Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому

Снаружи было неожиданно холодно. Темно-синее небо светилось печальными перьями серебристых облаков, на самом горизонте уходивших в мутную, коричневатую полосу. Деревья на её фоне казались совершенно черными. Вокруг, неожиданно громко, пели сверчки.

— Сейчас одиннадцатое июля, — вдруг сказал Вайэрси. — Два часа двадцать пять минут пополуночи. Что там? — он показал на восток, где свет далеких ртутных ламп делал кроны деревьев мертвенно-зелеными.

— Какой-то санаторий, — тихо ответил Сергей. — "Сибирь", кажется. Оттуда ходит автобус: уже часов в восемь я буду дома. Хотя… насчет автобуса ещё надо подумать. У меня, как назло, совсем нет денег…

— У меня тоже, — в тон ему ответил Вайэрси. — Мы знаем слишком мало, чтобы их сделать. Конечно, на "Тайат" много всякого барахла — золото, бриллианты… но куда бы ты с ними пошел? Я не хочу, чтобы тебе в первый же день перерезали горло. Кстати, такому здоровому парню, как ты, не грех и самому зарабатывать себе на хлеб. Что ты будешь делать?

Сергей пожал плечами.

— Не знаю. Но я не хочу больше жить только для себя. Я хочу сделать свой мир… лучше. Наверное, сначала я найду тех, кто думает так же, как я.

— Это опасное занятие… не только для тебя, — тихо ответил Вайэрси. — Знаешь что… — он подумал. — Я очень хочу остатся здесь, в твоем мире, хотя и знаю, что это невозможно: я не смогу… просто смотреть, а вот изменить я могу слишком много. Сейчас мы расстаемся навечно, мой друг. Бывают пути, которые проходят лишь однажды… Когда-нибудь ты состаришься… и, если твои сны — правда, мы встретимся там, где по воле Мэйат кончаются пути ваших душ. И ещё… — он вдруг сбросил форму, превратившись в светло-золотой сияющий шар. Тот разделился на две части, потом Вайэрси вновь принял прежний вид. Меньшая часть тоже обрела форму — большого пса неопределенной породы.

— Это корхх, — пояснил Ваэйрси удивленному юноше. — Он не разумен, но он будет защищать тебя — твое возвращение обошлось нам дорого и я вовсе не хочу, чтобы ты погиб быстро и глупо. Эта штука может принять любой вид или вовсе стать прозрачной, она может переносить тебя, делать различные предметы… Там есть библиотека по социоматике, кое-каким технологиям, медицинские эффекторы… в общем, ты разберешься, как её использовать. И ещё, она будет дублировать всю твою память — так что твоё сознание не погибнет, даже если ты умрешь. Каждый из нас приносит свои дары… Мой корабль доставит на "Тайат" твою память о возвращении домой и ты воссоединишься с тем, кто остался за Зеркалом Сути. Здесь же — прощай!

— Но…

— Мой друг, ты еще не знаешь клятвы нашего народа: однажды кого-нибудь полюбив, мы уже никогда его не теряем!

Вайэрси легко вспрыгнул в люк корабля, обернулся… в последний раз взмахнул рукой… Люк бесшумно закрылся. Столь же бесшумно темная громадина поплыла вверх и Сергей смотрел ей вслед, чувствуя, что тает вместе с ней в предутренней синеве…

Конец

С тех пор прошло двадцать семь тысяч лет. Это большой срок. Само наше мироздание уже изменилось и сейчас начало моей жизни мне самому кажется игрушечным и странным. Но я хочу рассказать не о ней.

Пятьдесят девять лет я жил сразу в двух мирах, в двух мирозданиях. Там у меня остались дети. Их было много и, хотя судьба их потомков интересна мне, Вселенных оказалась больше, чем мы представляли. Несмотря на всю настойчивость и мощь Йэннимура, Золотой Народ так и не нашел той Земли, но мы смогли найти другие, очень похожие на неё — слишком много, чтобы отыскать среди них нужную. Поэтому то, что я пережил, и то, что я совершил на Земле, неведомо никому.

Ленгурья, родной мир Элари, пала в миг величайшей из битв, когда Катастрофа Йалис-Йэ превратила все планеты в единое бесформенное месиво. Одни Врата Мэйат пережили её… изменившись и уйдя за грань нашего понимания. Хотя какое это имеет значение, если всё мироздание было разрушено в Войне Темноты и пересоздано вновь?

Да, я могу рассказать много историй — о том, как файа в Лангпари заключили с сурами союз, и о том, как симайа, восхищенные полукровками, упросили их переселиться в Йэннимур. О том, как скверно обернулась для людей война с сурами и о том, как симайа истребили тех с помощью автоматических боевых механизмов. И история Ленгурьи уже не была её собственной. Я могу вас утешить, сказав, что все её жители перед катастрофой Йалис-Йэ перебрались во Врата Мэйат, но разве это может кого-то утешить?

О нашей жизни с Оханохэйа я рассказать не могу: это слишком далеко от понятного вам. Мы были друзьями, противниками, даже врагами, но пришли к тому, с чего начали — к любви.

Рассказать о своих друзьях? Их много. У многих истории длинее моей собственной, и иногда намного длиннее.

В конечном счете, все они — часть одной бесконечной истории — истории Войны Темноты, войны Йэннимура с мертвой природой, со смертью и с Мроо. Я не хочу сказать, что мне нравится всё, что сделали с миром Вайэрси и ему подобные. Симайа — Единые-в-Различиях, но это не значит, что за всю безмерную историю Йэннимура не было отпадений, мятежей и войн. Война внутри бессмертной расы более ужасна, чем вы можете представить себе: есть иные смерти, помимо смерти тела, и они безмерно страшнее, но не стоит об этом.

Многое из того, что Вайэрси сказал о мечтателях-воинах, к сожалению, сбылось. Мне тоже знакомо это ощущение — когда в бою кружится голова от возвышенных мыслей и ничего из дел твоих рук не страшно. Пусть это не были ваши войны — с руинами и трупами, но разве целые миры, развеянные в пустоте неосязаемой пылью, не страшнее кусков изорванного мяса, если и то, и другое когда-то обладало разумом?

Тот, кто может творить лучше всех, может и лучше всех разрушать. Но симайа — нечто новое, неизвестное раньше во Вселенной. Слишком многие расы слились в них. А я?

Когда-то я был человеком. Теперь я один из Золотого Народа, но тот Сергей, тот мальчик, каким я был раньше, всё ещё живет во мне.

И я надеюсь, что будет жить и что наша история никогда не будет закончена.