Геннадий Эсса - Огненный шар

– Толпой унесло в сторону, а там попробуй разберись, – стал объяснять Ник. – Давай вытаскивай свою ногу, пока не растоптали нас здесь совсем.

– А ты помогай, видишь, не могу. Убери вот этот чертов щит. Из-за него это бревно не сдвинуть.

Ник, напрягая все свои силы, стал сдвигать большой, сколоченный из толстых досок щит.

– Кошмар какой-то, – прошипел Ник. – В учебниках по истории об этом не написано.

– Вот вернешься, допишешь… Двигай эту дуру в сторону.

Наконец, у Ника стало получаться. Он приподнял щит и едва его удерживал.

– Что, пацаны, застряли? – крикнул подбежавший на помощь матрос.

Он подхватил щит и опрокинул на другую сторону, прямо на лежавших убитых юнкеров.

– Ты что, ополоумел? – закричал Жан. – Там же люди!

– Были люди, а теперь трупы, тем более юнкера. Давить их, сволочей, надо.

Жан пытался вытащить свою ногу из-под бревна, но у него снова ничего не получалось.

– Ник, помогай, или эти большевики меня без ноги оставят.

– На одной доскачешь. Тут недалеко. Зимний вот уже – рукой подать.

– Дурак ты, меня еще Лизка ждет.

– Да пошутил я, – признался Ник. – Сейчас я тебя вытащу. Ты там больше ничем не зацепился? Вечно куда-нибудь влезешь: не в говно, так в партию…

Ник стал тащить Жана наверх, и он от боли закричал.

– Что опять?

– Стой, не трогай меня. Тут под бревнами еще человек. Я на него наступил. – Жан изо всех сил разгребал доски руками.

– Сначала сам освободись, горе мое, – уже не выдерживал Ник.

– Эй, кто там внизу? – спросил Жан, просовывая голову между досками и бревнами.

– Куда ты башку свою засунул? – Ник начинал уже нервничать. – Нога в одной стороне, голова в другой… Тебя что, за яйца тянуть?

– Тут человек, – повторял Жан. – Его надо спасти.

– Юнкер?

– Ну и что?

– Так его сейчас эти большевики просто разорвут на части.

Жан высунул голову и тихо сказал:

– Ник, там Егора завалило. Он в крови… Он ранен…

– Да ладно? – Ник рванул бревно, что зажало ногу Жану, и он снова закричал.

– Ну что опять? Ты орешь, как белый медведь в жаркую погоду. Сорвешь историческое мероприятие, тебе потомки не простят. – Ник взглянул на новую волну солдат и матросов, которые приближались к Зимнему дворцу.

– Они меня еще благодарить будут, – Жан теперь уже сам мог разбрасывать доски и бревна, чтобы добраться до Егора. – Ты живой, Егор? Это я, Жан.

Егор только стонал.

– Может, это вовсе и не он? – сказал Ник, помогая другу. – Как ты смог его в темноте узнать?

– Егор, это ты?

В ответ снова раздался стон.

– Я видел его лицо. Оно в крови. Я его и в темноте узнаю. А если даже и не он, то все равно спасать надо, но это Егор, точно, – утверждал Жан.

– Тоже мне МЧС нашлось. Себя спасай, революционер.

– Ты же знаешь, что с нами ничего не случится, – сказал Жан. – Хорошо, девчонок с собой не взяли. Бегали бы сейчас по площади, а мы бы собирали их в этой суматохе.

Жан уже разбросал доски и потянул руку вниз.

– Егор, ты?

Егор молча тянул свою окровавленную руку вверх.

– Ник, помоги, – просил Жан. – Он тоже там застрял.

– Мы и так с тобой всю баррикаду разобрали, – уже психовал Ник. – Меньшевики нам этого не простят.

– Меньше разговаривай. – Жан расстегнул свою куртку, чтобы быстро переодеть Егора из кителя в гражданскую.

Они вдвоем кое-как вытащили обмякшее его тело, и Жан стал снимать с него китель.

– Мародерством занимаетесь, – заметил пробегавший мимо солдат.

– Не твое дело, – буркнул Жан и стал переодевать Егора. – Хватай его и понесли отсюда. Егор, ты нас узнал?

Егор смотрел на них мутными глазами и ничего не понимал.

Наконец он пришел в себя, схватил Жана за ворот и так громко закричал, что некоторые бегущие солдаты даже оглянулись.

– Ты чего орешь? – не выдержал Жан.

– Отпустите меня. Я сам. – Он стал вырываться.

– Ник, поставь ты его на ноги. Не потащим же мы его вот так в Зимний.

Ник опустил ноги Егора на землю.

Егор встал, покачиваясь на ногах и оглядываясь по сторонам.

– Что это? – спросил он, вытирая рукавом куртки свое окровавленное лицо.

– Ты мою куртку испачкал, – возмутился Жан.

– Что это? Куда все? Где наши?

– Мы здесь, – сказал Ник.

– Я вижу. А где юнкера?

– Забудь про них. Ты уже крещение получил свое.

– Бревном по голове, – добавил Жан.

– Так что тебе надо в другую сторону бежать, – продолжил Ник. – Зимний дворец слабо с нами штурмануть?

– Держите меня, у меня голова кружится, – схватился Егор за плечо Ника. – Что-то мне совсем плохо.

– Может, он нас здесь подождет? – спросил Ник. – Ему трудно передвигаться.

– Конечно, на лавочке посидит. – Жан подхватил Егора и потащил к стенам Зимнего дворца.

Большевики уже снесли все запоры на воротах и проникли внутрь здания.

События развивались с новой силой.

В окнах Зимнего дворца мелькали черные тени большевиков, которые шарили по всем комнатам и коридорам. Где-то изредка слышались одинокие выстрелы, но они казались такими жалкими и ничтожными, что на них уже никто не обращал внимания.

Разгорячившаяся толпа просто сметала все на своем пути.

Далеко не трезвые матросы и солдаты, которых было большинство, просто мчались в сторону знаменитого здания, чтобы хоть что-то себе урвать на память и посмотреть на своих обидчиков – министров. Со стороны казалось, что им далеко до тех событий, в которых они участвовали.

Когда еще могла быть такая возможность – попасть в государево здание, и грех было что-нибудь оттуда не утащить. Гремели стеклянные витрины с французским фарфором, на глазах пропадали украшения и реликвии, которые хранились долгие годы, уродовались и крушились картины и портреты императоров и видных деятелей государства.

Около двух часов ночи в Малую столовую, где находились почтенные министры Временного правительства, влетела оголтелая толпа и накинулась на их персоны. Они все были арестованы, но благодаря здравому мышлению некоторых руководителей восстания они чудом остались живы. Их арестовали и отправили в холодные казематы Петропавловской крепости.

Ник прижался к стенке, чтобы его не сбили с ног несущиеся мимо какие-то гражданские личности. Они орали лозунги за власть, за землю и общих жен в свободной республике.

Жан не оставлял Егора. Он старательно приводил его лицо в порядок, протирая влажным платком.

– Ни одного шрама на голове, – шептал он, закусив, как обычно, нижнюю губу от сильного волнения. – Тебе повезло.

– Меня просто оглушило гранатой, – шептал Егор и медленно приходил в себя. – Кровь пошла из носа, когда меня отбросило на бревна. Голова совсем не соображает… Потом и завалило.

– Ну она хоть сейчас соображает, что это я перед тобой? – спросил Жан.