Ярослав Коваль - С тенью в душе

— Приветствую тебя, уроженец нового мира магической сферы! — У старика оказался очень сильный, красивый голос. «Он бы, наверное, мог раньше в опере петь, — подумал я. — Вот это голосина!» — Приветствую тебя, наш новый собрат!

— Благодарю. — Это я проговорил едва слышно, надеясь, что если мне полагается молчать в тряпочку, то народ корректно сделает вид, будто не слышит.

Мягко взревели трубы; как близки всё-таки традиции двух наших миров! Я подумал об этом, вслушиваясь в глубокие, словно из-под земли поднимающиеся звуки. Старик взял меня за руку, нажатием дал понять, что нужно развернуться. Лестница из золотых щитов уже распалась, ряды стражи расступились, вперёд вышли невесть откуда взявшиеся лучники. Залп они отправили прямо в небо, и тот вдруг рассыпался на тысячи неспешно кружащих цветочных бутонов. Воздух вскоре пропитался ароматным тёплым снегом. Наверное, именно так и бывает весной в отцветающих вишнёвых садах. К трубам добавились барабаны и ещё что-то, что я со своим весьма средним слухом никак не мог в полной мере охарактеризовать.

Блистая доспехами, воины выстроились в две широкие полосы, обозначив широкий коридор. Но никто не спешил занимать его. Вновь потянув за руку, монилец развернул меня к себе лицом. Сильные у него всё-таки глаза, как и руки. Да и гадать не приходится, передо мной — сильный, очень сильный маг. Настолько могущественный, что не боится прикасаться к кейтаху, даже оправданному.

— Мы видим тебя и принимаем тебя, чародей. Говори, готов ли ты стать опорой Мониля? Отвечай.

— Готов.

— Готов ли ты хранить это синее небо и эту зелёную землю для тех, кто обделён мощью? Отвечай.

— Готов.

— Признаешь ли ты Мониль своей второй родиной и примешь ли Мониль всем сердцем? Готов ли сделать это? Отвечай.

— Да.

— Прими честь и славу, прими благодарность и признание. Будь одним среди нас, будь достоин этой чести.

Женщина в траурно-чёрном платье, почти скрытом лазоревой накидкой, появилась по левую руку от старика. Она несла свисающую с ладоней узорную цепь, наверное, золотую, отделанную яркими пятнами выразительно-синих камней. Перед этим предметом, протянутым мне, я без подсказок опустил голову. Старик-монилец положил её мне на плечи и вновь дал понять, что неплохо бы повернуться лицом к площади.

Первое, что я увидел — как склоняют головы люди, увенчавшие собой подковообразное возвышение, люди, облачённые в лазурь. И только тут, будто кто мне на ухо нашептал, понял вдруг, что вижу перед собой всю монильскую курию в полном составе. Вот они, куриалы, управляющие магическим миром, обладающие здесь наибольшей властью, те, кто вправе решать судьбу Мониля и людей, которые его населяют. Все они пришли сюда приветствовать меня и принять… Принять? В это сложно было поверить, однако мгновением позже куриал, в котором я с запозданием узнал Логнарта, накинул мне на плечи длинный лазурный плащ, сам застегнул на плече аграф — и сомневаться стало намного труднее.

Они и в самом деле приняли меня в курию? Может ли такое быть?

Старик сделал единственный жест, в котором я уже без труда угадал магию, и прямо перед нами развернулась хрустально-прозрачная эфирная лестница. На неё я шагнул без опасений, плечом к плечу с монильцем. А за нами потянулись все остальные куриалы.

Я шёл, всё ещё не веря в случившееся. Потом осторожно ощупал цепь, лежащую на груди. Тяжёлая штука, судя по весу, действительно золотая, с крупными вставками из лазурита. Такая же была и на моём пожилом спутнике, и на тех монильцах в лазурных плащах, что следовали за нами.

— Не стоит оглядываться, — проговорил старик. — Ты должен смотреть вперёд, улыбаться народу, махать рукой, кивать. Больше ничего.

— Прошу прощения.

— Не надо и извиняться. Тебя, как и положено по традиции, оставили в полном неведении относительно протокола и любых действий. Конечно, образованный чародей монильского происхождения всё равно поневоле оказался бы в курсе, но с тобой традиция была соблюдена в точности. Это, как мне кажется, хороший знак.

— Рад буду, если так.

— Я — Дьюргам, член Действующей Курии, представитель области Лозы. В настоящее время возглавляю Курию и буду возглавлять ещё три года. В дальнейшем меня сменит кто-то ещё из действующих куриалов. В тех выборах тебе уже предстоит принять участие.

— Понимаю. — Я с любопытством посмотрел на Дьюргама.

— Я должен поблагодарить тебя за совершённое не только как куриал, но и как уроженец Явора. Думаю, ты заслужил свою награду.

— Благодарю.

— Но запомни… Тебя, кажется, зовут Лексо?

— Да. Лексо.

— Запомни, Лексо. Тебе сейчас кажется, что ты достиг всего в этой жизни, что ты взлетел на головокружительные высоты, и тебе больше не о чем мечтать. Кажется, что ты сотворил самое большое волшебство в своей жизни. Но стать куриалом намного проще, чем остаться им. Ты спас Мониль, а потому получил цепь и лазурную мантию и как герой, и как представитель нового мира, присоединившегося к нашему. Но чтоб удержаться у власти, нужно много большее, чем просто геройство. Ты меня понимаешь?

— Пожалуй, да.

— Я скажу тебе то, что говорил уже многим, и что до меня говорили мои предшественники. Тебе лишь дали шанс, Лексо. Дали шанс стать одним из правителей мира. Но шанс недостаточно просто получить. Его ещё нужно правильно разыграть. Нужно научиться жить по-новому, понять, чего же ты хочешь, и работать. Очень много работать. Я тебе скажу откровенно — мимо меня прошли многие и многие, совершившие важнейшие открытия или по-настоящему героические деяния, спасшие сотни жизней. Многие, кто на этой площади получал из рук главы Курии цепь и плащ, и на этом успокаивающиеся. Да, они проживали обеспеченную спокойную жизнь, а многие и сейчас живут. Но удержать власть в своих руках не могли, и лишались даже тех знаков её, которые получали в самом начале. Понимаешь?

— Но зачем вы говорите мне это? А вдруг я правильно пойму сказанное, возьмусь за дело и преуспею на властном поприще? — улыбнулся я.

Старик ответил мне пронизывающим глубоким взглядом и лишь после этого ответил:

— А я каждый раз именно на это и рассчитываю. Ни один из нас не вечен, а Монилем должны управлять сильные люди. Сильные люди должны приходить к власти и тогда, когда их сильных предшественников уже не станет. Это будет только на пользу моему родному миру. И я буду приветствовать твоё восхождение, Лексо. Но предупреждаю тебя ещё раз — это совсем не так просто, как можно подумать.

И он сделал жест, пропуская меня чуть вперёд. Толпы на площади и примыкающих улицах только густели, теперь уже никто не стеснялся кричать, даже подпрыгивать, маша руками, будто взлететь намеревались для пущего улучшения обзора. Приветствовали, конечно, не одного меня, а всю Курию, которая не так уж часто прогуливалась напоказ, да ещё и в полном составе.