Александр Лаврентьев - Неформал

В общем, попали мы в ловушку!

Снаружи нас караулила гигантская стая каких-то чертовых птеродактилей, а внутри было просторно, спокойно, и можно было бы сидеть тут целую вечность, если бы у нас были вода и продукты.

Иван по ходу дела рассказал, что это, оказывается, был знаменитый Дубнинский шар, и сюда раньше целое паломничество было. Типа, каждый пацан должен был хоть раз в жизни да побывать в этом шаре. Вон все стены надписями расписали! Через полчаса, когда стало окончательно ясно, что ящеры внутрь не лезут, Иван отправил меня костер разжечь, рюкзаки распаковать, коврики расстелить, чтобы можно было у костра сидеть и спать, и ревизию припасов провести.

А у меня от усталости руки трясутся, кое-как я костер разжег. Маришка мне помогла коврики да спальники распаковать, а потом мы стали всю воду и еду в одну кучу складывать. Получилось негусто: поллитра минералки, фляжка со святой водой – там, наверное, грамм двести всего было, в другой фляжке армейского напитка на донышке, и еще небольшая полиэтиленовая бутылка у Ивана в рюкзаке оказалась. Итого литра полтора, не больше. Из еды: остатки поломанных галет в пакете, тушенка, порванный пакет с хлопьями – совсем никчемная вещь без воды, банка с ветчиной, которую я в провале нашел, два армейских брикета, две плитки шоколада и батончик.

А пить-то как хочется после бега! Все же во рту пересохло! Я подумал и решил, что обойдусь. Один только глоточек и сделал. А Маришке на глаз одну третью часть оставшейся минералки в кружку налил и батончик ей отнес. И говорю:

– Шоколад и воду только женщинам и детям!

А звуки же по пространству внутри шара разносятся, и словно эхо вокруг. Жутко даже. Я думал, Маришка хоть улыбнется, а она смотрит на меня серьезно, батончик этот взяла, кружку, вижу я: руки у нее дрожат. А она и спрашивает:

– Шурыч, мы здесь насовсем останемся, да? – и голос у нее безнадежный такой.

А мне что ответить? У меня у самого сил не осталось. Но Иван хоть и был далеко, все услышал. Ну он и говорит со своего места:

– Помощь звать будем. Передохнем вот только немного.

И только сейчас я о нем подумал. Мне даже стыдно стало. Он же и бежал вместе с нами, и нас буквально на себе сюда притащил, а ведь у него поклажи вон сколько, он же тоже устал до изнеможения. Ну я остатки минералки ему отнес и плитку шоколада отдал.

А он от шоколада не отказался, половину сразу, наверное, откусил, остальное оставил, а воду всю выпил. Меня, правда, спросил:

– Сам-то пил?

Я говорю:

– Да, пил.

А он все это время с лаза глаз не спускает. Вот что значит – военная подготовка. А за лазом воздух прямо гудит от кандаров, они по листве крыльями чиркают, у молоденьких березок уже все верхушки пообломали. Как саранча!

А потом и говорит:

– Ты, Александр Васильевич, иди, отдохни десять минут, а потом меня сменишь, будем антенну наверх поднимать.

Я обратно к рюкзаку отошел, растянулся на коврике, фонарик выключил и в сон провалился. Я и не думал, что могу так быстро засыпа́ть, да еще когда кругом такое происходит, но видать, ко всему привыкаешь.

Не знаю, сколько я спал, мне кажется, не десять минут, потому что когда я проснулся, то Маришка с пистолетом у лаза сидела, а Иван некое подобие арбалета мастерил. Увидел, что я проснулся, и говорит:

– Ну ты спишь, как богатырь! Не добудиться! Давай вставай, будем антенну устанавливать!

Я глаза протер, поднялся, спрашиваю:

– А с чего ты решил, что здесь рация не ловит?

