Геннадий Эсса - Огненный шар

При слове «революционная» старушки перекрестились и огляделись по сторонам.

– Слова-то какие говоришь, бесстыдник, – сказала одна из них. – Бога побойся.

– Тебе кто разрешал революционное добро разбазаривать, – набросился на него Ник. – С такими, как ты, никакую революцию не свершишь.

У Жана даже вытянулось лицо от его речей.

– Голодным тоже не многое сможешь сделать, – ответил он в свое оправдание.

– Жанчик, прекрати, – остановила его Лиза, но он не обращал на их запреты внимания.

– Штаны снять и предложить не могу. Давай, бабка, хлеба буханку и шмат сала. Видишь, народ голодный и злой. Большевиков лучше не зли.

Одна из них взяла куртку и повертела в руках.

– Внуку сгодится, – пробормотала она и протянула буханку черного хлеба с салом.

– Соленое, сынок, соленое… С чесночком.

– А водка есть? – вдруг спросил Ник, у которого тоже стал разыгрываться аппетит.

Старушки снова переглянулись, а Лиза и Ин от удивления даже покраснели.

– Водка есть, спрашиваю вас? – уже настойчивее повторил Ник.

– Водки нет, есть самогончик.

– Давай бутылку. Девчонки, где ваши красные пролетарские платки, – меняем.

Девушки послушно отдали Нику свои платки.

– Это вам от рабоче-крестьянского комитета, – сказал торжественно Ник. – Помните, что революция вас в обиде не оставит.

– Да на кой черт они мне, – стала отказываться старуха.

– Бери, бабка, может, пригодятся. Нам они уже ни к чему, – Ник спрятал бутылку с мутной жидкостью под куртку. – От вашей сивухи нам плохо не станет?

– Нет, нет, сынок. Еще никто не помер.

– Смотрите, а то вернемся еще.

– Как же ты вернешься, если ноги протянешь? – удивился Жан.

– Молча, как еще.

Они пошли дальше вдоль улицы и свернули во двор.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Ин, приходя в себя после такой сделки. – Ты хочешь выпить?

– Да. Надо расслабиться, – твердо сказал Ник. – Смотри, какую закуску отхватил Жан. Ты составишь мне компанию?

– Ник, я тебя не узнаю. – Ин стала всматриваться в его сосредоточенные глаза.

– Так за революцию же выпьем, а не за что другое. Жан, а ты?

– Буду. Все будут, – заверил Жан. – Лиза, вспоминай, где твоя родственница живет. Ах, да, ты кем ей будешь приходиться – прапрапрабабкой?

Лиза улыбнулась.

– Прадедкой, – передразнила его Лиза. – Болтаешь всякую ерунду. Просто родственница.

– Как хочется поесть по-человечески и завалиться спать, – мечтательно произнес Жан. – Я бы целые сутки, наверное, спал. Пусть даже эту революцию просплю, но отдохнуть просто мечтаю.

– Вот здесь, – остановилась Лиза напротив арки. – Нам сюда.

– Ты не путаешь?

– Нет. Нам сюда. Мне кажется, что я здесь когда-то была. Место слишком знакомое.

– Удивительно. В твоем восемнадцатом веке здесь разве что болото было. – Ин взглянула на подругу.

– Я чувствую, что здесь. Мне этот дом там, у Егора привиделся, когда мы дремали в подвале. Может же такое быть, что чувствуешь что-то.

– Конечно, – согласился Жан и не отрывал взгляда от Лизы. – Мне однажды тоже почувствовалось, что куда-то попаду, – вот и результат: я в семнадцатом году.

– Лучше бы тебе другое чувствовалось, – возразил Ник.

Они зашли в маленький дворик, окруженный со всех сторон высокими домами.

– Как в колодце находимся, – заметил Ник.

– Эти дворы так и называются – колодцами. Идите за мной.

Они вошли в подъезд. Он был до того безобразным – весь исписанный всякими надписями, с треснутой штукатуркой. Деревянный пол скрипел так громко, что было слышно по всем этажам.

– Здесь все дома такие, – сказала Лиза. – С улицы они еще ничего, а во дворах и внутри – просто страшные.

– Квартиры такие же? – Жан внимательно смотрел под ноги.

– Немного лучше. Главное, чтобы хозяйка была дома. Она живет одна. Это очень старая женщина. Мне когда-то про нее тетушка говорила, перед тем как мне сюда попасть. Она сказала, что есть в городе одна старуха, моя родственница, которая живет в начале двадцатого века и сможет тебе в тяжелый момент помочь. Меня интуиция почему-то сюда и привела.

– Лиза, ты делаешь успехи, – заметил Жан.

Они поднялись по широкому лестничному маршу на второй этаж и остановились у дверей.

– Родственница должна жить здесь, – сказала Лиза и постучала в дверь.

– Ты знаешь, как ее зовут? – Жан стянул с головы повязку и сунул в карман.

– Кажется, Клавдия Петровна.

– И тоже Зотова?

– Да.

– Во как? Ее имя тебе тоже тетушка подсказала?

– Люсия Петровна, кто же еще.

– Вот тетка дает! – удивился Жан.

Лиза постучала в дверь уже сильнее и настойчивей, но двери опять не открыли. Тогда она постучала соседям.

За дверями кто-то стал открывать засов.

– Кто там? – спросил мужской голос.

– Свои, – ответил Жан.

– Кто свои? Свои по домам сидят и не шастают по парадным в такое время.

– Пролетарии, кто еще? Хотели узнать, Клавдия Петровна Зотова рядом живет?

Наконец дверь приоткрылась и высунулась небритая голова мужика.

– Соседка дома?

– Она здесь живет, стучите. А вы правда пролетарии?

– Че, не видишь? Почему дома сидишь и революцию не поддерживаешь? – набросился на него Жан.

Перепуганный мужик скрылся за дверями и захлопнул дверь.

– Буржуй взъерошенный, – выругался Жан. – Лиза, стучи, может, твоя родственница спит.

– Да нет ее дома, она к обеду будет, – сообщил мужик из-за дверей.

– Так бы сразу и сказал.

Ник уселся на ступеньках и опустил голову.

– Спать хочу, не могу, – прошептал он.

Ин подсела рядом.

– Потерпи немного. Хозяйка скоро придет – и все будет хорошо.

Все расположились у дверей, а Жан с Ником даже задремали в ожидании хозяйки.

– Пусть отдохнут, – сказала Лиза. – Они всю ночь не спали.

Не прошло и часа, как внизу послышались шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице и тяжело дышал. Лиза встала и в полумраке напрягла зрение.

– Клавдия Петровна – это вы? – спросила она.

Старушка в растерянности остановилась.

– А ты кто будешь? – спросила она.

– Я ваша родственница. Тетя Люсия мне близкая родня.

– Какая еще Люсия? – старушка продолжила медленно подниматься к своей квартире. – А это что за люди? – заметила она еще троих человек.

– Это мои друзья, – сказала взволнованная Лиза.

– Ты мне объясни, что за Люсия? – переспросила хозяйка и подошла к своей квартире.

– Ну, Люсия Петровна Зотова. Вы должны ее помнить.

Старуха стала всматриваться в лицо Лизы, потом настороженно посмотрела на ребят.

– Это тоже родственники? – спросила она.

– Нет. Это мои хорошие друзья.

– Люсия Зотова, как мне помнится, умерла давно, когда мне было совсем мало лет.

Молодые люди переглянулись.