Андрей Посняков - Отряд

- Стоит ли? - Иван покачал головой. - Ты, Митька, спрашивал - за что их? Думаю, ни за что. Просто так, на всякий случай.

- Значит, кто-то про них прознал! - воскликнул Митрий. - И этот кто-то имеет прямое отношение к ошкую, или, как его здесь прозвали, Чертольскому упырю!

Иван согласно кивнул и тронул поводья коня:

- Поедем доложим. Опосля вернемся - допросим всех, кого сможем.

- Со Ртищевым еще бы посоветоваться. - Митрий погнал коня рядом. - Он обещал про ворожей да колдунов узнать.

- Посоветуемся, - вздохнул Иван. - Представляю, что нам «правое ухо царево» скажет!

В «приказной избе», как все по привычке называли каменные приказные палаты, недавно выстроенные по приказу царя Бориса, было непривычно тихо. Дьяки с подьячими, перешептываясь, шарились по углам, на крыльце о чем-то негромко судачили пристава и писцы, и - такое впечатление - никто не работал!

Недоуменно переглянувшись, приятели вошли в родную горницу, где уже дожидался их Прохор, тоже какой-то грустный, словно пришибленный из-за угла пыльным мешком.

- Да что тут такое случилось? - с порога спросил Митрий. - Нешто Самозванец уже у кремлевских стен?

- Ртищев умер, - негромко отозвался Прохор. - Я приехал, а там уж все собрались - домочадцы, слуги, доктора иноземцы.

- И что? - набросился на парня Иван. - Что доктора говорят?

- Легкие… - Прохор развел руками. - Какой-то там «необратимый процесс»… Да сами знаете, кашлял Андрей Петрович в последнее время сильно.

- Эх, Андрей Петрович, не вовремя как…

Все трое, не сговариваясь, обернулись к висевшей в углу иконе и перекрестились:

- Царствие тебе небесное! Хороший был человек…

- Да уж… И нам помог много. Без него бы… А, что говорить, - Митрий махнул рукой и угрюмо уселся за стол. - Надо бы подсобить домочадцам-то его с похоронами.

- Поможем… Брат у него остался, Гермоген. Говорят, художник… Как думаешь, отпустит Семен Никитич?

- Не отпустит, так сами уйдем.

- Тоже верно…

И все трое разом вздрогнули от чьих-то тяжелых шагов. Резко распахнулась дверь… Да-а, верно говорится - помяни черта, он объявится! На пороге стоял Семен Никитич Годунов. Любил вот так вот появляться, внезапно - не корми хлебом. В этот раз, правда, смущением захваченных врасплох подчиненных наслаждаться не стал. Сняв высокую горлатную шапку, перекрестился и тяжело уселся на лавку:

- Скорблю! Скорблю вместе с вами… земля пухом Ондрею Петровичу, знающий был человек… Ох-хо-хо… Токмо вот о здоровьишке своем не заботился. Сколь раз говорил ему - сходи к бабкам, полечи кашель свой… Куда там! Вот и докашлялся.

- Семен Никитич! Мы б хотели с похоронами помочь…

- Без вас помогут, - отмахнулся боярин. - Для вас иное задание есть, важнейшее.

- Ошкуя ловить?

- Да пес с ним пока, с ошкуем. Поймаем, никуда не денется. - Годунов ухмыльнулся и сузил глаза. - Покойничек Ртищев сказывал - вы важные бумаги прошлолетось добыли… Вот со списками с них и поедете в самозванский лагерь!

- Куда?!

Парни изумленно вытаращили глаза на боярина. Вот уж ошарашил так ошарашил!

- Поедете, - невозмутимо продолжал Годунов. - Скажетесь, будто беглые… Найдете сомневающихся, им бумаги те покажете, чтоб знали, каков самозванец «царь»! Но - то не главное…

- А что главное? - пришел в себя Иван. - Самозванца убить?

