Тимур Свиридов - Дар Дерзкий

Отаруги двигались молча. Дневная жара не располагает к беседе. В эту пору люди предпочитают скрываться в тени, а тангры становятся чрезвычайно немногословны. Хотя… кто знает, что была бы для человека эта температура?

Дар заинтересовался. Как провести знаки равенства? Чем измерить?

Невольно вспомнилась высадка на Цу-Рецц и ветры черно-оранжевых пустынь. Пожалуй, там было слегка пожарче, – усмехнулся Дар. – Хоть маленькие реццы мерзли в своих белых шубках… Интересно, какая у них температура тела?

Все было относительно… Может статься, жара тангров – легкая прохлада для человека? А сами тангры – по колено школьнику?! А может, наоборот, двухметровый Бторога – по пояс молодому Ходвату?

Дар задумался об условностях восприятия мира. Что делает существ разными или равными? Как измерить степень равности? Как определить ступени разности? Ответов, конечно, не было.

Для суждения нужна точка опоры.

Он бы получил ее, увидев, например, реццов…

Взгляд его поднялся выше, охватывая глубокой синевы небо, прекрасное в обрамлении снежных облаков, но готовое в любой момент изрыгнуть небесную лодку врага. Восприятие реальности было щемяще-острым, сладко-проникновенным. Что-то из его тангрового естества, чувствующего неразрывные связи – с кланом, с цнбр, со всем этим огромным миром Рортанга.

Дар вдруг ощутил, не понял умом, а именно прочувствовал: он здесь – ксенолог. Не меньше Манолы или Корнвэлла, а может, и куда больше. Один, без ничьей поддержки, он соединяет оба мира. Только задача куда сложнее. Мало заключить договор с чужаками. Надо еще найти своих. И еще знал: его контакт – самый необычный. Потому что он носит его внутри, как беременная женщина носит в себе другое существо. Ему выпало соединить в себе и человека, и этот странный симбиоз тангра и цнбр. Загадочный тройственный союз, дающий чудесное преимущество. Преимущество полностью познать себя «в шкуре» чужака, почуять, чем он живет, чем дышит, каковы его тайны и надежды и величайшие страхи… Как знать, смогли бы Корн или Манола разгадать загадки тангров, их неразрывную связь с разумной травой, сложную многоступенчатую логику их поведения? Или получили бы шиташ в горло при первом же вопросе о цнбр?! Как ни крути, он, Дар Петлюгин – ныне ходячий Контакт, мечта всей ксенологической братии Союза Семи Миров…

Вспомнив ребят, Дар помрачнел. Огненная смерть Манолы, исчезновение Корнвэлла, утянутого реццами прямо из-под его носа… Какой он браттар теперь – единственно выживший?! Вспомнилась вспышка взрыва, погубившая малоулыбчивого Нуитаву и его забронированный шлюп номер семнадцать…

«Ничего нет плохого в смерти воина», – сказала в нем душа тангра. – «Если погиб он достойно, не проявив трусости и стремясь к победе своего клана!»

«Нет», – сказал душа человека. – «Ксенологи – не воины».

Он задумался, и ум тангра оценил это более взвешенно:

«Да, они были скорее женщины, чем мужчины».

«Тебе не понять», – сказал человек.

«Отчего же?» – ответила тангровая часть. – «Они надеялись заболтать и уговорить чужаков. Они были согласны петь и танцевать перед этим реццам. Корнвэлл даже хотел отдать свою жизнь без борьбы… Просто женщины!»

«Не надо так примитивно», – попросил человек. – «У них была причина поступать именно так…»

Дар с удивлением присматривался к этому обмену рефлексиями внутри себя. И вдруг заметил еще одного свидетеля, присутствующего рядом. Нечто невысказанное, необъяснимое словами, смотрело на него изнутри его самого. Оно было совершенно бессловесно, как тень, как призрак, но он безошибочно узнал этот «взгляд». Естественно, цнбр тоже участвовала в разговоре, понимая не слова, а проецируемые чувства и понятия. Она была тем, кто присутствовал всегда и везде, хотя он и забывал порой об этом.

«Я справедлив», – сказал ей Дар в глубине самого себя, будто оправдываясь. – «И я стараюсь делать лучше для моих друзей. Поэтому мы движемся к «Ворхару», чтобы подняться в широкое небо. Чтобы достичь далеких планет, где решаются судьбы этого мира. Чтобы найти истоки проблем и решить их! Ясно?»

«Мы-ы…» – дохнуло из глубины, и тонкие мягкие токи пронзили его вдоль ног, рук и позвоночника…

Куаргир, за плечом которого сейчас сидел Дар, вдруг обернулся – улыбающийся, с приветственно поднятой рукой. Лучи Рора игриво переблеснулись на золотых наковках, сияющими змейками идущих по волнистым изгибам его костяного шлема.

Инопланетянин?

Соратник?

Кто скажет, где кончается ксенология и начинается дружба?

Дар кивнул ему, возвращаясь в реальность и властно оглядываясь.

Три командирских дрома неслись рядом, выровнявшись в линию. Их прыжки были почти синхронны – насколько вообще синхронны могут быть тангры разных корней. За каждым из элитаров четким крылом следовали воины его клана – посверкивающие боевым железом, замершие в люльках могучие дромаруги. Сильнейшие и отчаяннейшие из элитаров вели их, послушные воле Дара.

Дар повернулся вправо – рослый серо-голубой хуураданский скакун играючи нес на себе Саудрака. Лицо краснокостного хуураданца было презрительно-отрешенным, как и лицо второго всадника за ним. Прищуренные глаза осматривали горизонт, держа в поле зрения и ушедшую далеко вперед дромовую пару разведчиков его отряда. Дар невольно вспомнил этого командира на прорыве из Изир-Дора, его неиссякаемые военные уловки, его безошибочное определение слабых точек врага, и момента для нанесения сокрушающего удара. За Саудраком следовали еще четыре мощных голубоватых дрома о трех отаругах каждый. За правый фланг можно быть железно уверенным.

Слева устремлял свой бег чуть менее рослый пятнистый дром, что нес упрямого Док-Атора. Глядя на него, можно было решить, что они братья – так мало эмоций на краснокостном лице, так много пренебрежения к опасностям. Напор и ярость Док-Атора, его отчаянная решимость и удача в неожиданном натиске – вот что снискало ему славу в а'Зардате и за его пределами. За элитаром а'зардов сотрясал землю отряд из четырнадцати дромов. Им пришлось испытать довольно сложный переход к Горну, и на многих дромах сейчас сидели только по одному всаднику.

Прямо перед Даром был блестящий от жира черный панцирь кх'отра, густо полнящийся тангрописью победных врезок. В «азах латнира» был изображен сидящий скех с выпяченной грудью, тотем кх'Отрии. Скех имел две головы, с равной яростью оскалившихся в разные стороны. Золотая и серебряные краски на его головах были поцарапаны и местами стерты, но красноречивость изображенного от этого не страдала. Могучий воин, искуснейший хитрец и удачливый разведчик, Куаргир будет настоящей опорой отряду. Его знание кланов Рортанга, их языков и обычаев, бесценно, равно как и гибкость его ума. Не говоря уж о навыках следопыта и лазутчика, не раз выручавших Дара в сложных ситуациях.