Олег Синицын - Потерянная рота

— Я командир роты! Я отдаю указания! Мы выполним приказ, во что бы то ни стало!

— Ты свихнулся, парень! — Глаза старшины вспыхнули. — Я не дам тебе положить роту!

В гневе старшина хрипел ещё больше. Его кулаки сжимались, он готов был ринуться на Калинина и разорвать его. Старшина был небольшого роста, но скрытая в нем энергия, как сжатая пружина, грозила выплеснуться и раздавить молодого лейтенанта. Калинина трясло от страха. Он не имел ни воли, ни поставленного голоса, чтобы спорить со старшиной. Но на помощь пришел политрук.

— Семен, постой! — произнес Зайнулов. — Мы уже условились, что впереди пойдут разведчики. В случае опасности они подадут сигнал, и мы повернем назад. Но не стоит возвращаться без видимой опасности.

— Мы будем блуждать по этому лесу словно слепые котята и не найдем эту треклятую высоту!

— Посмотрим! — произнес Зайнулов.

Старшина невидящим взором смотрел вокруг себя. Запал его исчез, это чувствовалось. Алексей облегченно вздохнул и мысленно поблагодарил мудрого Зайнулова.

Чем ближе рота подходила к странному лесу, тем больше он закрывал небо и, казалось, нависал над головами солдат. Деревья были не просто очень высокими. Они были огромными. Широкие стволы в диаметре достигали не менее трех метров. Солдаты были поражены.

Около четырех часов вечера рота вошла в лес. Они сразу окунулись в полумрак, поскольку густые ветви хвойных деревьев мало пропускали свет. Калинин тут же осведомился, какие осветительные приборы имеются в роте. Оказалось, что несколько керосиновых ламп и литров десять керосина в повозке. Зайнулов сказал, что пока светло, не стоит тратить керосин. Это было правильно, тем более, что постепенно глаза бойцов привыкли к полумраку.

Они по-прежнему двигались по вытоптанной в снегу дороге. Дорога вела строго по просеке между деревьями.

— Чей-то жутковато тут! — сказал как-то Николай Приходько. — И что фрицам делать в этом лесу?

По-прежнему командиров, а в особенности старшину, тревожило то, что они идут по следу немцев, которые значительно превосходят их числом. И вопрос Николая Приходько не был пустым. Зачем немец забрел в этот странный лес? Куда он движется? Где сейчас линия фронта и далеко ли высота Черноскальная?

Разведчики, соединившиеся с ротой у начала леса, вновь ушли вперед. В случае тревоги, они должны были подать сигнал из ракетницы или, в крайнем случае, дать очередь из автомата. В пустом лесу звуки выстрелов разносятся очень гулко.

Двигаясь по лесу, Иван Ермолаев все время оглядывался. Действительно, странный лес. Ветви находятся высоко над землей. Между стволами земля покрыта сугробами, но не видно ни кустарников, ни маленьких, начинающих расти деревьев. Последнее совсем загадочно. Судя по высоте, лес очень древний. При обхвате ствола в полтора метра возраст сосны достигает пятисот лет. Здесь стволы были гораздо толще, а значит и возраст деревьев больше. Если так, то сверху на землю должны падать семена и усеивать все вокруг. Семена прорастают, образуя молодняк. Причем, очень частый молодняк, судя по густоте крон. Если за лесом специально не следить, не вырубать молодняк, то постепенно он зарастает маленькими деревьями, которые тянутся ввысь к своим старшим собратьям. Но ничего этого не было. Лес не походил на чащу, и состоял только из огромных, уходящих ввысь стволов.

— Если только за лесом не ухаживали, — пробормотал Ермолаев.

— Что говоришь? — спросил старшина.

— Чистый слишком лес, — сказал Ермолаев. — Ни зарослей, ни упавших стволов, ни молодняка.

— Ну и что, — произнес старшина. — Все под снегом, небось!

— Нет, мы словно в заповеднике. Не дикий это лес.

— Слушай, Вань, тут намного километров вокруг одни луга. Ну кто будет ухаживать за лесом? Старухи из Потерянной? Да они за собой-то едва успевают ухаживать!

Ермолаев промолчал в ответ. Не может быть настоящим такой лес ещё по одной причине. Нормальная высота деревьев — от двадцати до тридцати метров. Максимальная высота сосны — пятьдесят, при диаметре ствола в один метр. Больше — уже не выдерживает корневая система, да и подача соков из почвы к вершине затруднена. Не может быть лес таким огромным!

После получаса ходьбы он заметил ещё одну странность, которая вначале не бросалась в глаза. В лесу не было слышно щебета птиц, и не было видно ни одного звериного следа. «Такого просто не бывает,» — подумал Ермолаев.

Уныние. Серость. Глупый поход, из-за которого рота оказалась в странном лесу. Мятый снег под ногами. Вирский поправил винтовку на плече. Он чувствовал себя очень одиноко, несмотря на то, что его окружали солдаты.

Он ощущал себя одиноким и брошенным с момента контузии, когда рядом в окопе разорвался немецкий снаряд. Немного кружилась голова, но он не стал обращаться в медсанчасть. Он думал, что рота останется на своих позициях, и будет воевать дальше, а вместо этого они бредут по какому-то странному лесу. Ему хотелось убивать немцев, давить их, а не месить ногами осточертелый снег.

Он пытался говорить о своей нелегкой судьбе с сослуживцами, но его никто не слушал. Глупые. Каждый может оказаться в такой ситуации. В штате роты состоял фельдшер, но Вирский сомневался, что он сможет помочь. Болезнь Сергея была намного глубже, чем простая контузия.

Калинин шел рядом с Зайнуловым. Пожалуй, это был единственный человек в роте, с кем Алексей мог общаться и кто выслушивал его не перебивая. Калинину нравился пожилой политрук. Ему нравились его разговоры с солдатами — терпеливые, разумные и без лишних лозунгов. Кроме этого, Зайнулов великолепно разбирался в военных вопросах: знал все нюансы использования оружия, бегло читал карты, обладал стратегическими навыками. Алексей внимательно смотрел на политрука и учился — как вести себя, что говорить и когда следует промолчать, как найти подход к солдатской душе…

Правда, Зайнулову было уже много лет. Пеший переход по заснеженной дороге давался политруку непросто. Он то тяжело дышал, когда они шли слишком долго без остановок, то вдруг начинал прихрамывать. Зайнулов пытался не показывать виду, что выдохся, но пару раз, Калинин обратил внимание, старшина назначал пятиминутный отдых именно взглянув на политрука.

— Странный лес, — произнес Зайнулов. — В нем нет посторонних звуков. Раздается только скрип сапог по снегу и лязг нашего оружия.

— А какие должны быть звуки?

— Вы никогда не бывали в лесу, Алексей?

— Бывал… Но как-то не обращал на звуки внимания.

— Щебет птиц в лесу гулкий, разносится на несколько километров. Деревья скрипят, щелкают ветви. Лес обычно полон звуков… Хмм. — Политрук сделал быстрый вдох. Алексей подумал, что пора бы остановиться снова.