Сергей Абрамов - Медленный скорый поезд

Пастух выбрался в тамбур, приоткрыл дверь в межвагонный переход, в автосцепку. Оттуда подуло ночью и холодком. Он закрыл дверь, постоял с минутку в тамбуре невесть зачем, ладно бы – курил, так ведь некурящий, собрался было возвращаться в родное купе, как межвагонная дверь вдруг и резко распахнулась, Пастух рефлекторно подался назад, рефлекторно же хватаясь за рукоятку пистолета, торчавшего за поясом, но – не успел. Из межвагонного перехода вывалились двое в черных масках, в черных комбезах, в черных капюшонах, с пистолетами в руках. Пастух не смог вскинуть ствол, руку перехватили, выкрутили мощно и больно, навалились вдвоем… Пастух успел прежде выстрелить в никуда и вроде бы даже попал в одного из «капюшонов», тот ойкнул – согнулся, упал на колени, мордой в грязный пол ткнулся и вырубился – то ли еще живой, то ли уже покойный, второе – вероятнее, и тут же пистолет выбили, и другой «капюшон» приставил дуло пистолета к голове Пастуха, второй рукой кольцо наручника на него набросил, а вторым кольцом дверной поручень зацепил. Приковал то есть. А дуло пистолета у виска почему-то горячим было, обжигало кожу…

– Ну, здравствуй, Пастух, – знакомый голос произнес из-под маски. – Вот теперь-то мы с тобой все былое прикинем, подсчитаем, а после и посчитаемся. Точнее – я с тобой посчитаюсь. За все.

Пастух узнал голос.

Спросил:

– Со мной? Всего-то? На одного вдвоем? Смешно, Слим…

– Смейся, Пастух. Весело жить – ласковое дело. Но ты не *censored*йся, Пастух, ты у нас – побочная цель, причем – лично моя. На закусь. А основная – это твоя бабулька. Я вообще-то за ней пришел…

– Зачем она тебе?

– Мне?.. На хрен не нужна… Просто есть люди, которые хорошо заплатят, если я в срок доставлю бабульку к заказчику.

– И только-то? Тебе не кажется, что ты чересчур заигрался в этой очень простой игре? Перебор, Слим, мы ж не в театре. Ладно тот случай, когда ты отлично сыграл ролишку покойника. Почет и уважуха. Даже я, воробей стреляный, не раскусил. Но с Мариной ты обосрался. Ты ее мог давно заполучить, но отчего-то прикинулся кошкой, которая, знаешь, играет с еще живым мышонком, радуется, дура. А тут – бах! – и хозяин пришел.

– Я и играл все прикольней. А это ты, что ли, хозяин?

– Я всего лишь сопровождающий. Бодигард, если хочешь. Она сама себе хозяйка.

– Что ж ты, Пастух, в бодигарды переквалифицировался? Не зазорно ли?

– А с чего бы? И это моя работа.

– Платят – охраняешь?

– Не без того. Просто у меня выбор есть – кого охранять, а кого не стоит. Как и у тебя: кого – убить, а мимо кого – пройти…

– Вот я и выбрал, Пастух. Сейчас я тебя убью наконец-то…

Слим не успел выстрелить. Потому что в тамбуре что-то громыхнуло. Слим рефлекторно – на звук! – повернул голову… А Пастух снизу мгновенно ударил его ногой по яйцам. Руки скованы, а ноги-то свободны. Мощно постарался ударить. Слим – опять же рефлекторно! – малость согнулся от удара, отвел руку с оружием, и Пастух еще разок вмазал по его руке ногой в говнодаве, не сумел выбить пистолет, Слим его крепко держал, но рука дернулась, ствол отошел в сторону, и Пастух еще раз ударил Слима ногами по ногам – левой слева под колено и сразу правой – справа, подбил его таки. Слим чуть покачнулся, удерживая равновесие, рука с пистолетом рефлекторно пошла вверх, и тут Пастух таки добил его – каблуком-то да по яйцам.

Это он прикованный был. Как, значит, Прометей.

