Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер

Тайрат остановил его движением руки и продолжил:

— В последнее время мрачные мысли не покидают меня. Я чувствую приближение опасности. Какая-то беда ждет нас.

— Отец, может быть, все не так, как ты думаешь, — сказал Хантаго, — ты плохо спишь, мало ешь. Возможно, ты просто устал и отсюда и все твои волнения.

— Хорошо, если так, но не только меня тревожит будущее Таулоса. Господин Неохас так же взволнован, более того, его мучают мрачные видения. Мы говорили с ним об этом сегодня утром, и он поведал мне о том, что видел.

Хантаго едва заметно улыбнулся.

— Отец, при всем уважении к господину Неохасу я все же должен спросить: можем ли мы доверять его словам?

Тайрат хотел перебить Хантаго, но тот настойчиво продолжал:

— … понимаешь, Неохас уже очень стар. Во дворце о нем разное говорят, да и его поведение не располагает к доверию. Быть может, Неохас уже не в состоянии различить грань между фантазией и реальностью.

Хантаго внимательно посмотрел на отца.

Тайрат молчал.

— Видишь ли, отец, — продолжил Хантаго после короткой паузы, — предсказания Неохаса могут оказаться пустыми, а твои волнения — напрасными.

Тайрат сделал несколько шагов по комнате.

— Да, — произнес он задумчиво, — я слышал многое о странном поведении Неохаса, о его внезапных исчезновениях и неожиданных появлениях. Но дело сейчас не в этом, — Тайрат остановился и повернулся лицом к Хантаго. — Ты говоришь о доверии, спрашиваешь, можем ли мы доверять господину Неохасу. Но ведь не это главное!

— А что же? — спросил Хантаго.

— Главное в том, что мы не можем подвергнуть империю опасности лишь по той причине, что Неохас слишком стар. Имеем ли мы право не прислушиваться к словам старого странного предсказателя, рискуя тем самым пустить беду на порог нашего дома?

На этот вопрос Хантаго не мог ответить, стоя в полном замешательстве. А между тем Тайрат продолжал:

— Подумай, Хантаго, что для нас важнее: дворцовые сплетни о выжившем из ума старике или бесспорные многочисленные заслуги Неохаса перед империей, сомнения в его здравомыслии или безопасность и процветание Таулоса. Кто сможет дать ответы на эти вопросы? — Тайрат внимательно посмотрел на сына, пытаясь понять, о чем он думает, но Хантаго лишь растерянно качал головой.

— Я не стану спорить с тобой, отец, — сказал Хантаго, — я еще молод, а ты прожил много лет и у тебя огромный опыт. Я соглашусь с твоим решением.

Император тяжело вздохнул и сел рядом с сыном.

— Нет, мой мальчик, мое время подходит к концу. Пришла пора тебе принимать решения. Тебе всего двадцать пять, но именно от тебя будет зависеть наше будущее. Ты — надежда Таулоса, Хантаго смутился.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он, — ты и сам в состоянии…

— Нет, — перебил его Тайрат, — не в состоянии. Ни я, ни кто-либо другой. Я убедился в этом на сегодняшнем совете. Таулосу необходимо свежее дыхание, молодая кровь. Это ясно как белый день. И я, и генералы, и министры — все мы слишком стары и не способны на что-то новое, еще не виданное, а именно это необходимо, чтобы выжить в создавшейся ситуации. И когда придет время, не я, — Тайрат отрицательно покачал головой, — а ты возглавишь армию Таулоса и поведешь ее в бой. Я передам тебе власть и право вершить наши судьбы.

Тайрат замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Хантаго сидел, опустив голову. Неожиданное решение отца застало его врасплох. Через несколько минут, собравшись с мыслями, он, наконец, спросил:

— Нас ждет война?

— Да, — ответил Тайрат, — и только ты сможешь ее выиграть. Ты должен быть готов к этому.

Император внимательно смотрел на сына. Хантаго поднял глаза. Тайрат ждал ответа. В его глазах Хантаго увидел веру императора в то, что его сын не дрогнет в трудную минуту и окажется достойным продолжателем дела своих предков.

И тогда Хантаго встал и твердым голосом будущего императора произнес:

— Я буду готов, отец.

Тайрат вздохнул с облегчением.

Весь день до позднего вечера Анайя провела в лесу за стенами Таштака — главного города инаров. Она бродила по узким тропинкам, которые, виляя среди высоких деревьев, скрывались где-то в самой чаще этого старого леса. Анайя, молча, шла вперед, не выбирая дороги и не ставя перед собой определенной цели. Иногда она останавливалась, чтобы сорвать цветок, и тогда несколько минут стояла, вдыхая тонкий аромат, будоражащий чувства и пробуждающий радость жизни. На самом же деле Анайя покинула Таштак не от скуки. В тени высоких деревьев она пыталась скрыться от самой себя, от мыслей, не дававших ей покоя. Она чувствовала себя одиноко, даже, несмотря на то, что в Таштаке, ставшим для нее вторым домом, была окружена заботой и любовью. Но не эта любовь была ей нужна. Анайя ждала возвращения своей настоящей любви, и у этой любви было имя — Сенгтай. При каждом воспоминании о нем сердце Анайи начинало биться чаще, и предательский румянец появлялся на ее щеках. Ах, как хотела она вновь увидеть его, увидеть хоть на миг — чтобы потом в смущении опустить глаза. Ощущения того, что он здесь, рядом, было бы для нее достаточно.

Они были знакомы уже очень давно. Анайя, Сенгтай и его брат Ханами были воспитанниками храма Вечного Солнца. Они всегда были вместе. Вместе играли, вместе учились и вместе росли. И когда они стали достаточно взрослыми, детская дружба переросла в иное чувство. Его трудно описать словами, потому что не хватит никаких слов, чтобы передать состояние, когда крылья вырастают за спиной, и мир открывает для тебя все двери. И остается лишь разбежаться посильнее и, оттолкнувшись от земли, взлететь высоко-высоко в небо, чистое и голубое и там парить бесконечно, наслаждаясь теплыми лучами солнца, купаясь в ласковом весеннем ветерке. И это лишь малая толика того, что действительно чувствуешь, когда ты влюблен.

Анайя остановилась и подняла голову. Сквозь листву пробивались лучи солнца, но не грели так, как это бывает в середине лета, ведь в лесу не бывает жарко. Он умеет хранить прохладу и чужие мысли.

Холодок пробежал по спине Анайи, и она обняла себя за плечи, чтобы согреться. А затем, словно опомнившись, вдруг весело рассмеялась. Это был чудесный смех, веселый и звонкий, как звук весеннего ручейка, легкого и стремительного, пробуждающего все живое от зимнего сна.

Было бы мало сказать, что Анайя была красивой девушкой с волшебной улыбкой и завораживающим взглядом глаз, глубоких и синих как два океана. Нужно просто хоть раз увидеть ее, и вам не с чем будет сравнивать, как не с чем было сравнивать и Сенгтаю в тот день, когда любовь поразила его сердце. Она выбила землю из-под его ног, ввергнув в пучину мучительного томления. И с тех пор каждый день Сенгтай проводил в ожидании, когда же он снова сможет услышать ее голос и взглянуть в прекрасные глаза. Тогда Анайя быстро поняла, в чем дело, да и сам Сенгтай не мог хранить это в тайне.