Александр Борисов - Прыжок леопарда 2

Новый солист Ленинградского "Мюзик-холла" после первой же песни стал кумиром питерских баб. Все они, невзирая на возраст и сексуальные предпочтения, вместе и по отдельности, сразу сошли с ума. Одна из приверженец лесбийской любви (их было много в богемной среде, особенно на "Ленфильме"), во всеуслышание заявила: "Сережа - единственный в мире мужчина, которому я отдалась бы по первому требованию".

"Яблони в цвету" летели из всех транзисторов. Сестренка Наташка - и та туда же! Купила на школьные завтраки большую пластинку и крутила с утра до вечера. Под подушкой хранила фотографии и афиши. С боем рвалась на каждый вечерний концерт.

Векшин, как раз, собирался в командировку, и очень просил за сестрой присмотреть.

- Прямо не знаю, что делать, - жаловался он Сашке, - черт, а не ребенок, хоть наружку за ней выставляй! Успеваемость катится вниз. Ты представляешь, она пропускает уроки, и часами торчит у подъезда этого охламона!

Пришлось из общаги переезжать на Литейный. Брать это дело под личный контроль.

Сашка тогда подрабатывал "грушей" - был спарринг партнером у Валерки Попенченко и с ним поделился своей бедой.

Валерка тогда уже был именитым боксером, олимпийской надеждой сборной. Мордан по сравнению с ним - желторотый цыпленок, недоросль. А поди ж ты, не перебил! Выслушал очень серьезно, с минуту поразмышлял и выдал свое резюме:

- Сделаем, товарищ курсант.

Так он его почему-то и звал: Не Мордан, не Ведясов и, даже, не Сашка, а именно "товарищ курсант".

Что там и как Мордан не вникал. Но только однажды к школе, где училась Наташка, подъехала черная "Волга". За рулем был Сергей Захаров. В очевидность невероятного поначалу никто не поверил. Ну, мало ли кто на кого бывает похож? Да и не место большому артисту - почти небожителю - в сугубо мирских местах.

- Вы к кому? - не сдержал любопытства малолетний оболтус, по внешнему виду, разгильдяй и типичный прогульщик. - Закурить не найдется? Ух ты, тачка какая классная!

- Мне нужна Наталья Ведясова, она из восьмого "Б".

- Наташка? - ухмыльнулся оболтус и спрятал за ухо "Мальборо", - сейчас позову. А что ей сказать, кто спрашивает?

- Скажи, что Захаров.

- Захаров? Фамилия очень знакомая... это не вы в Ленинградском "Динамо" по центру защиты играете?

- Нет, не я. По центру играет Данилов.

- Точно Данилов! А вы у них, стало быть...

- Тренер.

- Ага, ну, ладно...

Оболтус сорвался с места и пулей взлетел по ступеням, но через пару минут, столь же стремительно, вынырнул на крыльцо. Уже не один: за ним поспевала худенькая девчушка с учебником в правой руке. Фолиант, с известным намерением, взлетал над ее головой, но в самый последний момент, мальчишка играючи уворачивался.

- Издеваешься, да? Издеваешься?

К окнам первого этажа тут же прильнули сплющенные носы.

Захаров повернулся спиной. Он изнывал от тоски: вот попал, так попал! Ну, что за охота взрослому человеку торчать неизвестно где и ради чего? - ради прихоти взбалмошной пигалицы! А что делать? Говорят, что просил сам Попенченко! Эх, скорей бы кончалась вся эта тягомотина!

- Это вы меня спрашивали?

Захаров обернулся на голос, снял очки с затемненными стеклами и столкнулся с лучистым взглядом широко распахнутых глаз. А в них небесная чистота и серые тучки мимолетной обиды.

- Тебя ведь Наташей зовут?

- Нет, так не бывает, - она отступила на шаг. - Это действительно вы?!

- Действительно я.

Он отвесил шутливый поклон, скользнул вороватым взглядом по ладной фигурке: ничего себе, заготовка на вырост. Взгляд вернулся к ее глазам: в них обида, восторг и готовность заплакать. Еще Захаров заметил, что девчонка вдруг покраснела. Как будто смогла прочесть все его тайные мысли. И ему стало стыдно. Так стыдно, что он разозлился. Ну, люди! Попросили приехать, а что делать не объяснили. Не трахать же?

- Что стоишь? - сказал он свирепо. - Ну-ка быстро дуй за портфелем! А то опять уроки не выучишь.

И добавил неизвестно зачем:

- Распустились тут!

Тон сурового старшего брата был избран удачно. Результат не замедлил сказаться. Девчонка вдруг засветилась от счастья. На крыльях любви, ступая по облакам, она была готова на все: бежать за портфелем, лететь на край света, выучить физику, химию и даже бином Ньютона.

Если есть у тебя возможность сделать чудо своими руками - сделай его и мир от этого станет лучше. Примерно такую идею посеял в сердцах миллионов один из романтиков прошлого. Не все семена проросли и дожили до наших дней. Но в данном конкретном случае упали они на добрую почву.

- Стоять, - рыкнул Захаров, видя, что она срывается с места, - вместе пойдем.

День как день. Оторвался листочек календаря, закружился и канул в лета. Для кого-то первый, для кого-то - последний. Что он в судьбах людских, кроме даты на могильном кресте? Мордан, например, не припомнит ничего выдающегося. Сестренка - другое дело. Тот волшебный сон наяву никогда не сотрется из Наташкиной памяти. Наоборот, пройдя через призму времени, он заблистает новыми гранями. А кто ей его подарил? - баловень, разгильдяй, неудачник, ставший на миг добрым волшебником.

- Ради такого дня, - сказала Наташка, когда Захарова уже посадили, - стоит прожить целую жизнь. Золушка отдыхает.

...В школу было проще войти, чем из нее выйти. Девчонки сошли с ума. Даже Виктория Львовна визжала, как первоклашка. Уж ей-то, замужней тетке, можно было обойтись без автографа. Наташку пихали, отталкивали. Но больше всего поразило не это. Многие из бывших подруг смотрели ей в спину с плохо скрываемой ненавистью.

- Поняла, что такое земная слава? Хотела бы так каждый день? - с улыбкой спросил Захаров, сажая ее в машину.

Она почему-то решила, что лучше ответить "нет".

До Литейного ехали молча. Захаров обдумывал взрослые планы на вечер. А Наташка... она все никак не могла разобраться в хитросплетениях мыслей и чувств.

Машина нырнула в знакомую арку - откуда он знает, что я здесь живу? Нужно прощаться, или... нет, конечно прощаться, к чему-то большему я не готова, - в смятении думала бедная Золушка. - Господи, как страшно!

- Вы мне дадите автограф? - спросила она, приподнявшись на цыпочках, и закрыла глаза, в ожидании поцелуя. Ниточка обрывалась, может быть - навсегда. И это пугало еще больше.

- Зачем тебе мой автограф? - усмехнулся добрый волшебник и вытащил из кармана визитную карточку, - мы же с тобой друзья? Нужен буду - звони по этому номеру, только подружкам ни-ни!

- Знаю, знаю! - Наташка не выдержала, заплакала, - я буду звонить, а вы... а вы не отве-е-етите.

- Почему не отвечу? - он вытер ладонью девичьи слезы и принялся врать. Да так вдохновенно, как мог. - Отвечу, и буду ходить на родительские собрания, пока не приедет... твой папа. Надеюсь, что мне не придется краснеть?