Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Меня вдруг будто что-то кольнуло, даже с шага сбился. «Опасность» – пронеслась мысль со скоростью пикирующего рукокрыла. Я остановился и чуть присел, суматошно оглядываясь. Чо-ко-ну нацеливался то в одну сторону, то в другую.

– Кларки! Бау! – громким шепотом позвал я.

Они одновременно обернулись и вопросительно качнули головами.

Вдруг Кларки встрепенулся и резко присел, утягивая Бау за собой.

– Э, ты чё, мазафака?!

– Тихо ты.

Они спрятались за небольшим пригорком. Перед нами была такая… низинка, что ли? Мне ничего не оставалось, кроме как подползти.

Из-за пригорка осторожно выглянули три головы – черная, серая и огненно-рыжая. Вот, которая огненно-рыжая, это моя! Прям с гордостью говорю! Такой почти ни у кого нет! И именно из-за нее мне приходится ходить с длинными рукавами и в капюшоне, да не в простом, а со специальным платком-маской. А все из-за цвета шерсти. Заметный слишком, на фоне серо-зеленых руин и леса, за четверть мили видать.

Мы осторожно выглянули.

Внизу также осторожненько, как и мы, двигались четыре ворма.

– Пегие, факинг шит, – прошептал Бау, приглядевшись.

Пегие? Странно, почему же у меня такое чувство, что надо поскорее уносить ноги? С Пегими Собаками у нас мир, да и не справиться им со мной, Кларки и Бау.

Странно, крайне странно…

Идущий первым ворм вскинул руку, останавливая отряд.

Все затихли.

Раздался механический скрип, а вслед за ним какой-то странный шелест. Правда, длился он всего секунду.

Вылетевший непонятно откуда метательный диск, размером, наверное, с меня, перерубил двоих вормов и вонзился в землю, погрузившись на треть. Первого ворма просто рассекло надвое, а второму подрезало ноги. Он упал на землю и принялся кататься, ухватившись за культяпки и истошно вопя. Первый-то не вопил, просто взял и распался надвое.

– Шо? Откуда? – спросил Бау и начал подниматься, но я тут же приткнул его мордой в землю.

– Лежи, чудила.

А из-за неплохо сохранившегося остова многоэтажки вышел он.

Био.

– Аконкагуа! – выдохнул Кларки, и мы в один голос воскликнули:

– Шит хэппенс! – Бау выдохнул.

Аконкагуа стремительно взял разбег, из его наплечной аркебузы вылетело огромное копье и вонзилось в спину убегающего ворма, пригвоздив того к бетонной плите. Био вскинул исполинскую руку, и во второго ворма устремилось ядро, выпущенное из пушки, установленной на предплечье, которое со смачным хрустом врезалось в несчастного и разорвало его на куски.

Био остановился. Видимо, в нем шел какой-то процесс по оценке ситуации. Неожиданно Аконкагуа вздрогнул (а вместе с ним и мы) и подошел к еще живому ворму, которому отрезало ноги.

Исполин навис над Пегим, подобно скале.

А потом опустил на него свою огромную ступню, размазывая в лепешку.

Мы вздрогнули. Казалось, что от удара подпрыгнула земля.

Аконкагуа еще постоял, продолжая втаптывать ворма в землю. Потом подхватил получившуюся лепешку и бросил ее в реактор, заслонка которого приоткрылась на брюхе. Так же он поступил с остальными трупами, после чего удовлетворенно вздохнул (или что там у него зашипело внутри?), повернулся и отправился на запад.

Когда он скрылся из виду, мы шумно перевели дух. Я отцепил платок и протер им взмокшую шерсть. Так недолго и заикой стать.

Кларки поднялся и посмотрел вслед био:

– Ну его, давайте лучше обойдем. Бочком, бочком, мимо всей этой фигни…

– Ответственнее! Ответственнее, твою мать, факинг чайлд! Это ж папоротник, а не дрова! Куда ты, ну вот куда ты ногу ставишь, а?! Щас же оскользнешься, и все! Хрен бы с тобой, так папоротник намочишь, потом сушить задолбаемся, мазафака!

– Кларки, да пошел ты… на животноводческую ферму, ёперный теятр! – ответил я, и Кларки аж замолк от удивления. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, закрыл, почесал голову и наконец молвил:

– Ну, ты и завернул, факинг шит. У кого научился-то? Не, мне вообще-то пофиг, но так, чисто для развития.

Я усмехнулся. Ага, как же, нашел дурака, так я тебе и стану залежи ругательств разбазаривать. Это вам не осточертевшие общеупотребительные для нашего племени «факинг шит» и «мазафака».

– Где научился, там еще есть, мотать твою душу через диметилтерефталат, да об тринитротолуол!

Кларки посмотрел на меня со все возрастающим уважением.

– Да, Рив, ну… ты это… давай все-таки ответственнее, что ли…

Я с максимальным вниманием поднялся-таки по скользкому склону, придерживаясь за кочки и траву. Папоротник рос внизу, у самой Реки, и чтобы нарвать листьев, мне приходилось постоянно скакать вверх-вниз. Кларки принимал у меня мешки и тщательно осматривал содержимое, ну а Бау стоял на шухере. Удача благоволила нам – ни тебе мохнорылых, ни речных тварей, ни конкурентов, тишь да гладь.

Я аккуратно подал мешок Кларки и, подтянувшись, влез на склон.

– Ну, как, нормально все? – спросил я, отряхиваясь и счищая с сапог грязь.

– Вроде да. – Кларки залез в мешок с головой, изучая содержимое. – Да, все хорошо.

Ну, вот и отлично, считай полдела сделано. Осталось только вернуться. Правда, теперь пойдем медленнее, все-таки мешки не пухом набиты, а свежими листьями, да и любителей легкой наживы стоит опасаться.

– Бау, все тихо?

– Ага.

Кларки сплюнул и с кряхтеньем взвалил на плечо мешок. Ему, как проводнику, нужно было тащить всего один. А вот нам с Бау по два. И если этому двухголовому чудиле пофиг, сколько нести – два, три или десять, то мне как-то тяжеловато. Плюс к этому добавьте арбалет и тул с болтами. Нехило, тетушку их через коромысло, правда? В сумме килограмм шестьдесят получится!

Я кое-как приторочил за спину оба мешка. Ух, ё! Тяжко, твою ж конфронтацию, да по ленинизму! Попрыгал. Даааа, с таким особо не побегаешь. Отвык я что-то папоротник таскать. А, фигли, уж чай полгода не ходил!

– Кларки, возьми тул, а то мне неудобно с ним.

Тот поморщился, но все же взял.

Согнувшись, чтобы мешки легли на спину, я поправил томагавк так, чтобы его можно было в любой момент выхватить, не рискуя зацепиться.

Кстати! Я ведь еще не рассказывал, какой у меня замечательный томагавк?

Чуть больше фута длиной, рукоять из железного дерева, покрыт соком папоротника, весь такой поблескивает! Ну и украсил я его перьями разноцветными. Не, а че? Палевно, конечно, зато глаз радуется. Тем более, что это не просто томагавк. У него имя есть. Он мне как друг, а друга и побаловать можно.

Верткий. Именно так зовут моего друга. И многие вест-вормы, мохнорылые, баги и прочие уже убедились в том, что это имя он носит не просто так.

Наконец мы все закончили укладываться. Бау, скотина, стоит лыбится, как будто и не навешано на нем ничего, голову брата почесывает. Кларки посмотрел на него хмуро и проворчал: