Уильям Форстен - Вечный союз

– К стрельбе готовы? – резковато спросил Эндрю, морщась от боли и проклиная свою неловкость.

– Для того здесь и торчим, сэр.

Услышав знакомый голос, Эндрю улыбнулся, и его настроение сразу же улучшилось. О'Мэлли, один из ветеранов 44-й, давно уже был командиром батареи, но сейчас вновь встал к орудию.

Испытание первой карронады провели четыре дня назад, ее ствол едва успел остыть после грубой токарной обработки на станке, спешно сконструированном Джоном из бывшей бурильной машины.

Эндрю оценивающе осмотрел орудие. Конечно, приземистой, бочкообразной пушке не хватало изящества драгоценных о'дональдовских «наполеонов». Длина ствола составляла всего четыре фута. Внутри он был укреплен листовым железом. Такими же листами для большей надежности была обернута казенная часть пушки. Для наружной полировки орудия времени не хватило, и на неровной поверхности ствола уже проступили следы ржавчины.

Лафета не было; пушка лежала на грубо сколоченной тележке и крепилась к ней при помощи большого кольца, скрученного из куска рельса и припаянного к стволу снизу. Да, эту конструкцию никак нельзя была назвать элегантной, но от этого она не выглядела менее устрашающей. Эндрю нагнулся и посмотрел сквозь отверстие пушечного порта. Вдалеке на волнах покачивался плот-мишень.

Над его ухом раздался протяжный свист, он поднял голову и вытащил затычку из переговорной трубы.

– Я поведу корабль прямо на плот, – сообщил Буллфинч. – Когда парни будут готовы к стрельбе, дайте мне сигнал. После этого цельтесь и палите сколько хотите.

– Сначала попробуем пострелять с четырехсот футов, а там видно будет, – отозвался Эндрю.

– Выкатить орудие! – рявкнул О'Мэлли. Орудийный расчет кинулся к пушке, с помощью блока ствол орудия передвинулся вперед, и его дуло на несколько дюймов высунулось наружу.

О'Мэлли сгорбился над орудием, прицеливаясь. Затем он ухватился за ганшпут и приподнял ствол вверх. – Вытащить клин на одно деление! Один из канониров тут же взялся за тяжелый треугольный клин, лежавший под казенником, и слегка потянул его на себя. О'Мэлли кивнул и опустил ствол. – Поберегись!

Другой канонир протянул ему пальник. Ирландец встал сбоку от орудия и поднес пламя к запальному отверстию.

Порох в казеннике вспыхнул, пламя взметнулось вверх почти до потолка. Раздался оглушающий грохот, карронада откатилась назад, и вся батарейная палуба наполнилась дымом.

У Эндрю зазвенело в ушах. Отчаянно кашляя, он нагнулся к орудийному порту, и они с О'Мэлли чуть не стукнулись головами.

Ядро плюхнулось в море, не долетев до плота ярдов сто, к тому же на пятьдесят с лишним ярдов правее, чем нужно. С верхней палубы донеслись разочарованные возгласы.

О'Мэлли выглядел озадаченным.

– Слишком большое расстояние для выстрела прямой наводкой, сэр. Надо подойти поближе.

Эндрю не хватало воздуха для слов, и он ограничился кивком.

– Заряжай! – скомандовал О'Мэлли.

Его подручный открыл крышку люка в середине палубы. Оттуда моментально высунулся мальчик, передавший канониру пороховой заряд. Секунду спустя мальчик вновь исчез в темном отверстии и закрыл за собой люк.

«Суздаль» продвигался вперед, и мишень становилась все ближе.

Эндрю подумал, что перерыв между выстрелами гораздо больше, чем обычно, когда стреляют четырехфутовыми ядрами. На суше они за это время успели бы выпустить шесть или семь снарядов.

Наконец один канонир забил в ствол порох, а два других с трудом доволокли до орудия тяжелый снаряд, взятый с прикрепленной к стене стойки, и, кряхтя, вогнали его в жерло орудия.

Пушку снова подкатили к порту.

До плота оставалось менее ста ярдов.

– Остановите корабль, – сказал Эндрю в переговорную трубу. – Хочу посмотреть, что у нас получится вблизи.

Машины внизу смолкли, но влекомый инерцией корабль продолжал продвигаться вперед.

– Очистить верхнюю палубу, – приказал Буллфинч. – Нас может задеть обломками.

Все наблюдатели поспешили укрыться за бронированной орудийной башней, и Эндрю услышал топот ног у себя над головой.

– Полный порядок! – крикнул Буллфинч. Пятьдесят ярдов до цели. Эндрю дал знак О'Мэлли.

– Огонь!

Эндрю показалось, что от грохота у него сейчас расколется голова. Подбежав к орудийному порту, он увидел, что плот раскачивается на воде, грозя вот-вот перевернуться.

В углу мишени была огромная вмятина, и из дерева торчали в стороны концы рельсов.

«Суздаль» все еще не мог остановиться.

Эндрю по пояс высунулся в отверстие бокового порта, и Марк помог ему выбраться на палубу.

– Ужасное зрелище, – прошептал римлянин. Броненосец как раз проходил мимо раскачивающегося плота, и Эндрю смог в подробностях разглядеть последствия произведенного выстрела.

От вмятины в небо поднимался дымок. Рельсы были согнуты и перекручены, а те два, на которых пришелся основной удар, были сломаны посредине.

Когда «Суздаль» миновал плот, Эндрю удалось осмотреть заднюю сторону мишени. Несколько шпал прогнулись, деревянная стенка растрескалась, и все вокруг было засыпано щепками.

– Ядро не прошло насквозь! – с разочарованием воскликнул Эндрю.

– Ну и слава Богу, – заметил Эмил. – Вспомни, что это образец нашей брони.

– Думаешь, у него броня хуже? – спросил Эндрю. – И не забывай, что у нас карронады, а у него длинноствольные пушки, у которых пробивная сила гораздо больше.

– С этим ничего не поделаешь, – вздохнул Эмил. – Зато мы готовились к морскому сражению, а он – нет. Так что броня у него может быть куда тоньше, чем наша.

– Мы всегда можем увеличить заряд и использовать стальные цилиндрические снаряды, – добавил Буллфинч.

– Слишком большой риск для орудий и для людей, – возразил Эндрю. – У меня нет лишней пушки для такого испытания.

– Не исключено, что в итоге нам все равно придется рискнуть, – задумчиво произнес Марк.

Эндрю выдавил из себя слабую улыбку и обвел взглядом начинающих капитанов…

– Тогда Тобиасу мало не покажется, – бодрым голосом сказал он. – Ладно, нам пора возвращаться. Буллфинч, дайте самый полный вперед. Я спущусь в машинное отделение.

Эндрю направился на корму. Из двух труб все еще поднимались белые клубы дыма, и в то же время мощные вентиляторы закачивали в машинное отделение наружный воздух для охлаждения котлов.

Дойдя до люка, Эндрю сделал глубокий вдох и полез вниз.

По обе стороны от него виднелись раскаленные докрасна котлы. В темном, наполненном дымом помещении было жарко, как в печке. Он еще не преодолел и половины лестницы, когда кожаные ремни, идущие от машин, начали крутиться, постепенно ускоряясь. Эндрю никогда в жизни не доводилось слышать такой ужасающей какофонии, в которой переплелись рев паровых машин, грохот поршней и свист приводных ремней. Когда он достиг пола, у него было такое чувство, что он принял ванну; его мундир впору было выжимать.