Геннадий Эсса - Огненный шар

Кухарка по имени Машка взглянула на ребят, бормоча что-то под нос. Петр сам разлил вино по кружкам и сказал:

– Я рад, что встретил таких серьезных и замечательных парней. За вас, молодые люди! А государю перечить не полагается, – заметил он и взглянул на Ника.

– Мы ни в коем случае, – сказала Ин.

– То-то. Пейте. Скажу князю Зотову, чтобы думал, куда вас определить. Сейчас отправлю людей в Кронштадт и займусь вами. Вы здесь мне нужнее. Вы толковые.

Жан не сводил глаз с толстой кухарки.

Петр встал, встали и ребята.

– Спасибо, государь, за прием, за уделенное нам внимание, – поклонился Ник.

– Ну, ступайте. А одежу надобно сменить, – посоветовал Петр.

– Пока мы в ней походим, а дальше видно будет. Можно? – попросил Жан.

– Ступайте, ступайте, – махнул рукой Петр.

Они вышли на улицу и снова столкнулись с толстой кухаркой Машкой.

– Теть, а теть, ты что ж такая толстая? – не выдержал Жан. – На государевых харчах разъелась? Жрешь все, что не приколочено?

Кухарка фыркнула и пошла прочь.

– А тебе это надо?– спросила Ин.

– Мне нет. Просто интересно, – ответил Жан.

– Вот болтун. Обидел женщину.

– Пусть не смотрит на меня своими маленькими глазенками.

– Она не на тебя смотрела, а на твою одежду, – сказала Ин.

Подъехал князь Зотов, подвели коней. Все уселись в седла и тронулись в обратный путь.

– Князь, когда люди в Кронштадт уезжают на боевые действия? – спросил Ник.

– Дня через два. Государь сам провожать будет и благословит на победу.

– Молодец государь! Нам бы таких руководителей, – заметила Ин.

– Его все уважают, – сказал князь. – Таких царей никогда в России не было.

– Это точно. А город он построит, и дочку вашу не спешите замуж выдавать, – сказал Жан.

Зотов приподнял брови.

– Это кто там, милостивый государь, такое сказал, не Петр Алексеевич ли?

– Нет. Он ничего не говорил. Я сам видел, как к вам какой-то балбес свататься приезжал.

– Это не балбес, а сын уважаемого человека, графа Переверзева.

– Вот-вот, я о том же.

Ник толкнул Жана коленкой в бедро.

– Ты сегодня рот закроешь? – тихо прошептал он.

Жан посмотрел на Ин и увидел ее серьезное лицо, понял, что полез уже не в свои дела.

– А впрочем, как знаете. Если у них любовь, то дело ясное.

– Вы мою дочь знаете? – спросил князь.

– Видел издалека. Хорошая барышня.

– Вот и жених хорош.

Зотов поехал вперед, увлекая за собой остальных.

Вечером Ин добралась до Березового острова и постучала в дверь домика, где жил Павел. На ее удивление, дверь открыл какой-то мужик.

– Мне бы Павла, – сказала Ин.

– Ты его не ищи, молодой человек, он завтра уезжает во флот на службу. Его теперь здесь не скоро увидишь.

У Ин замерло сердце.

– А где он сейчас?

– Бог его знает. Все собираются у Петропавловской крепости. Видимо, и он там будет.

Ин опустилась на крылечко и заплакала.

– Он что, брат тебе? – спросил мужик, подсаживаясь рядом.

– Больше, чем брат, – сквозь слезы бормотала Ин. – Где я его могу найти?

– Иди на ту сторону реки, к крепости. Завтра он со всеми отъедет в Кронштадт.

Ин поблагодарила его и двинулась в обратный путь.

Поздно вечером Жан пробрался к дому Зотовых и тихо постучал в окно Елизаветы.

Долго никто не подходил, потом из-за занавески показалось печальное лицо.

Елизавета открыла окно, и Жан вскочил на подоконник.

