Андрей Левицкий - Я – сталкер. Тропами мутантов

Я лежал на пригорке с биноклем и наблюдал за тропой. Пригоршня отправился в бар закупить продуктов и вот-вот должен был вернуться. Я предупреждал, что Чуров со своими отморозками может упасть ему на хвост, и напарник обещал, что в этот раз будет осторожнее.

Вскоре над кустами показалась его ковбойская шляпа с обтрепанными краями. Он шел быстро, иногда переходил на бег и часто оглядывался. Я перевел бинокль, чтобы высмотреть, чего это Никита так торопится… Ну, точно! «Осторожно», называется!!! Чуровская бригада! Первым двигался Мерзляк, неприятный тип. Молодой, самый младший в банде, но едва ли не самый опасный. У пацана какой-то сдвиг в башке, совсем нет страха, и все освободившееся место в его душонке, которое природа отводит под страх, заняла злоба. Да и остальные немногим лучше.

За Мерзляком двигали поршнями остальные. Торопятся, гады… Чуров, как всегда, последний. Он только притворяется безбашенным, а сам трусоват. Но когда они, как сейчас, всемером гонят одного, это уже не имеет значения.

Мерзляк вскинул винтовку, но стрелять не стал – все-таки Пригоршня их хорошо опередил, расстояние было не для прицельной стрельбы. К тому же у наркомана Мерзляка руки всегда дрожат, не сможет он попасть на такой дистанции. Бандюга и прозвище свое получил потому, что руки всегда трясутся, будто замерз. Опустив ствол, Мерзляк снова припустил рысцой. Пригоршня тоже перешел на бег. При таком темпе он минуты через три доберется ко мне. Сперва ему нужно перейти через мостик, потом миновать овраг, и Никита на месте. Я убрал бинокль и стал отползать, чтобы спуститься с пригорка незамеченным.

Когда, пригнувшись, раздвинул ветки кустарника у подножия холма, Никита уже топал по мосту. Трухлявые доски настила трещали и скрипели под его ботинками сорок третьего размера. Не сбавляя темпа, он помчался по тропе, добежал до оврага и метнулся в сторону, направо от меня. Я не стал выбираться из зарослей к тропе, а все так же скрытно пошел влево. Мерзляк вбежал на мост, замер… наконец решился – выстрелил одиночным. Никита втянул голову в плечи и прибавил скорость. И тут, как это обычно и бывает при погоне, под ноги ему попался торчащий из земли корень. Никита взмахнул руками, выронил автомат и свалился в овраг. Мезляк торжествующе заорал и помчался длинными скачками. Его приятели с Чуровым в хвосте подхватили крик и тоже поднажали. Еще бы, такой случай – Никита один, да еще выронил оружие. Они бежали к оврагу и не видели, как я выбираюсь из кустов у них за спиной.

Мерзляк так спешил, что не заметил натянутую поперек пути леску. Да и не должен был заметить – я ее хорошо замаскировал. Когда ловушка сработала, перед чуровскими ослепительно вспыхнула приготовленная мной «блестяшка». Мерзляк вскинул руки, закрывая глаза, заорал. Остальным тоже перепало. «Блестяшка» способна совсем ослепить, если срабатывает рядом. Я нарочно смотрел вниз, увидев, что Мерзляк сейчас влетит в западню. И голову поднял, лишь когда вслед за вспышкой раздался звучный хлопок.

Преследователей вспышка ослепила и сбила с толку, поэтому они прозевали момент срабатывания моей второй сборки. Вообще, я человек не сентиментальный, но это была первая сборка, которую я увидел, попав в Зону. Поэтому испытываю к ней нежные чувства, ностальгические. Научился такую делать у покойного Шустрого, а эффект у нее, как у гравицапы. Ну, послабей, конечно. Поэтому чуровских отморозков не размазало по поляне, а лишь сбило с ног. Теперь они барахтались, силясь встать, в круге полегшей травы. Их предводитель, бежавший по привычке последним, оказался дальше всех от эпицентра. Его моя рукотворная гравицапа свалила на спину, и он отползал, отталкиваясь локтями и каблуками. Я остановился и поднял автомат. Из оврага показался Пригоршня – естественно, с автоматической винтовкой в руках. Мы ее заранее там припрятали.

Вся эта засада была разработана в расчете, что Чуров погонится за Никитой. Нельзя быть таким злопамятным, это до добра не доводит. А вот Чуров и его бандиты на нас зуб точили, пока мы с федералами ходили к АЭС. И стоило возвратиться, начали охоту на нас. Поэтому у нас с Никитой созрело решение: покончить с этой проблемой раз и навсегда. Поэтому и пошел Никита один в бар. Я остался заканчивать приготовления. И все прошло точно по плану.

Секторы обстрела мы наметили заранее, так что много времени нам не потребовалось. Минуты полторы-две – и одной бандой в Зоне меньше.

Пригоршня выждал, чтобы иссякло действие сборки, и выбрался из оврага. Я пошел навстречу. Никита поджидал меня, разглядывая итог нашей совместной работы. Поднял голову, подмигнул и сказал:

– Знаешь, Химик, мне даже немного понравилось. Никогда не думал, что стану таким кровожадным. Перекрошили людей, как капусту… А я и рад.

– Они не люди, а мутанты в человеческом обличье, и теперь в округе станет поспокойней, – ответил я. Мне вовсе не доставило удовольствия это дельце, но Чуров нас в покое не оставил бы, проблему следовало решить раз и навсегда. И мы ее решили, – можно спокойно заняться нашим мирным промыслом. – Ты с клиентами переговорил?

– А как же! Есть покупатель на «стабилизатор», можно за ним отправляться. Я срок оговорил, в баре покупатель три дня готов ждать, и цена приличная. Я чего хочу сказать?.. Все эти энергаторы-хренаторы, гости из будущего – это всё лишнее. Без них спокойней. Нашел клиента, добыл артефакт, товар сдал, деньги принял… ну, как это…

– Утром деньги, вечером стулья, – подсказал я.

– Во-во.

– Тихий спокойный бизнес?

– Ну. Идем за «стабилизатором».

Днем позже мы уже шли в бар с добычей. «Стабилизатор», довольно редкий артефакт, лежал в моем рюкзаке. Достался он нам непросто, конечно. Пришлось лезть в болото, где нам некстати встретился верлиока. Или, можно сказать, кстати – потому что лапа верлиоки сейчас находилась в рюкзаке Пригоршни. Тоже неплохой хабар, и явно стоит тех патронов, что мы извели, пока прикончили тварь. Солнце пригревало, легкий ветерок нес прохладу, вдалеке, среди развалин, мерцала жарка… в общем, еще один отличный денек в Зоне.

Я покосился на Пригоршню – тот широко скалился, ему тоже всё нравилось.

– Радуешься? – уточнил я. – Славный денек?

– Ага. Я так мыслю, любой день будет славным, если клиент ждет и хабар при мне.

Вот в таком радужном настроении мы и притопали в бар. Пригоршня тут же устремился к стойке и брякнул на нее рюкзак.

– Здорово, Бармен! Лапа верлиоки не требуется? У меня как раз завалялась одна. Иду себе, вдруг заглядываю в рюкзак – лежит! Свежая! Что ты будешь делать! Берешь?

Бармен хмуро глянул на веселящегося Никиту и буркнул:

– Вас тут какие-то люди спрашивали. Я бы с такими говорить не стал.