Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер

Прошло еще две недели, прежде чем Анайя решила внести ясность в отношения с братьями. Она долго подыскивала слова для разговора с Ханами, чтобы не задеть его самолюбия своим отказом. Но когда ее речь была готова, судьба вновь сделала крутой поворот.

Вечером десятого дня месяца быстрых ручьев в дверь Анайи постучали. Она открыла и увидела на пороге Сенгтая.

— Я пришел за тобой, — сказал Сенгтай, — нам нужно поговорить. Спускайся вниз.

— Хорошо, — ответила Анайя, — сейчас. Подожди немного.

Она почувствовала облегчение от того, что Сенгтай сам вызвал ее на разговор. Теперь ей не нужно ждать удобного момента, чтобы рассказать о своих чувствах. Сегодня она признается, что любит его, и тяжелый груз молчания упадет с ее плеч. А потом она поговорит с Ханами и постарается убедить его в том, что Сенгтай не виноват в ее выборе. С этой мыслью Анайя спускалась по лестнице своего дома. Она чувствовала, что все будет хорошо, и поэтому на ее губах играла легкая улыбка.

Но улыбка моментально исчезла, когда, спустившись вниз, она увидела обоих братьев. Анайя целую минуту удивленно смотрела на них, словно видела впервые. Наконец, ее взгляд остановился на Сенгтае.

— Ты звал меня, чтобы поговорить? — спросила Анайя и услышала, как дрогнул ее голос.

Сенгтай смутился и опустил глаза.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Анайя Ханами, но тот лишь пожал плечами и сказал, кивнув в сторону брата:

— Он позвал меня.

— Довольно разговоров, не нужно ничего выяснять, — отозвался Сенгтай, — идите за мной, и я вам все расскажу.

Все трое направились к выходу из города. Миновав городские ворота, они еще несколько минут шли по лесу, пока, наконец, Сенгтай не остановился.

— Дальше не пойдем, думаю, здесь нас и так никто не услышит.

— Что ж, говори, мы ждем, — сказал Ханами и присел на траву, изображая полное равнодушие к происходящему.

Сенгтай сунул руку за пазуху и достал оттуда желтый свиток.

— Что это? — спросил Ханами.

— Письмо.

— Чье? — удивилась Анайя.

— Письмо господина Екои. Он передал его мне перед тем, как мы покинули храм, — ответил Сенгтай.

— Почему ты не говорил нам об этом раньше? — с возмущением спросил Ханами.

— Господин Екои сказал, что я могу рассказать вам о нем лишь тогда, когда мы будем в безопасности…

— Но мы уже давно в безопасности! — не переставал возмущаться Ханами.

— Успокойся, — вмешалась Анайя, — дай Сенгтаю закончить.

— Хорошо, пусть говорит. Что в этом письме?

— Я не знаю, — ответил Сенгтай, — это письмо не для нас.

— А для кого? — спросила Анайя. Голос выдавал волнение, охватившее девушку.

— Для господина Даргона, — шепотом произнес Сенгтай.

— Почему ты говоришь шепотом? — вновь завелся Ханами. — Я ничего не слышу.

Сенгтай не выдержал:

— Тогда иди домой и прочисть свои уши, — гневно зашипел он. Ханами вскочил с места и двинулся к Сенгтаю.

— Хватит, перестаньте! — закричала Анайя. — Неужели вы не можете хотя бы сейчас относиться друг к другу нормально. Вы же братья!

Но Сенгтай и Ханами, будто не слышали ее слов. Подобно двум хищникам, злым и голодным, они стояли друг против друга, выбирая момент для решительного удара. По горящим от злости глазам Сенгтая и Ханами, Анайя поняла, что они готовы наброситься друг на друга с единственной целью — уничтожить соперника. Анайя бросилась вперед и встала между ними.

— Перестаньте, пожалуйста! — умоляющим тоном произнесла она. Потребовалось несколько минут, чтобы ее слова дошли до затуманенного ревностью сознания братьев, и огонь, горящий в их глазах, постепенно потух. Сенгтай отвернулся и безмолвно отошел в сторону, держа в руке письмо Екои. Он прислонился к старому дереву и, молча, стоял, вглядываясь в сумерки надвигающейся ночи. Ханами снова сел на траву. Он тоже молчал.

— Как хорошо, что вы все-таки взяли себя в руки, — произнесла Анайя, — думаю, теперь мы сможем продолжить беседу, не раздражая друг друга.

Ханами едва заметно ухмыльнулся.

— Сенгтай, — позвала Анайя, — ты можешь продолжать.

— Тут не о чем говорить, — отозвался Сенгтай, все так же глядя в глубину леса.

— Что же нам делать с этим письмом? — спросила Анайя.

— Его нужно доставить господину Даргону, а также сообщить императору Таулоса о том, что храм Вечного Солнца уничтожен, — ответил Сенгтай и после короткой паузы добавил, — это все, о чем просил господин Екои.

— Значит, вам придется уезжать? — спросила Анайя голосом, полным тревоги и печали.

— Почему нам? — спросил Ханами. — Господин Екои просил Сенгтая. Меня он ни о чем не просил.

Анайя посмотрела на него с нескрываемым презрением. Ханами заметил это и поспешил исправить свой промах.

— Да ладно, — махнул он рукой, — я пошутил. Конечно же, я выполню последнюю волю нашего учителя. Осталось лишь решить, кто из нас поедет в Таулос, а кто отправится искать господина Даргона. Кстати, а где его искать?

— В лесу, — ответил Сенгтай.

— В каком лесу? В этом? — Ханами поднялся на ноги и отряхнул одежду, всем своим видом показывая, что он готов приступить к поискам.

— Нет, не в этом, — произнес Сенгтай, — он живет в лесу Гакхи.

Словно резкий порыв ветра, слова брата откинули Ханами в сторону. Испуганно пригнувшись и озираясь по сторонам, он прошептал:

— Ты сошел с ума, Сенгтай! О чем ты говоришь?! Лес Гакхи? Нет-нет, только не туда. Гакхи… Нет, туда нельзя!

— Но это последняя воля нашего учителя, — напомнил Сенгтай.

— Его последняя воля может стать последним путешествием для одного из нас. Нет! — Ханами отрицательно покачал головой. — Даже не проси. Ни один нормальный человек не отважится пересечь реку Эль, чтобы попасть в лес Гакхи, лес блуждающих теней! Даже санилы, прожившие в тех краях тысячи лет, не отходят далеко от берега. Говорят, что тот, кто подойдет к этому лесу хотя бы на расстояние полета стрелы, назад уже не вернется.

Анайя смотрела на Ханами и, хотя было уже достаточно темно, видела, как он трясется от страха. Постепенно этот страх начал передаваться и Анайе. Ей стало жутко от слов, сказанных Ханами, и тревога стиснула ее сердце.

В наступившей тишине в лесу, окутанном ночным мраком, Анайя почувствовала себя такой маленькой и беззащитной, что ей вдруг захотелось броситься прочь и бежать без остановки, не разбирая дороги и не оборачиваясь назад.

Голос Сенгтая вырвал Анайю из этого кошмарного состояния.

— Что же нам делать? — спросил он.

— Я поеду в Таулос, — сказал Ханами, — да, точно, я отправлюсь к императору и расскажу ему обо всем, что случилось.

Ханами говорил очень быстро, словно пытаясь поскорее закончить этот разговор:

— Я отправляюсь в Таулос завтра же. Думаю, этого достаточно, чтобы моя совесть была чиста перед господином Екои.