Сергей Лисицын - Перекресток

После возвращения из Армстронга я постарался как можно быстрее уйти на плоскость — не хотелось привлекать к себе лишнее внимание — и все равно меня узнавали, совершенно незнакомые люди подходили, жали руку, порывались угостить выпивкой. Несколько раз я натыкался на компании, крутившие запись моего боя на экранах портативных коммов и азартно обсуждавшие его подробности.

Оставалось только, закатив глаза, тихонько взвыть и уйти, пока не заметили.

Получалось не всегда.

Впрочем, спустя несколько дней я смирился и стал принимать все происходящее с философским спокойствием. Положение о выдаче на Перекрестке не действовало, а если кто-нибудь опознает во мне Мартина Чарного и попробует достать — ну… тогда я и начну беспокоиться.

И я предоставил всему идти своим чередом, с удовольствием жал руки, ставил выпивку в ответ и даже, обнаглев, предложил Аните сходить вместе на концерт в местном клубе. Самое удивительное — она согласилась.

Так прошли две недели.

Ким и Платформа вечерами сидели, подсчитывая доходы и расходы нашей партии, мы с Фрэдом возились с доводкой и профилактикой симботов, не только наших, но и Аниты с Мариской, которые как-то незаметно обосновались в нашей ремзоне и стали всеми вокруг восприниматься как часть нашей команды.

Мариска делала несомненные успехи. Я старался помогать по мере сил, гоняя ее вокруг купола и в симботе, и в легком защитном костюме с маской. А еще начал учить ее азам самообороны. Эта полезная наука еще никогда и никому не мешала.

Я стащил ботинки в прихожей дома, который делил с Платформой, Кимом и Папенькой в перерывах между экспедициями и тренировочными рейдами, и услышал орущий в гостиной визор. Надрывные интонации женского голоса, раскаты проникновенного бархатного мужского — шла какая-то слащавая мыльная опера из тех, от которых у меня с юных лет сводило скулы. Шедшая за мной Анита лишь молча закатила глаза.

Я тихонько приоткрыл дверь и прислонился к косяку, с умилением наблюдая открывшуюся картину. Анита на цыпочках подкралась и встала рядом, скрестив руки на груди.

На нашем старом продавленном диване сидели рядком Платформа, Мариска и Папенька. Все трое увлеченно смотрели визор, причем Мариска откровенно хлюпала носом, Платформа потирал уголок подозрительно блестевшего глаза, а Папенька нервно комкал огромный клетчатый носовой платок, который обычно таскал в заднем кармане комбеза.

На столике перед ними стояла здоровенная миска с чипсами, откуда все трое, включая непрерывно хлюпающую Мариску, таскали желтоватые ломтики.

Зазвучала бравурная музыка, серия закончилась, по экрану побежали текстовые сообщения местной доски объявлений.

— Неужели он ее бросит, дядя Фрэд? — жалобно спросила Мариска, хрустя чипсиной.

Папенька трубно высморкался:

— Я надеюсь, что нет. Надо быть окончательным мерзавцем, чтобы так разбить сердце несчастной девушке.

Анита все же не выдержала и в голос расхохоталась. Платформа аж подскочил, Мариска тоненько взвизгнула, а Папенька попытался принять серьезный вид умудренного жизнью старца.

— Сергей, правда, я могу тебя спросить сегодня вечером, что же произошло в последних сериях этого… этого… как оно называется? — Я пощелкал пальцами, и Мариска пришла на помощь.

— «Не оставляй меня, любимый», — выдохнула она и, погрустнев, схрумкала очередной ломтик.

— Будешь есть много этой дряни, вырастет живот, как у дяди Платформы, — с серьезным видом сказал я.

Мариска отдернула руку. Меня она, кажется, побаивалась, но настоящим обожаемым и единственным божеством для нее была Анита. Именно на нее она сейчас и смотрела.

— Прекрати пугать ребенка, — чуть слышно прошипела Анита, так чтобы этого не услышала ее воспитанница, а вслух очень строго и серьезно сказала: — Мартин совершенно прав. Особенно вредно есть такую дрянь перед выходом.

— А у нас будет выход? — Глаза девчонки загорелись. Преодолев свою боязнь, Мариска превратилась в настоящего фанатика, она окунулась в мир сталкеров с неистовым энтузиазмом истинного неофита и готова была дневать и ночевать в симботе.

— Пока нет. Во всяком случае, не сейчас, — разочаровал я девушку. Присел по другую сторону стола в старое продавленное кресло, которое сразу же стало моим любимым, и сграбастал плошку с чипсами. Поставил себе на колени и отправил пригоршню в рот. Хрустя чипсами, заговорил:

— Но выход нужен. Во-первых, у нас с Фрэдом не хватает запчастей…

— У вас их вечно не хватает, — пробурчал Платформа.

— Разумеется. И это нормально, — парировал я хладнокровно. — Мы, кстати, полностью перебрали твой симбот, так что некомплект запчастей в первую очередь у тебя. Но у нас беда и с боекомплектом.

— А с ним-то что? — схватился за голову Сергей.

— А ты забыл, как лихо мы постреляли, когда уходили от анубисов? Для башенной системы осталась пара комплектов, этого чтоб чихнуть едва хватит. А если вляпаемся в какую-нибудь серьезную заварушку, считай, мы голые. С ручным оружием, правда, дела получше. Так что пора раскошеливаться! Или идти в рейд.

— Раскошеливаться… раскошеливаться… — Платформа сопел и чесал в затылке.

Добыча, которую мы заполучили в комплексе анубисов, с лихвой окупила расходы на подготовку рейда, но вот прибыль оказалась не столь впечатляющей, как хотелось бы. И обо всем, что я сейчас выложил, Сергей знал. Не знал бы — не был бы начальником экспедиции. Потому что угробил бы народ в первом же рейде, а потом оставшиеся в живых устроили бы ему самому прогулку наружу без дыхательной маски. Нравы в этом отношении на Перекрестке были простыми и понятными. Лично я их одобрял, хотя правозащитники со столичных планет приходили в экзальтированный ужас от одного упоминания Перекрестка.

— А во-вторых, что и почему? — решил уйти от ответа Платформа.

— А во-вторых, хорошо бы вывести Мариску в нормальный рейд.

— Это с каких пор мы стали яслями для Сестричек? У них своих экспедиций не хватает?! — взвился Сергей.

В принципе, он был совершенно прав. Небесные Сестры готовят своих воспитанниц самостоятельно, и, кроме Аниты, которая была основным наставником «злосчастья», у Мариски хватало и других учителей. Например, свое чутье на опасность она целенаправленно развивала с некоей сестрой Мартой, которая, как я понял, была довольно сильным экстрасенсом. Марта жила не в куполе сестер, а одна, в маленьком домике на окраине Гагарина, и я несколько раз встречал Мариску после занятий. Девушка выходила из дома задумчивая и отрешенная. При этом она не отключалась от реальности, напротив — тренировки после таких уроков шли даже лучше. В общем, я все глубже проникался уважением к Небесным Сестрам.