Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

— Какой корабль? — я посмотрел на море. Море с этого холма видно было не очень хорошо, но даже так было понятно, что к порту никакой корабль не подходил.

— Летающий.

Мы подняли глаза к небу. С неба, с юга действительно подходил к нам продолговатый, вытянутый серебристый предмет.

— А разве это не ваш? Разве его надо бояться?

— Это точно не наш. Ничего про него не знаю, но судя по пушкам с круговым обстрелом в нижней гондоле, это не те ребята, которых можно назвать добрыми. Хватит болтать! Стрелой в пещеру!

Мы переглянулись и кинулись вниз по холму. Пока мы решались, стало видно, что этот корабль огромен — длиной не меньше, чем холм. Под вытянутым корпусом с закруглениями на носу и на хвосте завывали какие-то механизмы. Это было всё, что я увидел, бросив взгляд по ходу дикой скачки по камням. Под холмом дядька Арагон с женой (не матрос, другой Арагон) срезали камыш. Мы закричали, чтобы они бежали. А потом небо упало на нас и свет погас.

Очнулись мы в довольно большом закрытом помещении. У нас не было ни оружия, ни бриллиантов. Судя по покачиванию, мы были на борту летающего корабля. Пол помещения и крашеные противной синей краской стенки подрагивали мелкой дрожью. Всё помещение было набито чернокожими девочками. Рядом с нами лежали дядька Арагон и его жена. Взрослые очнулись намного позже, чем мы.

Чуть подальше мы увидели пятерых девочек из нашей пещеры. Насколько я помнил, они вышли немного раньше нас, за дровами. Тогда с ними были родители и друзья. Об их судьбе они ничего не знали. Девочек звали Микана, Мирина, Макуната (не подруга Найвы, а другая Макуна), Серофана и Кселина. Кселине было всего семь.

Обстановка на корабле была ещё хуже, чем на наших двухкорпусниках. На всех обитателей приходилось только одно туалетное ведро, невероятно грязное, без крышки. У нас на кораблях и то у каждого был свой горшок с крышкой — непроливайкой. Уже упомянутая краска на стенах была нанесена кое-как, с очень заметными разводами от кисти. Свет в помещение проникал через очень маленькое окошко в потолке, и свет этот был какой-то необычный, с красноватым оттенком. Дверь в стене не имела окна и не открывалась. Пол был очень грязным.

Мы попытались поговорить с чернокожими девочками, но они — о, чудо, — говорили на другом языке. Они пугались нас, отказывались отвечать и жались друг к другу.

Примерно через час полёта дверь помещения с грохотом распахнулась. На пороге возникла очень высокая сухая старуха. Она была одета в длинное чёрное платье с жёлтыми нашивками. Следом за ней в помещение ворвались две самые большие женщины, каких я когда-либо видел. В руках они держали палки с круглыми набалдашниками. Чернокожие, с большими мышцами, они были одеты в боевые костюмы — у нас похожие одевали воины, когда надо было гонять завриков или других ядовитых тварей. Костюмы тоже имели чёрно-жёлтый раскрас, но жёлтого на них было меньше.

При виде этой троицы девочки захныкали и поторопились расползтись в разные стороны. Великанши двинулись к нам, попутно награждая тех, кто не успел убраться с их пути, тычками своих палок. При каждом соприкосновении с кожей из кругляшек на концах палок выскакивали маленькие молнии. Судя по всему, их удары были очень болезненными. Ноги и руки тех девочек, которым достались тычки, либо не сгибались, либо судорожно дрожали. Их оттаскивали в сторону соседки.

Старуха прошествовала к дядьке Арагону. Она вытащила из-под одежды картинку и, непривычно растягивая звуки, произнесла:

— Что это такое?

Мы не смогли сдержать любопытства и вытянули шеи. На картинке довольно искусно был изображён Сгусток Тьмы. Дядька Арагон так его и назвал.

— Что он делает?

— Забирает жизни.

— Почему Сгустки Тьмы стали исчезать?

Дядька Арагон обрадовался, он подумал, что сейчас сможет научить этих несомненно могущественных женщин способам борьбы с чудовищами, и начал рассказывать о бриллиантах. Старуха выслушала его молча, до самого конца, а затем что-то кратко приказала охранницам. Те без долгих проволочек подхватили дядьку Арагона под руки и выкинули за открытую старухой дверь. Я успел увидеть, что за дверью ничего нет и что под нами не менее километра высоты.

Жена дядьки Арагона взвыла. Великанши подошли к женщине, ткнули кругляшкой в голову. Посыпались молнии, запахло палёными волосами. Женщина упала. В себя она пришла только через несколько секунд.

— Если будешь работать на ферме, будешь жива. Если не хочешь, отправлю за мужем, — прошептала старуха.

— Я буду работать на ферме, — пообещала вдова, давясь стонами.

Одна из великанш что-то буркнула девочкам. Те сразу прижались к стенкам, и вся чёрно-жёлтая троица покинула помещение.

— Во попали, дрова дело! — только и смог прошептать Серый.

— Я к маме хочу, — заплакал Мася. Мила тут же составила ему компанию.

— Боюсь, маму мы не скоро увидим.

— Я вам не говорил, старался уберечь, — подал голос Петя, — если Сгустки Тьмы разрушаются от контакта с кристаллами, то это значит, что они, скорее всего, имеют искусственное происхождение, это какие-то полевые структуры. Скорее всего, эти «сухарики» их и делают. Зря вы не удрали, когда я сказал. Впрочем, вы всё равно не успели бы. Они на вас бомбу со снотворным газом скинули. И на ваших одноплеменниц тоже.

— Зачем? — такая вероятность никому из нас в голову не пришла.

— Понятия не имею. Мой народ не владеет такой технологией. Будет интересно посмотреть на месте.

Наши представления о том, что ждёт нас «на месте», были не такими радужными, и мы подавленно замолчали. Мася с Милой вскоре устали плакать в голос и перешли на простое хныкание. Так же, как вдова и все чернокожие девочки. Найва положила головки наших детей к себе на колени и обняла.

Через два часа за стенками послышались крики. Кричали в основном на языке чернокожих, но я разобрал и наше слово: «Драконы!». Зарычали какие-то механизмы, а затем вселенная взорвалась. Такого грохота я никогда не слышал. Корабль, впрочем, продолжал лететь так же, как и раньше.

— Пушки. Скорострельные, — определил Петя, — Не пугайтесь, они вас защищают.

Это он сказал вовремя, так как все обитатели нашего помещения готовы были сойти с ума от страха. Мы закричали на чернокожих, чтобы они перестали паниковать. Слов они не поняли, но, видя наше спокойствие, понемногу утихли. А ещё через час мы прилетели.

Дверь открыли снаружи, на двух языках скомандовали выходить по одному. Первыми ринулись к выходу чернокожие. Мы не стали толкаться и дали им выйти.

На улице была ночь. Корабль стоял на неестественно ровной каменной площади огромных размеров. Невдалеке от корабля возвышалось совсем небольшое строение с покатой крышей. Дверь в него была распахнута, было видно, что вниз уходит тоннель. От выхода из корабля ко входу в неведомое подземелье тянулся коридор из двух цепочек чернокожих охранниц. В руках у них были уже знакомые нам палки с кругляшками. Всем, кто спрыгивал с корабля на камень, на шею вешали тоненький ошейник и гнали в подземелье. Ошейники вешала женщина — охранник такого же вида, как и мы — светловолосая и светлокожая.