- Зачем убить? - Боярин захохотал, затряс окладистой бородою. - Убить кому, чай, и без вас найдутся. Вы же список с самозванных грамот ему, Димитрию лживому, и покажете. Пущай на свои же словеса посмотрит! Пущай знает, что подлинники - у нас! Понимаю, что опасное дело и трудное… Потому вас и посылаю - Ртищев уж больно вас нахваливал, да и сам вижу - работники вы умелые. К тому же больше уж и верить некому.

Вздохнув, Семен Никитич осенил ребят крестным знамением:

- Идите, готовьтесь. Завтра поутру и выедете под видом монахов-паломников. А начет похорон не сомневайтесь, поможем!

Кивнув на прощанье, боярин вышел, оставив парней наедине с их мыслями, потом вдруг вернулся, заглянул в дверь:

- Да, я там сказал, чтоб все ваши распоряжения севечер все приказные сполняли. Ну, мало ли там, лошади понадобятся или деньги, да еще что-нибудь. Ежели людищи какие надобны - до Серпухова хотя б проводят. Только стрельцов не дам, обходитеся уж приставами.

Высказавшись, Годунов ушел, на этот раз окончательно.

Парни переглянулись.

- Ну что? - тихо промолвил Митрий. - Получили заданьице? Не думаю, что мы после него обратно вернемся.

- Типун тебе на язык! - выругался Иван. - Хотя, наверное, ты и прав. Ничего, за Родину умереть не страшно - на то мы и служилые люди. Василиску только жалко… - Юноша тяжко вздохнул.

Митька угрюмо кивнул:

- Вот именно.

- Да что вы себя раньше времени хороните! - вдруг возмутился Прохор. - Один вздыхает, другой… Совсем очумели?!

Иван расхохотался:

- А ведь ты, Проша, верно сказал! Чего уж раньше времени-то… На чужбине-то и труднее бывало, а тут все же своя сторона. Выберемся, не впервой, верно, Митька?

- Твои бы слова да Богу в уши. Давайте-ка лучше прикинем, что нам в пути понадобится.

Прикидывали не долго, составив список, оставили дежурному дьяку, а сами поехали домой - выспаться, попрощаться.

- Может, сначала к Ртищеву заедем? - вдруг предложил Митька. - Посмотрим хоть на него в последний раз.

- Заедем… - Погруженный в какие-то свои мысли Иван кивнул и попросил: - Вот что, парни, вы меня у Китай-города подождите, а я сейчас… забыл кое-что…

- Ладно, подождем. Смотри только, недолго.

- Не, долго не буду.

Завернув за угол, Иван спешился и, привязав лошадь, зашагал к приказному узилищу. Дежуривший в небольшой каморке пристав, узнав дворянина московского, вытянулся:

- Что угодно, милостивый государь?

- Михайло, Пахомова сына, выдай-ко на допрос.

- Ну, это мы запросто. - Пристав взял в руку перо. - Сейчас вот, запишу в книгу… С сопровождением выдавать?

- Нет, - хохотнул Иван. - Уж как-нибудь сам справлюсь.

Пристав загремел ключами и громко позвал стражей. Через некоторое время из узилища привели закованного в цепи узника.

Увидев Ивана, Михайло посмотрел на него и презрительно сплюнул на пол.

- Поплюйся еще тут, поплюйся! - возмутился пристав. - По возвращении, ужо, будешь все полы мыть.

Иван вывел Михайлу на улицу.

- Небось, в пыточную ведешь? - осклабясь, осведомился тот.

- Нет, - юноша покачал головой. - Просто исправляю ошибку.

- Какую еще ошибку? - удивился узник.

Иван улыбнулся:

- Свою. Здесь вон сворачивай, к кузне…

Приказной кузнец ловко освободил Михайлу от оков.

- Ну… - Выйдя наружу, узник растер запястья. - И что теперь? Не боишься, что убегу?

- Беги, - ухмыльнулся Иван. - Для того и вызвал. Выберешься - Бог даст, ну а не выберешься - твоя вина.

Отвернувшись, он быстро зашагал к лошади. Вскочив в седло, обернулся - Михайлы нигде не было. Ну и слава Богу…