Игорь Николаев - Боги войны

— Хрен их разберет, — дернул плечом Дергач. — Но, похоже, это такая разведка боем. И если они успели связаться со своими, то их командование точно знает, сколько и каких танков у нас есть на этом направлении.

Высота 234, подковообразный глинистый холм, господствовала над всей речной долиной. КВ по старой проселочной дороге огибали высоту и, следуя отмашкам сигнальщика с красными флажками, останавливались под защитой травянистых валов внутри «подковы».

Танкисты, покинув боевые машины, закуривали, разминали ноги, кто-то, уйдя в сторонку, спешил справить естественные надобности: на это во время боев никогда не хватает времени, а запах мочи в танке — позор экипажа.

Пакор, выбравшись вслед за Зиновьевым из люка, деловито обошел танк, пнул гусеницу и важно произнес:

— Хорош машина!

— Машина что надо, а вот водила… — подошедший Дергач отвесил мехводу подзатыльник. — Еще раз начудишь — пеняй на себя, понял-нет?!

Сразу съежившись, Пакор уставился на носки своих грязных сапог.

— Да брось, командир. — Красильников с хрустом потянулся, вытащил кисет и принялся сворачивать самокрутку. — Пакорыч не Лешка, конечно, но нормалек, тащит.

Дергач не успел ответить — к «Погибели» подошли экипажники «восьмерки».

— Саня, а что, правда у тебя теперь два водилы — песец и олень? — под хохот танкистов поинтересовался Гриша Бородин.

И снова Дергач не успел ответить — Пакор, совершенно иначе истолковав интерес к своей персоне, гордо выступил вперед, развернул плечи и, выставив руки, сказал:

— Э, смотри, пожалуйста! Вот песец и оленя! Красивый какой, да?

Танкисты, давясь смехом, столпились вокруг азиата и с деланно серьезными лицами начали обсуждать творения Моцарта. Дергач послушал-послушал их беззлобный треп, плюнул и пошел на гребень высоты, где маячили фигуры комбата и начальника штаба.

Долина Немочи, освещенная закатным солнцем, отсюда и в самом деле была как на ладони. С одной стороны ее ограничивали заречные холмы, с другой — бесконечная стена могучего елового леса, терявшаяся на северо-востоке в сизой дымке грядущей ночи. Вдоль опушки пылили возвращающиеся с разведки «Матильды».

— Свяжись с Решетниковым, узнай, чего там его «Моти» разнюхали, — сказал комбат начштабу и повернулся к Дергачу. — Что, лейтенант, желаешь осмотреть театр будущих военных действий?

— Так точно, товарищ капитан.

— Вон оттуда они и пойдут, как я понимаю. — Комбат махнул на покрасневший солнечный диск, быстро опускавшийся к горизонту. — И вот все думаю — зарыться нам в землю или… Что скажешь, лейтенант?

Дергач снял шлем, разгладил слипшиеся от пота волосы и ответил после нескольких секунд раздумий:

— Если встанем в капониры, потеряем возможности для маневра. Я бы не стал…

— Ну да, и рыть ничего не надо, — усмехнулся комбат. — Понимаю, понимаю.

— Да причем тут… — Дергач натянул шлем, ткнул пальцем в гребень высоты. — Смотрите: если танки будут двигаться по внутренней стороне «подковы», по очереди поднимаясь на гребень вон там, вон там и вон там, мы сможем организовать обстрел долины с нескольких точек одновременно. Противник не сможет сориентироваться, куда ему бить в ответ. Это будет такая… карусельная стрельба.

— Хм… — Комбат достал из планшета карту, развернул. — Ну-ка, придержи. Значит, карусель, говоришь? Тут, тут и тут… Хм… А в случае чего всегда можно спрятаться, укрыться за высотой, я правильно понимаю?

— Конечно.

— Толково, Саша, очень толково. Что ж, попробуем.

По склону, вбивая сапоги в податливую глину, карабкался начальник штаба.

— Решетников передал — в лесу чисто, вдоль реки на пять километров никого! — запыхавшись, крикнул он срывающимся голосом. — 7-й батальон, штаб бригады и «самоходы» на рассвете выйдут из Константиновки, после обеда будут у нас.

— А «остовцы», стало быть, ушли, — кивнул комбат, убрал карту, и задумчиво глядя на тонущее в невесть откуда взявшихся размазанных облаках багровое солнце, добавил: — Чую, тот еще завтра будет денек…

Ночь прошла спокойно. Никто не потревожил боевое охранение танкистов. Экипажи КВ досматривали десятый сон, когда далеко на западе, за много километров от Вороновки, двенадцать дивизий Южного фронта рванули в ночную прохладу, разорвав предутреннюю тишину ревом сотен моторов.

Наступление началось.

Планировавшие операцию работники штаба были готовы ко всему — к встречному бою, когда армады бронированных машин сталкиваются лоб в лоб, стонет изувеченная гусеницами земля, люди глохнут от выстрелов и взрывов, а небо пронзают сотни снарядов, к коварным засадам, к контрманеврам, к упорной обороне, даже к быстрой и бескровной капитуляции противника.

Не учли они только одного — что командование группы армий «Ост» предугадает их замыслы и буквально за два часа до начала наступления противник примет решение уйти со своих позиций, бросив обжитые базы, чтобы сохранить технику и людей для будущих боев.

Стальная вражеская армада под покровом ночи рванулась из так заботливо подготовленной ловушки к долине реки Немочь, разжимая бронированные клещи, уже готовые сдавить группу армий «Ост» в гибельных объятиях.

На рассвете в Вороновке неожиданно закричали петухи. Как птицы уцелели в мертвой деревне, чем питались все это время — для всех так и осталось загадкой. Петухам не было дела до войны людей и моторов. Они приветствовали встающее светило, прорезая звенящую утреннюю тишину задорным «Ку-ка-ре-ку!».

— О, прямо не петухи, а родственники Гитлера, — проворчал Красильников, продирая глаза. — Такой сон не дали досмотреть, гады! А мне такая девушка приснилась…

Договорить он не успел — над скопищем танков, перебивая крики петухов, разнеслось:

— Тревога, тревога!

В чистое ультрамариновое небо, украшенное пушистыми «кошачьими хвостами», взмыла тревожная красная ракета.

— Что за… — недовольно заворчал Дергач и, не закончив фразы, побежал к комбатовскому танку, на ходу застегивая портупею.

Звягин, потирая ладонью помятое со сна лицо, севшим голосом не говорил — вбивал фразы:

— Соседи предупредили. Из глубины долины в нашем направлении движется крупное соединение противника. Несколько сотен танков всех типов. Точнее установить не удалось — разведка попала под сильный обстрел. Танки Решетникова оттянулись за деревню, будут ставить заградительный огонь. Наша задача: попытаться остановить врага. Любой ценой, понятно? Тут вчера лейтенант Дергач предложил одну штукенцию…

— Олень! Сильнее олень! — приникнув к перископу, рычал Дергач. — Вот так. Заряжай, идем на огневую…

КВ «Погибель Гитлера» спешил занять свое место в танковой карусели, кружившейся на склонах высоты 234. Пыль, грязь, рев моторов, сизая пелена солярного выхлопа, в танках — мат и суровое отчаяние обреченных людей, знающих, что просто так покинуть этот мир они не имеют права, потому что умереть — легко, а вот выполнить боевое задание — почти невозможно.