Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4

От того, что мы увидели — стало дурно. Но не у дороги — а то, что было сверху, в небе. Вдалеке, в долину — опускались купола. Парашютные купола, прямоугольные, управляемые, черного цвета — ночные. И их было много… все чертово небо было в этих куполах, мать их так. Полно, просто до черта куполов… и из нижнего края облачности вываливались еще и еще…

— Наши? — спросил я

Немец разразился руганью, самым безобидным из слов было швуль — педераст. Его можно было понять — как минимум полный десантный батальон опускался в долину, пройти его без потерь было невозможно, да и просто пройти — затруднительно.

Швейцарцы — я их все-таки переоценил — никак не ожидали атаки со стороны дома. Полностью поглощенные стрельбой у ворот — они не наблюдали за тем, что происходит со спины, про нас они либо забыли, либо не принимали всерьез. Здесь, под видом клумб — были оборудованы шикарные оборонительные позиции, чуть ли не поясные бетонные заграждения — и они готовились встретить огнем поднимающихся по дороге немцев. Для чего — устанавливали два ротных пулемета. Погибнуть с честью в бою им не пришлось — Хайслер моментально реализовал свое преимущество, открыв с крыши шквальный огонь из легкого пулемета в спины швейцарцам. Человек десять легли, где и были, остальные — как-то сумели найти позиции и открыть ответный огонь. Оба пулемета были обезврежены, ни о каком прикрытии дороги и речи уже не было. Оставшиеся в живых швейцарцы открыли по нам ответный огонь, начал стрелять и я. Просто потому, что в бою всегда приходится выбирать, какую сторону занимать — а мне выбирать не приходилось. Хотя Ирлмайер все-таки мразь. Хайслер хоть приказы выполняет… а этот отдает.

Потом — внизу, на дороге появилась машина, одна из тех, на которых мы ехали сюда… бронированная, за ней скрывались немцы и вели огонь вверх, хорошо, что не по нам, пули проходили намного выше. А потом…

Я увидел комок пламени, летящий откуда-то сверху. Ниоткуда, он как бы падал сверху, как метеорит, оставляя за собой дымный след. И этот комок огня — ударил в машину немцев, моментально разнеся ее на куски и оставив только темное облако — а я понял, что мы — следующие.

— Ракета! — заорал я и прыгнул вперед. Это единственное, что оставалось… Хайслер кажется, тоже среагировал… за спиной что-то взорвалось и ударная волна швырнула нас…

В какой-то момент — я вдруг осознал, что все еще жив.

Потом — я осознал, что лежу на спине и еле дышу. Еле дышу, потому что дышать нечем.

Потом — я понял, что непрекращающийся гул со всех сторон — это стрельба. Непрерывная.

Потом — что-то долбануло так, что полетели стекла… нет, не внешние, внешние давно были разбиты — внутренние стеклянные перегородки, которые еще оставались целыми, и начала падать пыль и штукатурка. Именно этот взрыв привел меня в чувство — и я понял, что надо вставать, иначе — кранты.

Я попытался встать — и это у меня получилось. Кто-то перевязал меня, наскоро — но все же перевязал — и я понял, что в этом доме есть добрые люди. Значит, надо идти к ним.

Винтовки у меня уже не было — но разгрузка на мне по-прежнему была, куда делась винтовка, я не знаю. Зато рядом, прислоненный сошками к стене — стоял пулемет, короткая германская модификация знаменитого FN MAG со складным прикладом. Рядом был рюкзак, патроны и гранаты. Рюкзак мне был отнюдь не по силам… но вот если набросить ремень на плечо и разложить приклад — то, пожалуй, справлюсь. Будь тут винтовка — я бы и не подумал взять пулемет… но ничего другого не было. А оружие было нужно — нельзя без оружия.

В ленте сотня патронов. На пять минут скоротечного боя и то не хватит.

Выбравшись в коридор, я понял, что здание горит. Причем нехорошо горит… дым омерзительно едкий, несколько минут подышишь и свалишься. Было похоже, что идет штурм здания, причем он вступает в завершающую стадию.

Прежде, чем я понял, что делать дальше — в коридоре появился Хайслер. Ранен и не один раз, перевязан — но на ногах. Такого — пулей с ног не сшибешь…

— Идти можешь?! — прокричал он, как кричат контуженные.

— Да. Только куда…

— Эти ублюдки макаронные уже прорвались… надо отступать. Держи!

Хайслер сунул мне свою винтовку — такую же как ту, которую я потерял, взял у меня пулемет, вытащил из комнаты сумку с лентами. В коридоре появился еще один немец…

— Где Дитер? — спросил его Хайслер.

Немец только отрицательно качнул головой

— Займем позиции там, нужно удержать зал. Пока мы еще живы! Помощь придет!

Не знаю, верил ли в это Хайслер, но командир должен в это верить. А немцы — всегда были хорошими солдатами и отличными командирами…

— Надо уходить вниз… — сказал я, пытаясь соединить мысли в напрочь отказывающейся думать голове

— Там нас вытравят как крыс. Они пустят газ.

— Не может быть, чтобы не было потайного хода отсюда. У итальянца — не может такого быть…

Ход вниз мы нашли…

Тот, где мы столкнулись со швейцарцами — безнадежно находился под контролем итальянцев. Нам пришлось идти назад, в ту комнату, где лежал убитый барон Карло Полетти, и там мы нашли дверь, ведущую куда-то вниз. Никакого другого выхода, кроме как идти туда — у нас не было. Итальянцев было слишком много и у них было мощное вооружение, в том числе ПТРК. Нам не тягаться с отлично подготовленным подразделением регулярной армии.

Там, внизу — нас ждал зал, и в нем было полно машин. Не меньше пятидесяти машин, расставленных аккуратно по местам, закрытых чехлами. Судя по очертаниям под плотной тканью — дорогие, спортивные машины. Коллекция дорогих спортивных машин. Умно, очень умно — некоторые машины выпускаются очень ограниченными сериями, через пятьдесят лет их модно продать в десять или двадцать раз дороже, чем они были куплены. Это почти то же самое, что и коллекционирование картин. Процент прибыли намного меньше, картина может и в тысячу раз подорожать — но гораздо меньше шансов промахнуться. Редкая машина дорожает с гарантией…

Я устаканил винтовку на крыше машины, которая по моим прикидкам была одной из моделей Феррари девяностых годов выпуска. Нервы были на взводе, в глазах двоилось. Воевать — я был совсем не годен…

С другой стороны — занял позицию один из немцев со своим пулеметом.

Вопрос был в том — как эти машины сюда доставлялись и каким образом — они отсюда появлялись на свет божий при необходимости. Та дверь, откуда мы пришли — ни одна машина не пролезла бы там. А с другой стороны — двери не было…

— Сюда! — крикнул кто-то

Я заметил, как что-то прилетело сверху, блямкнуло о бетонный пол.

— Глаза!!!

Едва успели. Вспышка — совершенно чудовищная по яркости, почти рентгеновский, выжигающий глаза свет, его видно, даже если закрыть глаза ладонями — когда вспышка срабатывает, кажется, что видишь кости в ладони. Перед глазами какие-то светящиеся мушки, все плавает к чертям…