Геннадий Эсса - Огненный шар

– Вот те на! – воскликнул Жан. – Кто же тогда нас сюда командировал?

– Нет, она жива. Припомните, такая, с рыжими волосами и черными глазами. Она говорила когда-то мне о вас и назвала адрес.

– Что-то я ничего не понимаю, – сказала старушка, открывая входную дверь. – А эти люди? Они откуда? Что, тоже революционеры, как и ты?

– Я не революционерка, – стала объяснять Лиза. – Вы не смотрите на наш внешний вид. Сейчас все ходят, кто в чем…

– Мы сами по себе, хозяйка, – сказал Ник. – Мы люди простые и безобидные. Ни с кем не воюем и власть никакую не признаем.

– Антихристы что ли? В Бога тоже не веруете?

– Вот в Бога мы верим, – твердо заявил Жан, пытаясь влезть в доверие хозяйки. – Как же без Бога в такие времена?

– И в какого же ты, мил человек, Бога веруешь?

– В настоящего, нашего, – не знал, что ответить, Жан. – В того, что на кресте висит.

– Эх ты, дурилка, на кресте висит… Тоже мне – православный отрок.

Старуха еще раз взглянула в лицо Лизы.

– А ты похожа очень на мою бабку, но она умерла лет сто назад. Ну заходи, если родственница, а они пусть подождут.

– Мы ненадолго. Только немного отдохнем и уйдем, – стала упрашивать ее Лиза.

– Хорошо, пусть заходят, но сидят тихо. Сама знаешь, какие сейчас времена. Тут в городе ничего понять невозможно. Только сейчас какие-то обормоты чуть меня не ограбили. Проходите, у меня света нет, сейчас зажгу свечи – и будет светло.

Жан пропустил Ника и Ин вперед и тихо прикрыл за собой дверь.

– Мальчик, там есть засов, – сказала хозяйка. – Закрой хорошо двери.

Старушка в полумраке долго шарила в шкафу, разыскивая свечи.

Ник и Ин прошли в комнату и скромно уселись на край дивана.

– А что у вас шторы задвинуты? – спросила Ин. – Может, их открыть? На улице светло, а у вас такая темень.

– Нет, нет. Этого делать не стоит. Времена сейчас страшные, и я стараюсь окна закрывать. Вот здесь где-то были свечи, – она шарила рукой по полкам, но найти не могла.

Жан вызвался ей помочь поискать их в полупустом шкафу.

– Совсем памяти нет. Что положу – потом найти не могу… Стара стала.

– Клавдия Петровна, сколько же вам лет? – спросила Лиза.

– О, ты даже знаешь, как меня зовут? – удивилась хозяйка.

– Конечно. Мне про вас моя тетушка говорила.

Теперь, кажется, старуха начинала признавать в ней родственную душу.

– Только что ее по имени называли, а она уже и не помнит, – шепнул Жан, подойдя к Нику. – Видно, совсем старая и без памяти.

– Тебя-то как величать? – спросила она и стала вытаскивать из сумки принесенные с собой вещи.

– Я Лиза.

Старушка выложила на стол два свертка и куртку.

У Жана от удивления полезли глаза из орбит. Это была его куртка, которую он выменял на буханку хлеба и сало.

– Вот тут вещицу одну раздобыла, внуку своему. Подарю, как приедет из Красного Села.

Жан поймал в полумраке руку Лизы и потянул ее к себе.

– Смотри, это же моя куртка, – шепнул он.

– Молчи. Может, она тебя не помнит, – тоже зашептала Лиза.

– Чего спрашиваешь? Сколько мне лет? Восемьдесят один годок пошел, дочка. А ты, сынок, нашел свечи?

– Тут их нет, – ответил подавленным голосом Жан. – Может, не надо свечей? Так посидим.

– Мне вас и угостить-то нечем, – вздохнула хозяйка.

– У нас есть с собой еда, – сказал Ник, не замечая изумленного лица Жана. – Сало и хлеб есть. Тут у одной старухи выменяли.

