Александр Лаврентьев - Неформал

Сначала я решил привести себя в порядок, нашел в шкафу полотенце, в ванну зашел, а там: е-мое, красота, да и только! Я с себя одежку скинул, в стиралку забросил и под душ полез. Пока я там стоял, стиральная машина мою одежку постирала, высушила, и даже встряхнула, чтобы морщин не осталось. Я пока в душе стоял, все себя осматривал на предмет шрамов, но ничего нового так и не нашел. Ну под коленом – это меня собака порвала еще в пятом классе, на бедре – о забор шваркнулся, на подбородке – на проволоку натянутую налетел еще маленький, лет восемь было. И все. Больше ни единой отметины.

Одел я снова на себя одежду, волосы влажные расчесал, и показалось мне тогда, что все у меня получится. Я же не знал тогда, что нам всем немного оставалось.

Короче, перво-наперво решил я на «Закат» сходить, вещички забрать. Тем более, что проблем с передвижением по городу у меня теперь не было: бюрер вчера мне специальную карточку дал, чтобы можно было в метро проехать и на любой клинкарт сесть.

Так что я из подъезда вышел, до ближайшей остановки дошел, на интерактивный экран посмотрел, полистал справочник. Оказалось, до Байкальской отсюда ходил клинкарт под номером семьсот сорок семь, тут и расписание было. Подождал я на остановке ровно две минуты, зашел в клинкарт, провел карточкой по датчику, через турникет прошел и все – внутри. На карточке с другой стороны номер моего места высветился, и я на него прошел. Никто на меня даже внимания не обратил. Доехал я до нужной остановки, вышел и сразу – к «Закату». Залез наверх, а там меня лаймер ждет, лежит прямо там, на скамейке, где я его и оставил. А в лаймере – пять сообщений от Васьки, и все про то, что меня бюреры ищут и что Маришку увезли. Ножик в рюкзаке лежит, тоже меня ждет. Я его вытаскивать не стал, через ткань рукой пощупал. Пусть в рюкзаке лежит. Вот так и оказалось, что я вроде бы ничего не потерял за прошедшую ночь, даже, скорее, приобрел. Например, мне вкололи какой-то препарат «икс-ви». Залез я сразу в сеть, чтобы посмотреть, что это такое? Как раньше не допер посмотреть, непонятно. И тут у меня ладони сразу вспотели.

Оказалось, эту дрянь вкалывают только бойцам спецподразделений БНБ. Причем, каждый год. И действует он так: если ты еще хоть чуточку жив, если тебе голову не оторвали и сердце не пробито, значит, будешь жить. Нет, ну там, конечно, бывают исключения: большая кровопотеря или повреждение мозга, или еще что-то серьезное. Если надвое распилили, точно не поможет. Но это я шучу. На самом деле, все легкие ранения и ранения средней степени тяжести затягиваются быстро. Да и серьезные раны тоже заживают намного быстрее. Да… Такой препарат Шурычу бы вколоть, может, он тогда бы выжил?..

Посидел я еще на крыше, посмотрел кругом, подумал. Получалось, что выхода у меня два: или снова на Рамиреса выходить, или ехать к «Снежане». Только кто же меня туда пустит? Да еще днем? Но другой стороны, подставлять Рамиреса не хочется. Он же сто процентов начнет мне впаливать свою контрабанду! Купи да купи. А я че могу ответить? Извини, Рэм, но ты в прямом эфире? Ты только рот открыл, чтобы барахло свое продать, а я тебя уже сдал ненароком? Значит, надо было еще пошевелить извилинами и вспомнить всех знакомых, кто мог быть хоть как-то связан с Лохматым.

И я пошел к Чике. Скажете, сумасшедший? Да, наверное, так и есть. Хотя чем я рисковал? Ромберг должен был еще в школе быть, там же, в школе, было большинство друзей Чики, потому что не все же они были оторвами, некоторые все-таки хотели получить сертификат об окончании школы и на занятия ходили. Вохровец тоже должен был быть в школе. Значит, на весь комплекс интерната должны были остаться директор, которому, в принципе, до нас дела не было, лишь бы окна и мебель целыми оставались, дежурный лидер и охранник, который за камерами следил и тоже из своего помещения выходил редко. Очки и капюшон – и дойти можно хоть до пятого этажа. Мне должно было очень не повезти, чтобы меня задержали. Хотя времени до конца занятий немного оставалось.

Ну тут я из рюкзака бандану достал и повязал ее полоской по лбу так, чтобы пирсинг с камерой закрыть. А потом из кармана пистолет вытащил. В ухе сразу же ругательства раздались. Но голос был не Шварца, а чей-то другой, наверное, там какой-нибудь дежурный у экранов сидел. В общем, пока он ругался и орал мне в ухо, чтобы я камеру освободил, я быстро ремни кобуры размотал, кое-как сообразил, как их надеть, куртку скинул, застегнул их, а потом пистолет вытащил из кобуры и посмотрел. Это был старый Вальтер. Я на защелку нажал и мне в ладонь магазин выскользнул, я посмотрел, а там прорезь сбоку, вроде окошка, и в окошке этом патроны виднеются. Двенадцать, нет целых пятнадцать штук! А потом я магазин вставил обратно до щелчка, затвор передернул и снова пистолет на предохранитель поставил. Много раз видел, как это в фильмах и в играх делают, а самому такое пришлось в первый раз сделать. И тут я услышал голос этого черного бюрера и аж вздрогнул. Чесслово, никогда со мной такого не было!

– Соловьев! Или ты открываешь сейчас камеру, или мы заканчиваем операцию прямо сейчас, и я высылаю наряд, чтобы тебя вернули в больницу. Поедешь в централ к подружке!

– Извините, – говорю я. – Я не понял, чего это ваш сотрудник ругается. Сейчас исправлю.

Сунул я Вальтер в кобуру, куртку застегнул и бандану поправил, чтобы им видно было.

– Сейчас нормуль? – спрашиваю?

Он говорит так недовольно:

– Нормально, ты где?

Я отвечаю:

– Да рядом с общагой, за рюкзачком заскочил, одежда тут у меня. Я сейчас на встречу пойду, в интернате.

– Ну давай, – говорит он, а потом, вроде, пропал.

Ну и хорошо, а то мне от него не по себе, даже дыхание сбивается, словно я только что на крышу взобрался, и руки дрожать начинают. Ну, может, это и к лучшему. Если он не догадается предыдущие кадры посмотреть, то я в дамках. А если догадается, то я ведь всегда «Вальтер» сбросить могу.

До интерната я быстро дошел, проник туда через полуподвал, на цыпочках мимо библиотеки прокрался, – совсем мне не хотелось с Натали объясняться, где меня носит, да почему я отсутствовал, а потом, уже не таясь, в холл прошел и через переход – в соседний корпус. Чика и еще несколько его отморозков в привилегированном общежитии жили: за них родители платили. Общага не чета нашей. В каждой комнате лаймер, душ, туалет, встроенная мебель. Я у Чики, конечно, никогда не был, но по слухам, он один жил. Очень удобно девчонок к себе таскать.

Ну поднялся я на последний этаж и на площадке с белобрысым столкнулся. Он меня и не узнал сначала. На нем спортивные штаны и футболка были, на плече маленькое полотенце висит, наверное, с качалки возвращался. Меня увидел, остановился и глаза вытаращил: узнал, но сделать ничего не успел, потому что я его сходу толкнул его в грудь так, что он к стене отлетел, и говорю: