Гордон Диксон - Солдат, не спрашивай

Он мог бы ответить, что Сент-Мари стала причиной гибели его брата — и она заслуживает всего, что он пожелал бы с ней сделать. Но он этого не сказал. Вместо этого он несколько секунд смотрел на меня словно с очень большого расстояния, затем перевел взгляд на Падму.

— Вы поддерживаете? — спросил он.

— Да, — кивнул Падма. Ян снова взглянул на меня.

— Моро и генерал Синьцзинь могут отправиться с вами. Чарли улетает отсюда минут через сорок. После этого я разрешаю вам вернуться под вашу собственную ответственность. Лучше назначьте кого-нибудь для связи из числа ваших полицейских, чтобы он оставался здесь.

— Спасибо, — сказал я, — Так и сделаю.

Я повернулся и вышел. Уходя, я услышал, как Ян за моей спиной диктует:

— …Все поездки жителей города Бловена ограничиваются случаями крайней необходимости. Для таких поездок необходимо получать военные пропуска. Жители не должны появляться на улицах. Любые участники каких-либо собраний могут подвергаться допросам и аресту. Город Бловен должен осознать тот факт, что он теперь находится на военном положении…

Дверь за мной закрылась. В коридоре меня ждали Пел и Моро.

— Все в порядке, — успокоил их я, — вас не отлучили от дел — пока.

Мы взлетали с крыши здания сорок минут спустя — Чарли и я заняли пилотские кресла военной восьмиместной патрульной машины, а Пел и Моро сели сзади, на места для пассажиров.

— Чарли, — спросил я, когда мы взлетели, — что должно произойти?

Он смотрел вперед через смотровой экран и какое-то время не отвечал. Потом он заговорил, медленно и тихо, не поворачивая головы:

— Мы с Кенси вместе росли. Большую часть жизни мы провели бок о бок, работая на одних и тех же людей.

Я раньше думал, что знаю Чарли ап Моргана. Благодаря своему дружелюбию он казался в большей степени человеком, чем воинственным полубогом, как другие дорсайцы типа Кенси или Яна — или даже как менее известные дорсайские офицеры вроде Чжу. Но теперь он словно уходил от меня в некий холодный высокий, далекий мир, где обитали только дорсайцы. Это была страна, куда я не мог войти, законы которой были непонятны для меня. Но тем не менее я сделал еще одну попытку.

— Чарли, — сказал я, прервав тишину, — это не ответ на мой вопрос.

Он коротко взглянул на меня.

— Я не знаю, что должно произойти.

Он снова переключил свое внимание на приборы. Остальную часть полета до лагеря мы провели в молчании.

Приземлившись, мы обнаружили, что все дорсайцы уже были построены по батальонам и на их серовато-коричневой полевой форме что-то блестело в лучах вечернего солнца. Лишь когда мы поднялись на стоявшую перед ними трибуну, я понял, откуда этот блеск. Они встали в строй с оружием, все — хотя об этом ничего не говорилось в распоряжениях Яна. Весть о гибели Кенси опередила нас. Я посмотрел на Чарли; он не обращал на оружие никакого внимания.

Войска выстроились спиной к старому заводу, и, когда Чарли заговорил, усилители разнесли его голос над их головами.

— Войска экспедиционных сил экзотов на Сент-Мари. По распоряжению командующего Яна Грэйма этот инструктаж проводится на сто двадцать седьмой день пребывания на земле Сент-Мари.

Кирпичные стены отражали его слова глухим эхом над неподвижными людьми в форме.

— С прискорбием вынужден сообщить вам, — продолжал Чарли, — что выстрелом снайперов в городе Бловен сегодня, около тринадцати часов, убит командир Кенси Грэйм.

Со стороны строя не донеслось ни звука.

— Снайперы пока не схвачены и не убиты. Поскольку личности их остаются неизвестными, командующий Ян Грэйм распорядился о том, чтобы военное положение, ранее предполагавшееся отменить, продолжало действовать. Все, кто связан контрактом с экспедиционными силами, были вызваны…

Я почувствовал чье-то дыхание возле уха, а затем шепот Пела.

— Посмотрите на них! — сказал он, — Они готовы прямо сейчас выступить на Бловен. Вы думаете, они позволят, чтобы Кенси был убит на какой-то вонючей планетке вроде этой и никто за это не поплатился?

— Заткнитесь, Пел, — пробормотал я уголком рта. Но он продолжал:

— Посмотрите на них! Они ждут приказа к маршу — к маршу на Бловен. А если Чарли не отдаст такого приказа, здесь начнется просто ад. Видите, как они все вооружены?

— Верно, Пел, Бловен не ваш город! — послышался горький шепот Моро, — Если бы они намеревались отправиться в Кастелмейн, вы бы чувствовали себя так же?

— Да! — яростно прошипел Пел. — Если люди пришли сюда, чтобы рисковать своими жизнями ради нас, а мы не в состоянии сделать ничего лучшего, кроме как позволить, чтобы их отстреливали на улицах, чего мы заслуживаем? Чего заслуживает любой из нас?

— Хватит устраивать из этого мировую проблему! — резко прошептал Моро. — Вы просто думаете только о Кенси, вот и все — точно так же, как и они.

Я снова попытался успокоить их, но затем понял, что, собственно, это не имеет никакого значения. Нас троих практически было не видно за спиной Чарли. Внимание выстроившихся перед нами вооруженных людей сосредоточилось исключительно на нем. Как сказал Пел, они ждали вполне определенного приказа, и лишь этот приказ что-то для них значил.

Впечатление было такое, что мы стоим перед каким-то громадным серо-коричневым раненым зверем, готовым броситься на нас в любую секунду лишь потому, что это может облегчить боль. Чарли продолжал говорить лишенным выражения голосом. Он зачитывал длинный список распоряжений, касавшихся перевода лагеря снова на военное положение.

Я чувствовал, как нарастает напряжение по мере того, как он приближался к концу списка приказов, в котором недоставало одного, разрешавшего акцию экспедиционных сил против города, в котором погиб Кенси. Затем список внезапно закончился.

— Я должен напомнить вам, — сказал Чарли все тем же безразличным тоном, — что на данный момент личность убийц командора Грэйма не установлена. Гражданская полиция прилагает все усилия к расследованию случившегося, и сами же ваши офицеры считают: сейчас ничего нельзя сделать, кроме как оказывать им всяческое содействие. Существует подозрение, что некая местная подпольная организация, известная как Голубой фронт, может нести ответственность за это убийство. Если это действительно так, мы должны быть очень осторожны, отделяя тех, кто действительно виновен в гибели командира Грэйма, от подавляющего большинства остальных.

Он закончил говорить.

Со стороны выстроившихся перед ним тысяч людей не слышалось ни звука.

— Хорошо, бригад-майор, — сказал Чарли, глядя с трибуны на офицера, стоявшего перед строем. — Отпустите ваши войска.

Бригад-майор повернулся кругом.

— Внимание! — рявкнул он, и усилители разнесли его голос над батальоном так же, как до этого голос Чарли. — Разойдись!