Сергей Сезин - Провозвестник Тьмы

Эта организация, которая выиграла конкурс на проектирование грандиозных перестроек в Кремле. Президенту и Верховному Совету совсем не нравился Кремлевский Дворец съездов, и его должны были снести, а на его месте построить нечто вроде нереализованного Дворца съездов, который в моей реальности хотели строить на месте снесенного храма Христа Спасителя. Только, по-моему, еще грандиознее. Вот у британцев она и проработала почти пять лет, пока проект благополучно не свернулся и не отправился коту под хвост. Дворец снесли, новый все никак не строили, проекты все перерабатывали и перерабатывали, потом фирма британцев закрылась, и ее верхушка покинула Москву. А Наташе и прочим местным сотрудникам пришлось искать себе работу. Потом британцев обвиняли в том, что они не столько проектировали, сколько занимались шпионажем и скупкой задешево разных ресурсов страны. Наташа про это ничего сказать точно не могла, хотя ее работодатели большую часть времени проводили вне офиса – либо на заседаниях, либо на деловых обедах. Оттого им было не до сотрудников, которые весело проводили время за разной пустяковиной.

Потом наконец мистер Арчибальд или мистер Алистер вырывались из заколдованного круга совещаний и обедов, являлись в офис и наводили порядок. Но длилось такое недолго, заседания вновь манили мистеров, и им было уже не до туземного персонала и не до работы… Так что, возможно, насчет участия в торговле недрами британцев и не привирали. Наташа говорила, что она представляла работу в иностранной компании как нечто вроде труда галерных гребцов, а получилось совсем наоборот.

После британцев она устроилась в ремонтно-строительную контору, но проработала там недолго. Как-то вечером у них на работе погас свет, и она пошла на ощупь к выходу. Путешествие закончилось в Углегорске.

Здесь она уже успела поработать в управлении главного архитектора города (эту синекуру для одного из начальников уже прикрыли), секретарем в управлении Горбезопасности, а теперь трудилась комендантом общежития перегонного завода.

Перегонный завод был одним из важнейших предприятий Углегорска и по трофейной немецкой технологии производил жидкое топливо из добываемого угля. Мы встречались с ней два-три раза в неделю. Иногда в гостиницах на ночь, иногда у нее (когда соседка по комнате дежурила в больнице). Съехаться мы все как-то не собирались, все нас устраивало именно в таком виде, пока не настал сентябрь. А в этом сентябре произошли два события, с ней и со мной. Я услышал Зов Тьмы. А она подошла к окошку.

Что значит «подошла к окошку»? Так и подошла. Поднялась на второй этаж общежития, где надравшиеся рабочие начали бузить, и успокоила их. Когда ребята дали слово, что лягут в постель и не будут друг другу морды бить, и так действительно сделали, Наташа собралась уходить к себе. Тут за окошком прозвучали два близких выстрела. Она подошла глянуть, что там случилось.

А за несколько минут перед этим по улице из кабака медленно ехал один тип из Горбезопасности. Руль в руках удерживал и так бы и доехал до дому, но тут у него зачихал и совсем скис мотор. Остановился он и пошел заглянуть под капот, что там произошло. А когда вышел и стал рассматривать зловредный мотор, на него напала стая мартыхаев. Так на местном жаргоне называли мартышкоподобных на вид тварей Тьмы. Кого-то из них подстрелил, но они облепили его и стали рвать. И не то еще падая, не то уже лежа – он еще раз нажал на спуск. А в качестве патрона для армейского пистолета в той действительности был принят патрон вроде нашего девятимиллиметрового «маузера». Очень мощный патрон, тогда только один был мощнее – это 357 магнум.

И вот его пуля, пролетев совсем немного, пробила старое дерево двух рам и попала ей в голову… Хоронить ее пришлось в закрытом гробу. Вот так все и кончилось. Да, у меня, как у истинного больного, с эмоциями плохо. Есть даже такое определение про нас: «анестезия долороза». Болезненное бесчувствие. Только оно относится именно к душе, потому что есть и такие болезни, при которых теряется болевая чувствительность и на ногах, например. То есть человек может ходить по битому стеклу и остановится, только случайно увидев, что ноги-то совсем паршиво выглядят и кровищи полным-полно. А так – не чувствует, ибо не болит.

А у нас не болит душа. Иной раз хочется заплакать, а не заплачешь. Как будто что-то внутри порвано и не доходит сигнал до нужного места. Потому и такой вот разрыв – одна часть головы думает, что с тобой протекает то, после чего можно и заплакать. А другая часть, что за эмоции отвечает, не отзывается. Я лично так понимаю название моей болезни, хотя у медиков другое мнение.

Вот ее фотокарточка. Я ее сохранил и периодически смотрю на нее. Глаза портрет видят, одна часть говорит о потере, другая часть – молчит. Так и живу с разорванной душой.

А Зов… Ну, он не звучал сначала, как призыв: «Приди ко мне, в блаженную темноту!» Или как у Лермонтова в стихе про царскую дочь на берегу моря.

Как там? Вроде так:

Директор мне дал три дня отпуска, чтобы я немного отошел. Я и просидел в общежитии, вставая с койки только попить воды или кое-что другое сделать. А потом пошел на работу. Кто же ее за меня сделает… А тогда и прозвучал в душе этот Зов. Только он выглядел как призыв выйти и прогуляться. По темным улицам. Все равно сна еще долго почти не было. Вертишься всю ночь, потом, часа в четыре, забудешься, а в полседьмого еле встанешь. Днем и захочется поспать, так работа же… Разве что попросишь, чтобы полчаса не дергали, и задрыхнешь где-то в укромном месте. Домой пришел, можно было бы раньше лечь – так нет, не хочется… Аж до этих четырех часов.

Или, может, так действовала эта лекарственная трава? Я не знаю точно. Но когда ощутил позыв выйти на улицу и прогуляться, я подумал, что это у меня такой скрытый позыв к суициду. Не взять и в себя выстрелить, а пойти туда, где желание смерти может и осуществиться. Первую ночь я с ним справился, а вот на следующую – уже нет. Оделся потеплее, взял оба ствола и вышел в ночь. Дежурный аж офонарел, но открыл.

А, я забыл сказать, что у меня еще и револьвер появился. «Смит-Вессон» К200. Тогда мне это название ни о чем не говорило, а потом я прочитал, откуда он взялся. Это американский револьвер для поставок Британии. А как он попал к нам? Вот так – англичане нам бронетехнику поставляли, и в комплект поставки входил не только сам танк, но и оружие для экипажа и всякое другое типа запчастей и Библии. Библии эти я тоже видел, среди них попадались и на английском. Поставщики надеялись, что слово Божие до красноармейцев дойдет и на незнакомом языке. Я лично полагаю, что Библию на русском могли и припрятать, а на английском точно раскурили. Но – не воевал я на той войне, в том слое…