Андрей Левицкий - Я – сталкер. Тропами мутантов

Именно с этой фразы в прошлый раз начался маршрут, который привел нас в другую реальность. Мне это как-то сразу не понравилось, поскольку я знал, что банды Чурова больше нет и никаких людей, с которыми не стал бы говорить Бармен, среди моих знакомых вроде бы не осталось. Бармен ведь у нас не шибко разборчивый и поболтать готов с любым, за исключением совсем уж неприятных типов. Так кто бы это мог быть?

Но клиент, заказавший Никите «стабилизатор», ждал в зале, и дельце с ним хотелось закончить поскорее.

– Что за люди? – спросил я. – Сколько их и где они сейчас?

– Двое.

Бармен налил нам по стопке. Подумал и закончил:

– Были минут двадцать назад, а где сейчас… недалеко где-то.

Еще бы. За двадцать минут далеко не могли уйти. Мы с Никитой приняли за удачное возвращение и пошли в зал. Народу там сидело прилично, больше десятка человек. Кое-кто был мне знаком, мы обменялись кивками. Наше появление особого ажиотажа не вызвало, из чего я понял: о банде Чурова пока что никто не знает. И это хорошо.

Пригоршня углядел заказчика и с широкой улыбкой устремился к нему. Я предъявил товар. Клиент попался хороший, заплатил сразу, отметил нашу расторопность и намекнул, что будут еще заказы.

Когда он свалил, Никита блаженно потянулся:

– Вот это я называю: удачно провернуть сделку. Ну что, денек поторчим здесь? Отдохнем, отоспимся, подождем новых заказов.

Его совершенно не смущало, что нас разыскивают какие-то подозрительные личности. А мне это не нравилось. Но возразить Пригоршне я не успел: в зал вошли двое. В камуфляже, с армейской снарягой. Передний, невысокий, коренастый, с широким лицом, окинув взглядом зал, улыбнулся мне, как старому знакомому, и зашагал к нашему столу. Другой, полная противоположность первому, хмурый, долговязый и худощавый, остался у входа. Прислонился к стене и замер.

– Химик и Пригоршня, правильно? – спросил коренастый. – Знаменитые удачливые охотники?

Никита ухмыльнулся в ответ, он любит, когда его хвалят. Я гораздо скромнее. Поэтому сдержанно ответил:

– Да. Вот это – Пригоршня, гроза бандитов и мутантов. Но не думал, что и я настолько популярная личность. В каком звании состоите, товарищ… э?

Коренастый, не дожидаясь приглашения, уселся за наш стол.

– Ну почему сразу звания?

– ФСБ, так?

Улыбка Пригоршни увяла. Он только теперь сообразил, что это не клиент, и развернулся вместе со стулом, чтобы держать в поле зрения второго федерала – долговязого у входа.

– Майор Сидорко. Удостоверение нужно показывать? Или так поверите, на слово?

– Поверю. Желаю вам успехов на службе, товарищ майор. Всего хорошего.

– Э, зачем так сразу? – Сидорко тоже перестал скалиться. – Может, перейдем на «ты»? Меня зовут Костя.

Я кивнул, опуская руку на «калаш», который стоял, прислоненный к стулу, между моих ног.

– А меня Химик. Вы в своем ведомстве, наверное, думаете, что мы с Пригоршней у вас на крючке и можно дергать, когда вздумается? Сперва Озеров, теперь ты. Костя, мы свободные люди.

– Да ладно, Химик, зря беспокоишься. У нас к тебе претензий нет. Давай просто поговорим и разойдемся мирно. Всего-то пару вопросов я могу тебе задать? Тебе и Никите?

– Вопросы можно. Озеров погиб при исполнении. Я этого не видел, но, если бы не он, я бы с тобой, Костя, вообще говорить не стал бы. Озеров оказался правильным мужиком. Жаль, что он долго это скрывал. Еще вопросы будут?

