Е Пикринов - Верхний фактор

Ошарашенный таким приёмом, Николай собрался было стрелять через дверь, но Борис остановил его.

— Дай посмотрю, куда он попал. А ты Олег, держи под прицелом дверь.

Пуля пробила магазин почти на вылет. С другой стороны торчал только тупой, деформированный кончик. Рюкзак пострадал не сильно. Пуля прошила насквозь боковой карман с галетами и шоколадом.

— Что делать будем? Может поговорим с ним?

— Я бы его гада пристрелил, — горячился Николай.

— Можно подумать, ты бы на его месте поступил по другому, когда открывается дверь и входит кто-то в натовской снаряге и с карабином.

— Что ты предлагаешь? Переговоры?

— Почему бы и нет.

Николай подошёл к двери, но открывать не стал, а громко крикнул:

— Эй ты, стрелок! Отзовись!

Никто не ответил.

— Ты что, помер от страха?

— А ты не обос…ся? — тихо прозвучало в ответ.

— Да ты видать ещё и наглый… Сейчас как запулю гранату, а потом проверю твои штаны. Тогда и посмотрим, кто из нас больше обделался!

— Кто ты?

— Конь в пальто! Спрашивать надо было с самого начала, а не стрелять!

— Ну а всё-таки?

— Пассажир с поезда метро.

— С какого на хрен, поезда!? — голос неизвестного стал громче.

— Обычного, Сокольнической ветки.

— Хочешь сказать, что метро работает?

— Ничего я не хочу сказать. И понятия не имею, работает или нет.

— А здесь, как оказался?

— Ищу выход наверх, домой пора, заждались наверное. А тебе-то какое дело, сам-то кто?

Тот замолчал, видимо обдумывая услышанное.

— Заходи, — наконец было сказано тихим, ослабевшим голосом.

— Я не один, нас трое.

— Какая теперь разница… Стрелять не стану…

Николай пошептался с приятелями и они повторили уже однажды опробованный способ. Олег высоко поднял фонарь и из-за угла осветил помещение, а Борис лёг на пол. На груде солдатских одеял лежал человек в такой-же форме, как и покойник. Правая нога и левая рука были кое как перевязаны. Чувствовался сильный запах гниения.

Олег добровольно остался снаружи у распахнутой двери. Заходить в комнату с таким запахом он не решился и снова нацепил марлевую повязку.

— Пистолет-то, убери, — сказал Борис.

Тот не стал спорить и выпустил из руки. Николай быстро поднял его и положил на стол. Рядом с раненым валялись окровавленные бинты, вата, какие-то пузырьки. Николай поднял один, это была зелёнка.

— Давай мы тебя посмотрим и сделаем перевязку, — предложил он. Тот только кивнул в ответ.

Сняли с себя всё лишнее и взялись за дело. Первым делом озаботились светом и поставили на примус котелок, чтобы вскипятить воды. Николай разрезал рукав куртки и ужаснулся от вида раны. Но, когда промыл вокруг водой, понял, что не так безнадёжно. Пуля прошла на вылет не задев кость. Обработал её как смог и забинтовал. Настала очередь ноги. Там всё было по другому. Здесь пуля попала в ногу выше колена, и судя по всему, застряла в кости. Но не это было самым страшным. Нога была чёрной и именно от неё шёл этот тяжёлый запах.

Раненый скосил глаза и посмотрел вниз и криво усмехнулся.

— Значит, отбегался я…

— Давно здесь лежишь? — спросил Николай, обрабатывая ногу, несмотря на то, что это делать уже бесполезно.

— С первого дня… А сколько их прошло уже, я не знаю.

— Четыре, кажется… Сами уже не следим за временем. А тот, который мёртв?

— Он уже здесь умер… Пока были силы, оттащил его…

— Кто стрелял в вас?

— Не представились.

— А чьё это убежище, МЧС?

— Нет. Министерство транспорта…

— Это там, где бывший Морфлот был?

— Да, в нём…

— А как ты в нём оказался?

— На минус пятом уровне есть проход.

— Коль, погоди с расспросами. Давай покормим и напоим чаем… Да, кстати, так и не познакомились. Я Борис, он, как ты слышал, Николай. У двери Олег.

— Тёзка, значит…

— Кто?

— Тот, кто у двери…

Разложили по мискам разогретую гречневую кашу с мясом и взялись за ложки. За едой рассказали ему о своих приключениях с самого первого дня. Он только дважды задавал вопрос. Расспросил подробнее о стычке возле Академии и о 1812 годе. По нему не было видно, поверил он том, что они были в прошлом или нет. На монеты из клада в доме Фаберже даже не взглянул.

В свою очередь, ничего рассказывать не торопился, да и они не настаивали. Спросили только, реально ли здесь выбраться наверх, чтобы разойтись по домам. Он только поинтересовался, кто в каких краях живёт. Потом, видимо сильно устав, сказал, что хочет спать.

Тогда они приняли решение остаться здесь на некоторое время, о чём ему и сообщили. Тот ответил:

— Делайте, как знаете… Места всем хватит.

Расспросы о том, что с ним и его товарищем случилось, отложили на потом. А пока пошли осматриваться дальше и выбирать место для ночлега. Остановились на спальном помещении, самом меньшем. Матрасы и остальные постельные принадлежности брать не стали. Затхлый запах свидетельствовал об их долгом лежании в не проветриваемом помещении. Проверили, насколько хорошо заблокирована дверь, ведущая наверх. Но, судя по тому, что следов от попыток взлома не нашли, значит никто из тех, что стреляли в МЧСовцев, за ними не последовали. Или они заблокировали и предыдущие двери.

Николай сходил ещё раз посмотреть, как там раненый. Но тот спал. Они тоже не стали затягивать с этим делом и заснули почти сразу. Только Олег, долго ворочался. Не мог забыть вида убитого, трупный запах и чёрную ногу раненого. Но и он, наконец поборол бессонницу и уснул.

Проснувшись утром, впрочем на часах было час дня, но под землёй они жили не по дневному времени, первым делом обсудили создавшуюся ситуацию.

— Надеюсь, все понимают, что мы не можем здесь оставить раненого, хоть и безнадёжного? — спросил Николай, обводя взглядом товарищей.

— А что, у тебя есть сомнения? — возмутился таким вопросом Олег, засопев и надувшись от возмущения.

— Не кипятись… Я должен был спросить и получить ответ. Так, как здесь нет ни начальников ни подчинённых и каждый волен поступать, как считает нужным.

— Чем мы можем ему сейчас помочь, в смысле, хотя бы облегчить его состояние? Есть у нас подходящие медикаменты? — задал конкретный вопрос Борис.

— Нужны обезболивающие и антибиотики. Из первых у нас только таблетки, но в его состоянии от них толку мало, нужны уколы. Я посмотрю, может в убежище есть какие-нибудь. Даже хоть и просроченные. Ладно, пошли к нему.

Он уже не спал. Николай сменил повязки на ранах. Если рука не вызывала тревогу, то с ногой всё было наоборот. Чернота расползалась выше. Сам раненый тоже выглядел хуже, чем вчера. Лоб был весь в испарине, да и сам он был горячий. Во время перевязки тоже бросил взгляд на ногу и отвернулся. На глазах выступили слёзы.

Борис с Олегом снова принялись готовить еду на примусе. Но завтракали без особого аппетита, на всех давила атмосфера неопределённости. Они понимали, что не смогут уйти, оставив раненого. Выпив таблеток, Олег почувствовал себя немного лучше.