Дарья Зарубина - Свеча Хрофта

— Я… ничего, сэр… мэм… леди… — запутался в словах паренек. — Я только подумал…

— Не стоило, у тебя плохо получается, — оборвала его Рунгерд. — Зови меня госпожой. Или Девчонкой. А сейчас беги к сотникам и скажи, чтоб люди готовились к бою. Но запомни, говорить ты должен так, чтобы никто, ни одна душа, не засомневалась, что победа будет за нами. Понял?

— Да… госпожа Девчонка, — пробормотал тот, косясь на скрывшийся в ножнах клинок.

Рунгерд не стала смотреть, куда он побежал. Она доверяла своим людям. А достаточно было взглянуть в глаза этому пареньку, чтобы понять: теперь он — воин Хрофта. И, пожалуй, сумеет прижиться в Хьёрварде.

Сейчас Руни больше беспокоило другое. Она влетела в дом и устремилась к кровати, на которой лежал Эймунд. Рихвин и Хрофт держали парня под руки, а Велунд резким и точным движением выдернул из его ноги острый осколок дерева — фрагмент каркаса «жесткого крыла». Рунгерд хотела крикнуть, чтобы они остановились, но не успела. Паренек с мучительным всхлипом хватанул ртом воздух и безвольно повис на руках Рихвина и Отца Дружин. Те уложили его на постель, и Велунд занялся перевязкой. Суровый Балин безучастно барабанил короткими пальцами по столу.

— Вы должны были подождать меня, — укорила мужчин Руни, понимая, как смешно и по-детски звучат ее слова. — Он почти ничего не сказал. Надо узнать больше. Возможно, уже через пару часов у нас будут гости, а мы даже не знаем кто.

— И не узнаем, видимо, пока они не окажутся у нас на пороге, — отозвался Велунд, не поднимая головы. Его тонкие изящные руки продолжали накладывать на раненую голень паренька полоски чистой ткани.

— Мальчишка так переполошился, — пояснил Балин, — что не запомнил и не разглядел толком ничего. Сказал лишь, что в нашу сторону под куполом идет отряд. Большой. Около тысячи воинов. И судя по тому, как быстро и слаженно они покрывают милю за милей, купол не наносит им никакого вреда. А это значит…

— Там только люди, — потрясенно проговорила Руни. Видимо, кто-то из их противников взялся решить проблему самым простым и самым действенным способом, какой возможен на безмагическом пространстве: уничтожить подобное подобным. Воинство Одина сейчас составляло почти девятьсот человек, немного меньше наступавшего отряда. Но противник должен будет экономить силы, чтобы вступить в бой после такого марша.

Однако, судя по словам Эймунда, на них двигалась отлично натренированная, безупречно выученная маленькая армия. В то время как пестрое воинство Руни больше напоминало лесную вольницу, где каждый, хоть и называл себя частью отряда Великого Одина, мог в любую минуту бросить меч и дать деру просто потому, что в этом мире ему не за что было сражаться, кроме собственной шкуры.

— Хотела бы я хотя бы знать, с кем мы имеем дело, — в раздражении проговорила она. — Слава хорошего воина не только отпугивает трусливых и слабых, но может и дать подсказку, где искать слабое место. Если бы мы знали, что за враг нам противостоит, можно было бы придумать, как сбить его с толку.

— Ты уверена, что знаешь всех сколько-нибудь сильных воинов Упорядоченного? — усмехнулся ее самонадеянности гном.

— Нет, но Дирк знает многих, — парировала она.

— Это правда, — поддержал девушку Рихвин, — Диркрист буквально с детства был одержим героями. Иногда мне казалось, что, если бы не истории Ансельма, что рассказывала Рунгерд, он не взялся бы за ее обучение даже за все заклинания мира.

— Если твой брат так умен, почему его здесь нет? — проговорил Отец Дружин. И Рихвин опустил глаза.

Рунгерд подошла ближе, так что альву пришлось поднять голову.

— Он что, ушел? — Руни не верила собственным словам, но Рихвин кивнул, подтверждая ее правоту.

— Не видел его со вчерашнего вечера. Мы с Велом отправили его спать, потому что проклятый купол едва не убил его. А потом закрутилось. Мы не заметили, как он ушел…

Им не пришлось дальше оправдываться. В дверь громко постучали. Судя по звуку, пришедший долбил в створку каблуком.

— Откройте, лихо вас побери, — сердито прохрипел Диркрист. — Это я.

— Легок на помине, — отозвался Хрофт.

Рихвин поторопился отворить дверь. И Дирк едва не ввалился внутрь, с трудом удерживая на руках свою невеселую ношу.

— Вот, — пытаясь отдышаться, проговорил он отрывисто, — в лесу снял. Созрело яблочко.

И бывший альвский колдун то ли уронил, то ли бросил распухший труп на дощатый пол. Мертвец равнодушно смотрел куда-то вдаль светлыми полуприкрытыми глазами, изо рта вывалился сизый язык. Руни едва не вскрикнула, узнав в этом жутком покойнике недавнего соратника, исчезнувшего молодого мага. На горле бедняги темнел след от удавки.

— Кто его? Чужаки? — спросил Балин.

— Нет, — отозвался Дирк, тяжело падая на скамью и держась за бок. — Сам, наверное. Видимо, дошел до купола, посмотрел, что там, в открытом мире, силы все равно не возвратить, и… сам понимаешь, мы, колдуны, без магии — все равно что дети малые. Голыми руками бери. Но я не о нем. Так уж, решил, нельзя в лесу оставлять. Думаю, и вы б меня не оставили висеть, случись что…

При этих словах Велунд встревоженно поднялся и хотел уже подойти к брату, но Дирк жестом остановил его, прося оставаться там, где был.

— Там, в лесу, налетел на разведчика, — проговорил он быстро. — Похоже, у нас будут гости.

— Мы знаем, — отозвался Хрофт, — Эймунд, паренек-летун, решил полетать, проветриться. Принес на хвосте вести… Вон, отдыхает.

Дирк бросил равнодушный взгляд на лежащего без памяти мальчишку.

— А кого нам нелегкая принесла, он вам не сказал? — ядовито буркнул он. — А я могу намекнуть.

— Не время, Дирк, — прощая товарищу приступ злобы, прошептала Руни. — Кто?

— Пляши, госпожа, — с обреченной насмешливостью сообщил альв. — Дошли твои молитвы до Новых Богов. Похоже, уже очень скоро тебе доведется побеседовать с самим Познавшим Тьму.

— Кто?! — рявкнула Рунгерд, понимая, что драгоценные секунды уходят, как песок сквозь пальцы.

— Там Хаген, — вместо альва ответил Хрофт. — Хединсейский тан привел к нам свою лучшую тысячу. И, как мне думается, его послал сам Хедин. Я знаю этих людей. Они смелы, отважны, отлично владеют мечом и безмерно преданы своему господину. И он платит им такой же отважной преданностью.

В голосе Хрофта сквозило столько дружеской приязни, граничащей с восхищением, что Рунгерд почувствовала, как в ней закипает ярость. Уж она-то не собирается сдаваться этим чудо-воинам, надеясь на доброту и человеколюбие их господина. Едва ли хединсейский тан так спешно перебросил сюда своих лучших людей, чтобы миром уговорить Хрофта убрать купол. Друг пришел бы один и оставил дома свой прославленный Голубой клинок. Да и Познавший Тьму наверняка прекрасно понимал, что Хрофту не под силу снять купол. Они знали, что Отец Дружин стал смертным. И пришли убить его.