– Вот и хорошо, – сказала Клавдия Петровна. – Иди, сынок, приоткрой немного штору, чтобы стало светлее. Только совсем чуть-чуть.

– Хорошо, бабушка, – сказал Жан и прошел к окну. Он наклонился к Нику: – Это та самая бабка, у которой я за куртку выменял хлеб с салом. Что делать? Сейчас попрет отсюда.

Жан приоткрыл совсем небольшой угол окна и подсел на диван, стараясь прятать в полумраке свое лицо.

– Сейчас она узнает нас, – зашептал он.

Лиза помогала родственнице с чем-то в коридоре. Они там долго возились и шептались.

– Есть хочется, – сказал Ник, потягиваясь на диване.

– Потом развалишься здесь на весь диван, – продолжил его мысль Жан, – и начнешь храпеть…

– Имейте совесть, – остановила их разговор Ин. – И так старушку облапошили, и сидят еще мечтают. Сейчас извиняться будете, добытчики провианта.

– Я бы вот так посидеть мог и в другом месте, – сказал Жан. – Лиза, ну что вы там возитесь?

– Свечки нашла, – радостно сказала старушка. – Сейчас зажгу.

– Лучше не надо, – запротестовал Ник. – Нам и так все хорошо видно.

– Клавдия Петровна хочет при свечах.

– Тоже мне, романтичная старушка. При свечах сало есть не годится, при свечах надо только шампанское пить, – бубнил под нос Жан.

Ин толкнула его локтем.

– Тише, услышит.

– В таком возрасте не только не слышат, но и ничего не помнят, – ответил Жан.

– Не все же такие, как ты будешь в восемьдесят.

– Я не доживу, – вздохнул Жан. – Еще пара таких революций – и я с голоду умру в разгар своей юности.

Лиза внесла в комнату подсвечник с тремя свечами, которые горели ярким пламенем.

– Не экономит хозяйка свечи, – заметил Жан. – Нам бы и одной хватило, самой маленькой.

– Так хочет Клавдия Петровна, – сказала Лиза. – Она хочет вас всех видеть, моих друзей.

– Вот это совсем ни к чему. Ты что, ничего не поняла про сало и куртку? – возникал Жан.

– Она плохо слышит и видит, – шепнула Лиза, устанавливая подсвечник на стол.

– Слава тебе господи, – вздохнул Жан. – Неси нож, сейчас пировать будем. А самогон она тоже не пьет? Должна, иначе бы столько не прожила, испортилась.

– Жан, прекрати! – Ин строго посмотрела на него и встала. – Давайте, я вам помогу.

– Сиди дочка, сиди, – запротестовала Клавдия Петровна. – У меня есть помощница. А где этот помощник? – она окинула взглядом ребят.

– Я здесь, – вскочил Жан, пряча свое лицо от света.

– Иди сюда и достань там банку с вареньем. Еще летом в лес ходила, ежевику собирала.

«С ума сойти! В таком возрасте только лежать надо, а эта по лесу бегает, ягоды собирает. Интересно, грибочки у нее есть, или съел их деревенский внук?»

Жан поставил банку на стол.

– А рядом должны быть конфетки. Доставай, милок, я вас чаем угощу.

– У нас есть еда, и мы вас сейчас сами угощать будем, – вырвалось у Жана.

– Даже так?

– У нас сало и хлеб есть, – продолжал Жан, понимая, что развязка неизбежна. – У вас стаканы не найдутся?

Надо хозяйку задобрить, тогда и переспать оставит, – уже шепнул он Нику на ухо.

– У меня и выпить ничего нет, – сказала хозяйка.

– У нас есть пролетарская святая вода. – Ник выставил на стол бутылку.

– Вы что, пить будете? – удивилась Ин.

– А что? За революцию что не сделаешь. Надо это дело отметить, чтобы хорошо выспаться и свергнуть Временное правительство. Надо хозяйке тоже налить, иначе признает и попрет.