– Телепорт у АЭС уничтожен. Можешь что-то рассказать?

– Это Озеров сделал. Теперь в туда никаких ходов не осталось.

Я выделил голосом слово «туда».

– Так-так… – Костя Сидорко побарабанил толстыми пальцами по столешнице. – «Туда» – это куда именно?

Пригоршня собирался ответить, но я опередил:

– Мы с Никитой там не были, не знаем, что по другую сторону. Мы же подрядились на место доставить, и все. Озеров со своей группой ушел в телепорт. Здоровый такой. Сказал, что эта аномалия опасна и ее нужно уничтожить.

– Так и сказал?

– Слово в слово, – закивал Никита. – Так и сказал: уничтожить любой ценой.

– Ну, хорошо. Тогда не будем об Озерове, поговорим о Фишере.

С Фишером мы распрощались у АЭС, и я надеялся, что больше с ним не встречусь.

– А кто это такой, Костя?

Сидорко выложил на стол фотографию. В карман он лез медленно, чтобы не нервировать нас с Пригоршней. Причем я заметил, что он вытянул две карточки, а вторую пока что не стал показывать.

– Вот этот человек, фамилия Фишер.

Фото было сделано давно, Фишер на нем смотрелся куда моложе, чем сейчас, но узнать было легко.

Никита тоже глянул.

– Не, это не он! – радостно объявил он. – Я Фишера по телику видел, это такой шахматист был. Давно, в прошлом веке! Похож маленько, но не он, сто пудов. А этого я не знаю.

– Химик?

– Впервые вижу.

Костя вздохнул и выложил на стол второй снимок.

– А этого человека знаете? Может, не по имени, а так, встречались, где-то видели?

И вот это мне совсем не понравилось. На фотографии был тот самый анархист из группы Мародера, который стрелял в меня из дробовика у самого портала, на другой стороне реальности. Есаул.

– Ну, а это кто? – как можно равнодушнее спросил я. – Тоже натворил чего или просто сталкер какой-то?

Не уверен, что своим видом не выдал, что личность на карточке мне знакома. И, боюсь, Пригоршня тоже.

– Некто Усольцев. Усольцев Степан Сергеевич, кличка Есаул, дважды судим за разбойные нападения, из последнего места заключения сбежал, сейчас разыскивается. По некоторым данным, мог укрыться в Зоне. Химик, он уголовник, бандит, незачем его выгораживать. Честным сталкерам он такой же враг, как и закону. А мне он нужен как свидетель, его прежние преступления вообще не по нашему ведомству проходят. Ну что, поможешь?

Сидорко смотрел на меня. Пока что он применяет другую тактику, в отличие от Озерова, не старается нас с Никитой нагнуть. Но в любой момент его поведение может измениться…

– Ну, так что, Химик? Пригоршня? Я ведь по-человечески прошу: помогите.

Я покачал головой. Никита пожал плечами:

– Не знаю его.

Майор убрал свои фотокарточки.

– Ну, ладно. Значит, я на вас зря рассчитывал.

В зал влетел сталкер. Замер у порога, переводя дыхание. Потом заорал:

– Мужики, слышали новость? Грызлова порешили! Вместе со всей бригадой!

Посыпались вопросы:

– Где, когда?

– Не может быть!

Грызлов был предводителем группы сталкеров. Сперва состоял в группировке военсталов, потом откололся от них, начал создавать свой клан. Его бригада заняла бетонные бараки на заброшенной ферме, укрепила их по всем правилам военной науки. Особо они не наглели, ни на кого без причины не наезжали, внутри своей группы поддерживали дисциплину. Поэтому Грызлова уважали, и никто, насколько я знал, к нему счетов не имел. Тем более штурмовать такую «крепость»… И вот те на! – уничтожен вместе со всей бригадой. А это два десятка бойцов, тертых и толковых. Лохов к себе Грызлов не принимал.