Максим Резниченко - Мертвый Город

– Смотрите! – вдруг восклицает Семен. – Вы видели?!

Короткая, почти незаметная глазу, вспышка света в небе. Еще одна, но уже в другой части небосклона. И еще.

– Что это? – спрашивает Рыжий.

Я не узнаю голоса Клауса, ответившего ему – столько в нем горечи:

– Это солнце, Семен. Это солнце.

– Да, да! – радостно восклицает теперь Соня.

Тучи, низкие и угрюмые темно-серые тучи на небе, двигаются столь стремительно, что смазываются в очертаниях, и поэтому создается ощущение, что слой облаков на небе идеально ровен, но краткие вспышки белого света мелькают в небе все чаще.

– Что-то меняется, – шепот Клауса едва слышен.

– Время, – также негромко говорю я, уже заметив перемены, – время замедляется.

Грязно-серые лохмы низких туч уже не кажутся гладкими и ровными. Уже видно, как они меняются, вскипая и опадая.

– Снег, – роняет Соня, – он тает.

Лучи яркого света, бьющие из туч, пронзают развалины города. В воздухе почти все время словно снежная пыль стоит – это все никак не закончится снег, и мелькающие солнечные лучи, вспарывающие слой туч, видны в этом стылом полумраке четко и ясно. Прорехи в небесах становятся все чаще и больше по размеру. Мрачный небосвод, покрытый лютыми тучами, худеет на глазах, сдаваясь солнцу и свету. Светило отвоевывает у промозглой мглы все больше места и все больше времени. Ясные лучи вырывают из тени целые здания и даже кварталы, словно пытаясь их оживить, подарив им часть своего тепла. Но руины остаются мертвыми и равнодушными к потугам солнца, а временами и вовсе разваливаются. Для нас это выглядит так, будто здания просто исчезают из виду.

На наших глазах снег начинает таять, но время все также летит неуловимо быстро, поэтому картинки занесенных снегом развалин меняются, как в калейдоскопе. Проходит совсем немного времени, когда снег окончательно исчезает, полностью растаяв. По-моему, я даже успел увидеть ручьи талой воды, целые реки растаявшего снега. Солнце на небе неугомонным мячиком летает по почти очистившемуся от туч невероятно голубому небу.

– Ядерная зима закончилась, – роняет Клаус.

– Долго нам тут еще сидеть? Когда это все закончится? – выдает Семен.

– Не знаю, – отвечает тот

– Макс, – поворачивается ко мне Рыжий с немым вопросом.

Встречаю его взгляд.

– Семен, – говорю серьезно, – я знаю не больше твоего, и когда закончится «это», не имею ни малейшего представления.

– Тогда, может, стоит продолжить поиски?

– Где? – отвечаю вопросом на вопрос. – Куда ты собираешься сейчас идти?

– Ну… Не знаю, – он заминается. – Но здесь мы просто теряем время.

– А ты уверен в этом?

Рыжий молчит, не зная, что сказать.

– Если ты помнишь, я говорил, что выход из этого сна должен находиться в этом здании на пятом этаже, – Семен кивает. – То, что мы нашли здесь, на этом этаже, оказалось смертельной ловушкой. Лично я не представляю, где нам следует искать выход из этого сна. Единственное, что, на мой взгляд, мы можем сейчас сделать – это ждать.

– И сколько еще ждать? – не унимается парень.

– Семен, ты спешишь куда-то? – вмешивается Соня. – Как ты в этом мельтешении что-то сможешь найти? Нужно дождаться, пока время не придет в норму.

– В норму? Ты думаешь, оно снова будет нормальным?

Соня лишь пожимает плечами, оставляя вопрос без ответа.

– Сема, – я не даю Рыжему задать очередной вопрос, – если ты так жаждешь действий, «достань» нам что-нибудь перекусить. Мы не будем возражать против каких-нибудь деликатесов.

Он бурчит что-то неразборчивое в ответ, потом хмыкает и садится обратно на свой стул, затем «достает» огромный бутерброд из длинного багета, в котором видна зелень и что-то мясное, истекающее кетчупом и горчицей. Неимоверный бутерброд едва держится в руках Семена, и он с громким чавканьем принимается поглощать сей шедевр собственного производства. На пол из бутерброда тут же падают листья салата, куски мяса и, по-моему, морковки по-корейски.

– Свинья! – рассмеявшись, бросает ему Соня.

Рыжий не остается в долгу, но так как сказать он ничего не может, то просто открывает рот, показывая девушке его содержимое.

– Фу! – она отворачивается от парня.

Невольная улыбка трогает мои губы. Семен, как обычно, в своем репертуаре веселого дебошира, но сейчас его проказы, как нельзя кстати. Ничто так не отвлекает от проблем, как хорошая порция веселья или хотя бы то, что некоторые считают смешным.

Клаус «достает» ароматно парующую чашку и протягивает ее Соне.

– Спасибо, – она благодарно кивает ему и принимает черную керамическую чашку.

Потом Клаус «достает» еще один кофе.

– Будешь? – он меня спрашивает?

Я удивлен. Меньше всего я ожидаю от него подобного.

– Спасибо. Нет.

Клаус пожимает плечами, и сам делает осторожный глоток. А я и в самом деле не хочу кофе – нервы и без того чересчур напряжены. Спустя секунду в моей руке появляется картонный стаканчик, в котором плещется апельсиновый фреш. Кисло-сладкая прохладная влага приятно скатывается по пищеводу. В несколько глотков выпиваю весь сок, с удовольствием выдыхаю, «достаю» еще один и пью его уже не спеша, смакуя каждый глоток.

Город перед нами теперь выглядит именно таким, каким я его запомнил: разваливающиеся здания без крыш, окон и дверей. Угрюмые развалины слепо пялятся на улицы, во дворы и скалятся мертвым оскалом. Вместо мощенной булыжником площади и покрытых асфальтом улиц на земле лежит такая знакомая грязно-бурая с рыжим отливом земля, сухая и сыпучая, как песок.

Наблюдая за мрачным пейзажем, нахожу только два существенных отличия. Первое заключается в том, что на небе, несмотря на смену суток, нет ни единого облачка, а ведь в «нашем» времени небосвод был сплошь покрыт низкими и, к тому же, меняющими цвет тучами. А второе отличие – это фонтан. Хотя правильнее будет сказать не фонтан, а его отсутствие. Да, на площади под нами нет никакого белого фонтана.

Чавканье за спиной прекратилось.

– Похоже, мы уже на месте, – как Рыжему удается говорить с набитым ртом?

– Еще нет, – негромко отвечает Клаус и ставит на пол опустевшую чашку из-под кофе. – Еще не время.

Замедление времени становится все более заметным. Уже даже видно, почти видно солнце – оно смазанной полосой скользит по небу. Некий фантастический маховик времени, продемонстрировавший нам ужасные события, все более замедляется. В какой-то момент я обнаруживаю, что течение времени становится практически идентично нормальному, но, как оказывается, это не так.

– Смотрите! – громко вскрикивает Соня, неудачно взмахнув рукой так, что чашка выскальзывает из ее руки и с сухим треском разбивается на множество осколков, расплескивая остатки кофе.