Максим Резниченко - Мертвый Город

Не обращая внимания на разбитую посуду, мы выглядываем вниз. Из тени одного из зданий выходит некто в длинном, до пят, черном плаще с огромным капюшоном на голове, чья тень скрывает от нас лицо этого … человека? Да, это человек: у него две руки и две ноги. Течение времени не нормально, поэтому неизвестный передвигается довольно быстро, смешно семеня и размахивая руками. За несколько секунд он оказывается практически в центре площади. Как по команде, мы отпрядаем от оконного проема, приседая на корточки.

– Он видит нас? – сдавленным шепотом спрашивает Семен.

– Не думаю, – отвечает Клаус. – Мы еще не в своем времени.

– Все равно не маячьте на виду, – говорю я, хотя и согласен с ним.

Взметая облака пыли, поднимается ветер, он добирается до фигуры в плаще. Неизвестный стоит, наклонившись к земле, и что-то делает, какие-то пасы руками. Порыв настигнувшего его ветра, срывает с человека капюшон и вздымает полы черного плаща. Спешно «достаю» бинокль и жадно всматриваюсь в лицо неизвестного, когда тот выпрямляется. Его череп лыс, как бильярдный шар, под глазами – темные круги, а кожа нездорового бледного цвета. Или это освещение такое? Нет, я не знаю этого человека, хотя кажется, будто я его где-то видел. Смутно знакомый овал лица, разрез глаз… Нет, не могу вспомнить. Может быть, я видел кого-то похожего на него. Неизвестный накидывает на голову слетевший капюшон. Несколько секунд он просто стоит, глядя на землю у своих ног, словно о чем-то глубоко задумавшись, а потом вдруг что-то начинает прорастать прямо из-под земли рядом с ним. Разбрасывая комья земли и поднимая тучи пыли, скрывающей от наших взоров происходящее, наверх рвется что-то большое. Тени, отбрасываемые зданиями от солнца, заметно сдвигаются, а усилившийся ветер наконец разгоняет поднявшуюся пыль. Нельзя сказать, что я сильно удивился, когда увидел тот самый, уже знакомый нам белоснежный фонтан.

– Ах ты гад! – яростно шипит Семен. – Вот откуда здесь взялся этот фонтан!

Слышу, как он передергивает затвор, и поспешно оборачиваюсь к нему.

– Отставить, боец! – отдергиваю его. – Толку от твоей стрельбы чуть, а шуму поднимешь на весь город!

Семен зло смотрит на меня, побелевшими от напряжения пальцами сжимая свой автомат.

– Ты, что, не видишь, что он там творит?! Валить его надо, а не смотреть! Сейчас опять что-нибудь наколдует!

– Надо его валить, надо, – вмешивается Клаус, – но сейчас ты не сможешь причинить ему никакого вреда. Мы все еще зрители, и никак не можем влиять на ход событий.

– А ты откуда знаешь? – недобро щурится Рыжий.

– Семен, перестань, пожалуйста, – просит Соня и кладет ему руку на плечо. – Ты же знаешь, что неправ. Мы сейчас можем только наблюдать.

Парень сбрасывает ее руку, но больше не пытается спорить. Зло глядя вниз, на неизвестного, бурчит что-то под нос по своей неизменной привычке. Поняв, что парень не собирается шуметь, я тоже возвращаюсь к наблюдению, приникая к биноклю.

«Что дальше? – мысленно спрашиваю я. – Что ты будешь делать дальше, урод?»

Словно в ответ на мои мысли, человек все теми же судорожными движениями достает что-то из недр своего необъятного плаща. Его рука, замерев на долю секунды над бортиком фонтана, бросает что-то вниз. Если бы не бинокль, я бы и не понял, что неизвестный кинул туда. Только увеличение позволило разглядеть его руки и то, что из них выпало. Красным комком за бортиком мелькнул краб. Мелькнул и больше не появился. Короткая судорога прошила фонтан – он задрожал и даже зашатался, но через миг все успокоилось.

– Это он туда краба, что ли, кинул? – недоуменно спрашивает Семен, отрываясь от своего бинокля.

– Да, – коротко отвечает Клаус.

– Ну все…

Я успеваю только повернуться и увидеть, как Рыжий, решивший, видимо, не испытывать лишний раз свою меткость, выдергивает чеку из появившейся у него в руке гранаты и, сильно замахнувшись, с громким криком бросает ее вниз. Хотя расстояние до фонтана немаленькое, но, благодаря высоте, на которой мы сейчас находимся, граната с успехом преодолевает его.

– Ложись! – кричит Клаус.

Хватаю Соню и рывком тяну ее вниз.

– Бах! – глухо хлопает внизу.

– Ты с ума сошел?! – кричит Соня.

Делать нечего, нервы Рыжему лечить потом будем, а сейчас я вскакиваю, отплевываясь от попавшей в рот пыли, передергиваю затвор своего Вала и занимаю позицию у самой стены. Аккуратно выглядываю.

Картина внизу совершенно не изменилась. Человек в капюшоне стоит у фонтана в той же позе, словно и не прогремел над его головой взрыв гранаты.

– Я все равно его достану, – в бессилии бросает Семен.

– Успокойся! – резко отрезаю я. Все разборки оставим на потом.

Неизвестный наконец распрямляется, видимо, закончив свои дела с фонтаном и теми же судорожными и нелепыми движениями крутит головой по сторонам, осматривая площадь и здания вокруг. А потом он поднимает голову и глядит на нас. Совсем рядом прерывисто вдыхает Соня, и я слышу, как она вскидывает автомат.

– Он нас не видит, – говорю я поспешно, отрываясь от бинокля.

Какое-то время темный провал капюшона пялится прямо на нас, вызывая необъяснимое чувство собственной уязвимости. Он не должен нас видеть. Не должен. А если видит? Что тогда? Проклятье! Я стряхиваю с себя странное наваждение, вызванное вниманием неизвестного. Он неотрывно смотрит на наше здание, прямо на нас, довольно долго, а потом резко встряхивает правой рукой, роняя что-то в пыль у своих ног.

– Что это он там бросил? – нервничает Семен.

– Не вижу, – отзываюсь я, стараясь разглядеть в бинокль.

– Похоже на паука, – Клаус первым смог рассмотреть предмет.

Теперь уже и я вижу, что у ног человека шевелится паук размером с… крысу? Нет, с кошку. Присматриваюсь внимательнее. Зрение не обманывает – паук растет и растет очень быстро. Вот он уже размером с собаку. Обычный с виду паук, похожий, правда, на тарантула своим волосяным покровом, но светло-рыжего цвета.

– Фу, какая гадость, – произносит рядом Соня с изрядной долей отвращения. – Не люблю пауков.

– Да, приятного тут мало, – соглашается с ней Клаус.

Я продолжаю наблюдать за ростом насекомого, который достигает в высоту уже метра. Его уродливая башка с поблескивающими на свету несколькими пар глаз уже на уровне живота или даже чуть выше стоящего рядом с ним человека. Все, вроде бы, он уже не растет. А потом паук начинает движение. Темный провал капюшона следит за неверным и дерганым перемещением насекомого. Спустя совсем немного времени паук движется уже вполне уверенно, не виляя и не останавливаясь, как еще секунду назад. Рыжий рядом глухо ругается сквозь зубы.

– Семен, – говорю я негромко, отрываясь от бинокля, – Соня контролирует свои эмоции не в пример лучше тебя. Неужели ты не в состоянии совладать со своим гневом? Подумай об этом, и о том, к чему может привести твоя вспыльчивость.