Владислав Выставной - Карантин

Толпа разразилась кровожадными воплями. Казалось, решение суда было уже предопределено.

— Я протестую! — возопил адвокат, но его мало кто слышал. — Защита выражает категорический протест!

— Я тоже, — сказал чей-то отчетливый голос.

Толпа разом стихла, все взгляды устремились в проход, по которому неторопливо двигался высокий, худой и длиннобородый старик с длинный посохом.

— Я тоже выражаю протест, — повторил старик. И снова его негромкий голос отчетливо проник в уши каждого из присутствующих.

— Талерон! — не веря своим глазам, прошептал Гильза.

— Все-таки, не зря я оставил записку, — проговорил детектив. — Да здравствует всеобщая грамотность!

Судья недовольно посмотрел на мага и поинтересовался:

— Простите, любезный, но в каком качестве вы выражаете протест?

— В качестве свидетеля защиты, — сказал маг, выходя вперед. — Надеюсь, государственный защитник не будет возражать?

— Не будет! — похоже было, адвокат здорово обрадовался столь мощной поддержке. Вряд ли он всерьез рассчитывал выиграть дело своими силами.

— Так тому и быть! — милостиво решил суд. — Слово свидетелю защиты! Поклянитесь говорить одну лишь правду!

Отец Пемброук с ненавистью посмотрел на мага и сел на свое место.

— Клянусь Создателем, — сказал Талерон. — Клянусь Создателем, что давно уже не слышал подобной лжи. Достопочтенный отец Пемброук в своем обвинении движим не стремлением к справедливости, а жаждой мести.

— Обоснуйте! — потребовал судья. — Можете ли вы утверждать, что этот сарг не бросил в погибающем мире племянницу Верховного Инквизитора, воспользовавшись предназначенным лишь для нее Проходом?

Талерон открыл было рот, но тут вмешался Гильза.

Он просто не мог позволить магу солгать, подставившись под удар Инквизиции.

— Это правда, — сказал он громко. — Я действительно вернулся в Лагор вместо нее!

Толпа притихла, ожидая продолжения. Хитрук схватился за голову. На лице инквизитора появилась победная улыбка.

— Все так, — сказал Гильза. — Только она сама предложила мне это. Чтобы я мог помочь спасти свой мир и снять Барьер!

— Идиот! — застонал детектив. — Ты же погубил нас!

Инквизитор вскочил и закричал — громко и страшно:

— Видите, ваша честь! Он сам признался, он сам!

Тяжелый молоток с грохотом опустился на стол. Судья провозгласил:

— В этом деле Трибуналу все ясно.

Талерон с упреком посмотрел на Гильзу. Тот виновато отвел взгляд.

Он снова поступил импульсивно и глупо. Надо учиться управлять своими эмоциями. К сожалению, теперь уже поздно.

— Трибунал объявляет решение! — устало сказал судья.

— Всем встать! — приказал секретарь.

Толпа безропотно поднялась. Судья задумчиво пошелестел бумагами перед собой и объявил, глядя в сторону:

— Подсудимых признать виновными по всем пунктам обвинения. В связи с тем, что тела их могут представлять опасность для населения, назначить наказание в виде смертной казни через отправку в проклятый мир — на Землю!

Гильза и Хитрук быстро переглянулись.

— «Только не бросай меня в терновый куст», — загадочно проговорил Хитрук.

— Что? — не понял Гильза.

— Есть такая сказка… Не важно. Похоже, это наша самая большая удача в жизни!

Внезапно в зале раздался еще один голос:

— Ваша честь! Прошу, чтобы меня казнили вместе с ними.

Гильза изумленно посмотрел в сторону, откуда донесся знакомый голос. Это был Следопыт.

— За что же тебя казнить, безумец? — удивился судья.

— Как сообщника, — пояснил старик.

Рядом с ним немедленно возник безликий человек в черном плаще и шляпе с черным же пером.

— Смею доложить Трибуналу, что этот старец действительно был ними, но умудрился улизнуть.

— Вот как? — сухо сказал судья. — Похвальное законопослушание. А знаешь ли ты, что возврата оттуда не будет?

— О, да, знаю, — заверил Следопыт.

Судья смерил следопыта тяжелым взглядом.

— Что ж, — сказал он. — Случай необычный. Известно мало прецедентов, когда кто-либо добровольно вызывался идти на эшафот. Впрочем, закон Лагора запрещает лишь обратный путь — в стремлении избежать справедливого возмездия. Путь же к наказанию самого себя за собственные грехи у нас свободен. Нельзя лишать подданных права рассчитаться со своими собственными злодеяниями…

— Как мудро! — вставил секретарь. — Позволите процетировать эту мысль в «Бюллетене Высокого Трибунала»?

— Разумеется, — милостиво сказал судья. — Что ж, отправляйся в ад вместе со своими сообщниками. Вопрос решен в твою пользу.

Стража сомкнулась за спиной Следопыта.

— Ваша честь, — сказал Талерон. — Если уж вы принимаете такие неправедные решения — отправьте с ними и меня!

— Одумайся, маг! — разозлился судья. Даже сломал молоток, стукнув им слишком сильно. — Если ты решил поиздеваться над Трибуналом, то предупреждаю: с законом шутки плохи! Отправив тебя туда, вызволять уже никто не будет! Так и сгниешь вместе с этими мерзавцами!

— Я и не думаю шутить, — спокойно ответил маг. — Сегодня этим занимается почтенный инквизитор. Как бы ему не отыгралась собственная шутка…

Отец Пемброук ответил лишь полным презрения взглядом.

— Быть посему! — сердито заявил судья. — И раз уж сегодня на эшафоте ожидается аншлаг, то повелеваю приговор привести в исполнение немедленно! Господин инквизитор, испросите Магистрат приоткрыть Барьер!

— Уже сделано! — усмехнулся инквизитор, ломая сургучную печать на скрученном куске пергамента. — Вот специально заклинание! Барьер будет приоткрыт — и только в одну сторону.

— Палач! — громогласно провозгласил судья. — Отправить приговоренных по назначению!

Толпа замерла, обратившись во внимание. Знакомое ощущение посетило Гильзу — словно ледяной ветер проник в душу, и грозная тень накрыла окружающее пространство

К приговоренным медленно направлялась громадная, ужасающего вида фигура, окутанная с головой то ли черной тканью небывалой фактуры, то ли невесомой черной субстанцией. Фигуру окружал густой темный ореол, в котором, как в пустынном мареве, искажалось видимое пространство.

— Запиратор… — разнеслось в толпе, замершей от представшего зрелища и ужаса, будто бы излучаемого этим существом.

И все присутствующие — даже суровые судьи, даже мстительный инквизитор — чувствовали эту подавляющую волю энергию, призванную в этот мир лишь для одной цели: подавлять чужую свободу.

И карать.

В чернильном силуэте, там, где должны были быть глаза, сверкнули две огненные прорези. Фигура нависла над приговоренными, замершими от непреодолимого страха.

Один лишь маг оставался спокойным.

— Я чувствую, как тает Барьер… — донесся откуда-то утробный, с жутким присвистом, голос. — Я отправляю их…