детьми вместе с отцом не раз посещали настоящие археологические раскопки и уже тогда хорошо усвоили, что часто хорошо сохранившаяся надпись дает науке гораздо больше, чем найденный там же золотой перстень. Университет и близкое общение с Георгом только утвердили их в этих убеждениях.