– Что с тобой? – увидел он ее печальные глаза.

– Ты что выдумал? – набросилась на него Елизавета. – Ты сумасшедший! Куда ты собираешься ехать?

– Да немного повоюю и вернусь, – улыбнулся Жан.

Девушка просто втащила его в окно и, обнимая, вся в слезах, стала умолять оставить эту затею.

– Там же убивают по-настоящему. Я тебя не отпущу.

Она целовала его, шепча какие-то неразборчивые фразы.

– Лиза, успокойся, что с тобой? – попросил Жан. – Мы все втроем уезжаем. С нами ничего случиться не может, мы же из будущего, ты же это знаешь.

– Пуля не разбирает, откуда вы, – хлопнет, и все. У меня дядя недавно погиб на флоте. Сколько убитых привозят, если бы ты знал. Я тебя не отпущу. Сейчас всех позову и скажу, что тебя люблю, и пусть тебя держат здесь. Ты не представляешь, как ты влез мне в душу. Я же тебе первому отдалась, только потому, что влюбилась. В тебя нельзя не влюбиться. Ты меня просто околдовал, дурачок.

– Успокойся, – сказал Жан. – Садись и успокойся. Давай поговорим серьезно, и звать никого не надо. Ты понимаешь, рано или поздно я исчезну из твоей жизни, из этого времени. Я бы очень хотел, чтобы все то, что было между нами, осталось, как вечный сон. Самый сладкий за эту жизнь сон, что нам когда-нибудь снился. Мне с тобой тоже очень хорошо, и не хочу тебе врать, но меня ждут там, дома. Я бы с большим удовольствием тебя забрал, но это невыполнимо. Поэтому давай жить реальной жизнью.

– Но на флот, на войну…

– Не забывай, что нам все равно надо будет встретиться еще, и обязательно, чтобы повидаться с твоей тетушкой, а мне с тобой. Только она может нас отправить обратно. Поэтому я вернусь и встречусь. Я приду к тебе и подарю тебе сладостные мгновения.

– Я не хочу мгновения, я хочу постоянства.

– Хорошо, как скажешь, – согласился Жан.

– Я тетушке все скажу, чтобы она этого не делала! – заявила Елизавета.

– Ты не скажешь, если меня любишь. Но это будет все потом. А сейчас мы все приняли решение и уезжаем завтра в Кронштадт.

– Хорошо, – согласилась Елизавета, вытирая слезы. – Но сегодня ты останешься со мной? Я тебя так все это время ждала.

– Ты так хочешь?

– Очень хочу. Я хочу снова и снова чувствовать тебя. Я просто схожу без тебя с ума. Представляешь, когда ты исчезнешь навсегда, что со мной будет?

– Я все понимаю, – сказал Жан. – Для этого я и пришел. Я тебя тоже люблю. Ты же у меня первая.

Елизавета обняла Жана, награждая поцелуями.

– Милый мой, – шептала она, – как хорошо, что ты есть на этом свете.

Ранним утром вся пристань у крепости была заполнена людьми. В домике Петра шло совещание. Государь дольше всего выслушивал военачальника графа Николаева.

Граф, высокого роста, подтянутый, с военной выправкой и строгим решительным взглядом, склонился вместе с государем над картой, лежащей на столе, и рассказывал о предстоящих событиях.

Петр слушал внимательно, не перебивал, лишь задавал некоторые вопросы, на которые тут же получал исчерпывающие ответы.

– Хорошо, – сказал Петр и выпрямился. – Ты мне скажи, как укомплектованы гроты?

– По солдатам полностью и два командира на каждый. От восьми до двенадцати пушек и снарядов в полном объеме.

– Командиров почему по два? – спросил Петр.

– Это мера, проверенная прошлыми боями, – объяснил Николаев. – Если один погибает, второй берет командование на себя, а не как в прошлые разы, когда погибает командир и начинается паника.