Ол Гот - Остров

Фонари освещали неширокий сводчатый проход, стены которого были украшены волнистым фризом, а бирюзовый свод был расписан сценами из жизни моря. Осьминоги и рыбы, дельфины и морские коньки, казалось, кружили в затейливом танце. Свод и стены прохода хорошо сохранились, и только кое-где были повреждены былыми землетрясениями.

А вот небольшой круглый зал, куда проход вел, пострадал значительно серьезней. Древние мастера для того, чтобы выровнять свод зала во многих местах использовали штукатурку, и вот теперь практически вся она была на полу. В значительно лучшем состоянии были стены с хорошо сохранившимися на них росписями. Чудесные фрески были продолжением росписей критских дворцов, времен владычества народов моря. Искусные руки древних мастеров выровняли стены пещеры и превратили ее в круглый зал древнего святилища. И хотя землетрясения, покрывшие стены трещинами и, местами, обрушившие свод, завалили пол, выстланный тщательно подогнанными плитами светлого песчаника и мраморные скамьи вдоль стен обломками – зал поражал своим великолепием.

Даже беглый осмотр позволил Лиз определить, что куски штукатурки и камня сохранили утраченные фрагменты фресок и, значит, была возможность восстановить росписи зала практически полностью. Но кроме росписей здесь сохранились и другие сокровища. Тесса, под слоем обломков, обнаружила черепки изысканной керамики минойского периода.

Позднее, когда разобрали стену, загораживавшую вход в святилище, и электрики обеспечили нормальное освещение, находки посыпались как из рога изобилия. Обнаружили небольшие чаши с прямыми ручками и раковинами в виде оттиснутых по краям восьмерок. Здесь же среди обломков были найдены шарообразные молоты в виде тех же восьмерок.

Настоящим шедевром были изящные двери входа в святилище. Рельефы их створок, изображавшие двух быков приготовившихся к бою, по стилю живо напоминали находки Эванса на Крите. Да и росписи круглого зала, по-видимому, свидетельствовали о том, что культ, отправлявшийся здесь, тоже был связан с быком. Торжественные процессии женщин-жриц, в традиционных для «народов моря» длинных платьях с подчеркнуто обнаженной грудью, и обнаженных юношей в коротких юбках, несших в руках дары, кончались сценами сумасшедших игр с быком.

Кем на самом деле были отважные акробаты, Лиз поняла благодаря случайной находке своего возлюбленного. Довольно равнодушный вначале Дик, не понимавший восторга сестер, по поводу старого склепа засыпанного обвалившейся штукатуркой, с интересом занялся поисками «битых черепков», когда в его руки попала изящная статуэтка полуобнаженной критской жрицы или богини, потерявшей в землетрясениях за прошедшие тысячелетия, головку, руки и ноги. И хотя Лиз хотела его остановить, когда он, вопреки всем правилам археологии, начал беспорядочно копаться среди обломков, в поисках недостающих частей, но не поддельный детский восторг юноши, нашедшего головку, а затем и одну из рук статуэтки, заставил ее сделать вид, что она не замечает происходящего. К тому же находка была по-настоящему уникальна. Больше всего она походила на богинь со змеями, найденными Эвансом при раскопках дворца в Кносе, однако была заметно крупнее и более динамична в передаче движения.

Впрочем, главное отличие ее было в другом. Хотя на ней был такой же поддерживавший открытые груди и стягивавший талию корсаж, и она также поднимала руки к небу, но на этом совпадения кончались. На ней не было привычной для этих статуэток юбки. Спереди и сзади ее обнаженные ноги прикрывал только такой же, как и у богинь со змеями небольшой овальный передник.

Фигурка заставила внимательнее заняться изучением фресок. Акробаты, игравшие с быком, были изображены практически одинаково и, понять мужчины это или женщины было трудно, но центральная фреска свода, сильно разрушенная и поэтому далеко не полная, говорила о том, что прыжок через бычьи рога и его спину был не самым главным в этих играх. Лиз сразу же вспомнила о матери Минотавра «… сходившейся с быком…», и была уверена, что женщинам в этих играх отводилась ведущая роль.

В тот же день Дик неожиданно повернулся для Лиз новой гранью своего характера. Оказалось, что он способен не только чувствовать прекрасное, но ему не приходилось занимать умения в тонкой и кропотливой работе. Юноша был влюблен в свою находку и не успокоился, пока тщательно ни собрал и ни склеил все части статуэтки.

Юноша провел целый вечер в увлеченной работе. Лиз вначале возражала против непрофессиональной реставрации, но работа, выполненная Диком, была настолько добросовестной, что «начальница» тут же, премировала мастера незабываемым вечером, а «богиня» заняла почетное место рядом с изголовьем любовников.

Впрочем, хотя Дик продолжал называть статуэтку богиней, Лиз была уверенна, что он нашел изображение жрицы-акробата. Девушки-прыгуньи через быка. Сцены именно этого обряда украшали стены святилища. Да и вся стремительная динамика фигурки не вызывала сомнений.

Кстати, в это же время у нее появился повод другими глазами взглянуть и на Макдедли.

Находка святилища была настоящим открытием, которое Георг и мать оценили по достоинству сразу. До этого времени сооружений подобного рода относящихся к периоду Крито-микенской культуры ни на Крите, ни на эгейских островах не встречали. С легкой руки Эванса считалось, что Критская культура храмов вообще не знала. Молитвы богам приносились в небольших домашних молельнях, а все массовые, религиозные церемонии проходили у алтарей на открытом воздухе. Однако храм был найден и как только проход был расчищен, чета посетила подземное святилище.

С ними вместе появился и Макдедли. Уже по первым суждениям Дугласа Лиз и Тесса с некоторым удивлением поняли, что под личиной «Солдафона» и, как они были убеждены, откровенного бабника скрывался широко образованный человек, интересы которого простирались гораздо дальше его служебных обязанностей и постельных отношений с женщинами. Который сразу оценил значение их находки, и которому не потребовались дополнительные пояснения, чтобы понять, что остров имел куда более древнюю и интересную историю. Коммандер сразу же осознал, что «кладбище кораблей», в которое превратился остров теперь, было только закатом его настоящей истории.

У Дугласа было не много свободного времени, но в раскопах он стал появляться часто и непросто как сторонний наблюдатель, а уже как серьезный помошник и не менее серьезный оппонент.

Лиз и Тесса, получившие классические знания истории и археологи от отца, в университете и в немалой степени от Георга принимали их слепо, на веру и сначала скептически относилась ко многим подходам Дуга. Макдедли сразу заявил, что полностью согласен с теми, кто не верит в тысячелетнюю историю Античности, а, следовательно, и в те датировки времени создания храма, которые предложили сестры.