А он усмехнулся и говорит:

– Внизу не ловит. Знаешь, что это за шар? Нет? А я знаю, мы же тут пацанами бывали. Это диэлектрический кожух локатора. Защита от земных «шумов». Нет, ты реально никогда про шар ничего не слышал? Странно… А у нас многие сюда по нескольку раз приезжали, небылицы всякие про шар этот рассказывали. В общем, антенну от рации нам надо как-то наверх вытащить, иначе выбор невелик: либо тут сдохнуть, либо на корм кандарам пойти. Мне не хочется ни того, ни другого. Понял? Надо наверх забраться как-то.

Я подумал и спрашиваю:

– А шар бетонный?

– Нет, – отвечает, – он из стеклоткани, да вон сам сходи посмотри.

А там в нескольких местах и в самом деле видно, как он устроен: обшивка сверху, обшивка изнутри, а посередине соты такие пластиковые. Даже не понятно, как пластик шумы гасить может, но, видать, как-то гасит. Может, добавки в нем специальные? Я когда соты эти рассматривал, вдруг сообразил, что снаружи тихо стало.

– А где твари? – спрашиваю.

– Ждут, – говорит Иван, – снаружи, когда выйдем.

И Маришка ему вторит:

– Там они, там, соня, никуда они не делись. Сидят вокруг, нас караулят. Хорошо, сюда не лезут.

Я подошел к лазу, наружу посмотрел, и точно: ближайшая сосна усыпана этими тварями. Сидят, ждут. И кажется, что могут прождать вечность. Хотя им-то чего? Их много, они могут себе позволить перерыв на обед.

В общем, рассмотрел я, как шар сделан, и говорю:

– А что, высоко антенну надо поднять?

Иван в затылке почесал:

– Ну желательно повыше, хотя бы метров на десять.

– Значит, необязательно ее в отверстие наверху выставлять? – спрашиваю. − Так ведь? Можно просто зацепы ножом прорубить и по стенке подняться, а там дыру сделать небольшую, антенну в нее выставить.

Ну тут Иван себя в лоб ладонью ударил и воскликнул:

– Чего меня заклинило с этой дыркой наверху! Ты, Санек, просто гений! А стенка выдержит?

Ну я еще раз посмотрел на стекловолокно.

– Тебя, – говорю, – не выдержит, а меня должна.

Гений я или не гений, а инициатива наказуема исполнением. Иван по компасу сориентировался, с какой стороны шара антенну выставлять. Оказалось, недалеко от лаза, а потом мы к работе приступили. Сначала Иван мне помогал, потому что и ножик у него получше моего, и силы побольше. А потом, когда внизу зацепы готовы были, я его нож взял и наверх сам полез, и дальше зацепы рубить стал. Беда только в том, что края у зацепов острые получались, и сразу стало ясно, что высоко я не поднимусь, во всяком случае, по стенке с отрицательным наклоном точно не смогу продвигаться, руки изрежу.

Дело шло довольно быстро, но несколько раз мне пришлось спускаться вниз и отдыхать. Иван попытался меня подменить, но не тут то было. Оказалось, что в этом деле малый вес и небольшой рост только в плюс! Пластик его не выдерживал. Сначала трещать начал, а потом Иван едва не свалился, потому что в одном месте стеклоткань под его ботинком просто в стороны разъехалась. Пришлось его от работы отстранить.

Сложнее всего пришлось на верхотуре, где поверхность шара уже в «минус» пошла, и пришлось подъем остановить и отверстие в поверхности рубить начать. Во-первых, это оказалось не так уж и легко! Мне ведь не просто внутреннюю обшивку надо было прорезать, мне же еще соты эти надо ножом покромсать, а потом и внешнюю оболочку вскрыть! А во-вторых, кандары эти проклятые снаружи зашевелились, слышу: вокруг шара летают, любопытно им, видать, чего мы тут делаем? Лишь бы они антенну не утащили! Вот тогда нам, в самом деле, конец придет.