Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

— А что я подарю, ни за что не догадаешься, — решил похвастаться я.

— И про тебя знаю. Макуната рассказала, ты по ней мерку снимал.

— Вот трепло!

— Не трепло, а лучшая подруга.

— Ничего ей больше не расскажу.

— Можешь на неё особо не обижаться. Это тётя Рупила проговорилась, сказала, что мы вскоре будем танцевать танец, в котором надо отбивать ритм ногами. Дальше всё было просто — припёрла Макуну к стенке и спросила, где мы туфли возьмём. Она пыталась отвечать, что меня это не должно беспокоить, но недолго.

— А-а…

Справление дня рождения для наших родителей всегда превращалось в сложную задачу, поскольку всегда являлось двойное число гостей — Найвины подруги и мои друзья. Из этого положения они выходили достаточно просто, взваливая значительную часть готовки на нас. Так произошло и на этот раз. Правда, из-за нехватки продовольствия угощение было совсем простеньким и особо напрягаться не пришлось. Но на стол всё равно нашлось, что поставить. Мы с Найвой почистили селёдку, солёных осетров и выставили икру. Отваренные кольца щупальцев маленьких головоногов плавали в лимонном соке, морская капуста лежала рядом. Мама пожарила блинчики и вытащила последние запасы орехов, сухофруктов и мёда. Получился неплохой стол.

Гостей на этот раз было больше, чем обычно — всем хотелось ещё раз послушать про мои приключения на севере и про Найвины у гарпий. Нам надарили горы всяких милых безделушек. Всех удивила Квалта, которая принесла огромную мягкую игрушку — очень миленького оленя. Сколько времени она на него потратила, даже подумать страшно. Олень вызвал дружный восторг. Даже Маруся из кармана пропищала: «Как здорово, хочу поближе!». К счастью, её никто не услышал, а я успел её успокоить, пообещал дать потом поиграть с оленем. Через собачку было слышно, как Вова просит у Маруси управление собачкой — ему тоже хотелось посмотреть подарки. В итоге они договорились, что Маруся отдаст ему управление на время, когда будут дарить подарки мне. После этого я смог расслабиться, перестать зажимать собачке рот и перенести внимание на праздник. Макуна подарила Найве повязку на голову, расшитую бусинками и янтарём. Лайта, которая жила с одной мамой и не могла подарить ничего дорогого, принесла восхитительную соломенную шляпу на лето — не простую плетёнку с полями, а целое произведение искусства. Спереди поля были загнуты интересной волной, сбоку несколько цветов и веточек из соломы составляли единую композицию.

За то время, пока я зажимал собачке пасть, папа успел вручить Найве обещанное платье. Я его уже видел, папа шил его в кузне, пока я долбил для Найвы туфли из дерева. Но у всех остальных оно вызвало буйный восторг и неприкрытую зависть. Папа собрал все свои знания о геометрии и ухитрился сделать так, чтобы платье облегало Найву, не выпирая нигде зашитыми углами. До сих пор такое мало кому удавалось. Поверх нижней части платья — колокола — были пришиты более короткие «колокола», множество ступенек, отчего платье смотрелось невероятно пышно. На груди папа сделал множество полукруглых складок и набил их ватой. Тёмно-синее платье казалось в свете масляных ламп почти чёрным, но Найва всё равно смотрелось в нём очень элегантно, как настоящая маленькая женщина. Или, скорее, как куколка настоящей женщины — ни у кого из наших женщин таких красивых платьев не было. Мама, когда приходила в мастерскую, иногда ругала папу за то, что тот шьёт слишком крупными, мужскими стежками. Но папа только шипел и торопливо продолжал дальше. Лично я в крупных стежках ничего плохого не находил, всем присутствующим платье тоже понравилось.

Когда Найва начала примерять платье и скинула свою накидку, я впервые увидел, что на руке у неё огромный шрам. Моё удивление невероятно рассмешило всех присутствующих, оказывается, я был единственным, кто не знал. А я ещё гадал, откуда взялась мода на эти дурацкие накидки и почему Найва снимает её только перед сном. Оказывается, эту моду Найва и запустила. На вопрос, откуда взялся шрам, Найва кратко ответила, что это цена медвежьей шкуры. Найвино нежелание рассказывать тут же было возмещено рассказами остальных присутствующих. По ним выходило, что Найва в одиночку спасла группу взрослых, троих одноклассников, перебила кучу завриков, а под конец ещё и отобрала у охотников шкуру медведя. Я в изумлении перевёл взгляд на Найву.

— Примерно половина правда, — сказала Найва, — нам про тебя ещё хуже рассказывали. Приходилось на четыре делить.

Пришло моё время дарить Найве подарок. Я вытащил деревянные туфли. Это были цельнодолблёные туфли из куска липы, с ремешком вверху. Сделать их меня попросила Найвина руководительница по танцам, она хотела, чтобы Найва с Макуной в следующий раз станцевали танец, в котором нужно будет выбивать ритм ногами. Наши сандалии из кожи или плетёной бересты очень совершенные, они мягкие и удобные, в них можно, не уставая, пройти большие расстояния. Зимой, когда на них одевают двойной мешок, они становятся очень тёплыми. Но вот танцевать, выбивая ритм, в них невозможно. Макуне туфли долбил её папа, а у нас, поскольку наш папа был занят, пришлось долбить мне. Это оказалось несложно, а местами даже забавно.

Найва тут же одела туфли и простучала быстрый ритм по досчатому полу пещеры, ко всеобщему удовольствию.

Мама ещё раз удивила всех присутствующих, когда подарила Найве клетку с попугаем. Нет, мы, конечно, знали, что у жены Мастера Припасов есть пара попугаев — охотникам как-то повезло поймать. Мы знали, что у них появились попугайчики, даже ходили смотреть, но не ожидали, что мама сможет купить одного из них. Очередь на маленьких занимали за год. Найва была в восторге.

Дедушка подарил Найве новый стальной нож вместо её старого, маленького. Старый тут же перешел к Масе с условием, что это его подарок на день рождения от Найвы.

Пришло время мне получать подарки. Это было куда как скучнее. По случаю появления железа всем мальчишкам ближайший год будут дарить только железные наконечники для стрел и копий, а также ножи. Каменные и костяные наконечники уходили в прошлое. Папочка расщедрился и сверх этого подарил мне ещё и набор инструментов для работы по дереву. Дедушка подарил мне меч с красиво изукрашенной рукояткой. Не нож и не боевой топор, которыми можно отбиваться от животных, а меч, как у главных воинов. Таким мечом можно сражаться только с одним противником — с людьми.

— Когда-нибудь он тебе очень пригодится, — сказал дедушка, — и, судя по слухам, очень скоро.

Я попробовал поднять меч и не смог.

— Тренируйся, года через четыре он должен стать продолжением твоей руки, — засмеялся дедушка.

Никто из присутствующих детей ничего не понял, но зловещее мерцание калёной стали произвело на всех впечатление. Папа нахмурился — очевидно, дедушка сделал подарок без его ведома.