Слим согнулся, дернулся раз-другой и явно вырубился. На минуту ли, на несколько секунд, но тут его уже можно было вязать. Убить было много проще, но взять и повязать живым – куда привлекательнее. Да и радостишка мелкая пришлась к месту: ох да и хороши у Пастуха, у себя любимого случились говнодавы, правильная обувь какая смертоубийственная…

И тихо-тихо стало в тамбуре.

А тут, на счастье Пастуха, очень любознательная проводница в тамбур нос сунула. К месту!

– Милая, – обрадовался Пастух.

А проводницы в тамбуре уже не было. Сбежала. И славно. Пастух открыл дверь в вагон, вошел в коридор, заглянул в купе проводницы. Та сидела на полке и смотрела на него с ужасом, в котором в принципе можно было заметить и восхищение.

– Веревочка найдется кое-какая? – спросил он. – Или ремешок…

– Ремень есть, – с готовностью сказала она, полезла под полку, выудила оттуда длинный брезентовый ремень, которым в армии сложенные парашюты вязали. – Подойдет?

– Вполне, – сказал Пастух. – У меня тут в кармане ключик есть. От наручников, универсальный. Освободите меня, а я татя пойду повяжу. А вы пока зовите сюда начальника поезда. Мухой…

Она вскочила. Страшновато ей было явно. Но молчала, никаких тебе дамских истерик. Умная женщина. Или опытная. Она побежала сразу, а Пастух остался, собирая длиннющий ремень. Вышел в тамбур и столкнулся лицом к лицу с проводницей: ужас у нее в глазах был.

– Что? – яростно спросил он.

Ответа не ждал.

Тамбур был пуст.

Слим как-то ухитрился ожить чуток и свинтиться отсюда. Переиграл Пастуха, *censored*ра. Еще один балл в его пользу и еще минус один – у Пастуха. Досадно. Просто привычка какая-то говенная у него складывалась – недоделывать задуманное. Другой бы на его месте уж и запаниковал бы, в тотальную невезуху поверил бы, но это – другой. Пастух издавна себя убедил: не грузиться с ходу попусту, не заморачиваться зряшно подробным анализом того или сего случившегося и не случившегося, а следовать логике. Или плану, коли он есть. Плана нынче не было, но логика худо-бедно оставалась.

Вопрос кстати: а где ж вероятные люди Слима, которые, как теперь понимал Пастух, и вошли в вагон на минувшей станции, и Слим наверняка среди них был, только Пастух не распознал его в темноте? Где, где… Везде. Стрелка надо, похоже, подымать, война опять-таки ненароком началась. Очередная. Несть им числа.

Стрелок, естественно, дрыхнул, но проснулся мухой, легко врубился в ситуацию, кратко описанную Пастухом, спросил только:

– А ты уверен, что их там всего четверо со Слимом?

– Не уверен. Видел каких-то невнятных четверых, входящих в вагон. Но могли быть и другие, в другие вагоны зашли.

– Не взвод же… – сказал Стрелок задумчиво. И подбил бабки: – А чего заморачиваться-то? Да хоть пара взводов! Варианта все равно два: либо они нас разом, либо мы их по очереди.

– Душевная перспектива. Стоит попробовать вариант второй: мы их по очереди.

А тут и проводница с начальником поезда явились. Начальник был среди ночи свеж, как юный огурец, но малость поддат.

– Опять ваши игры? – спросил хмуро.

– Не наши, – ответил Пастух. – Тут людишки стремные место имеют. Им нужна Марина.

– Бабулька твоя, что ли?

– Она, начальник, не только моя. Теперь уж и ваша тоже. Прикиньте: в поезде – банда. Я видел на подсадке четверых. Подсели только что, в Барабинске. Могли быть и другие, которые подсели в другие вагоны. Но хочется верить – вряд ли. Они ж не на войнушку рассчитывают, а на блицкриг. Пришли, взяли, отбежали. И без ненужной стрельбы. Одна пожилая женщина. Один сопровождающий. Много ли на четверых?..